Мамед Ордубади - Тавриз туманный

• Название: Тавриз туманный
• Автор: Мамед Ордубади
• Жанр: История

---

- Он на самом деле твой дядя, - сказал Гаджи-Али девушке. - Он мне ближе родного брата.

Девушка протянула мне руку, и они оба, взяв меня под руки, провели в большую комнату, напоминавшую приемную богатого француза.

Они еще не пили утреннего чая. Мы прошли в столовую. На столе были расставлены всевозможные печенья.

Отказавшись от еды, я попросил чаю. Девушка принесла мне чай и лимонный сироп в красивом флакончике. - Я капнул несколько капель сиропа в стакан. Чай был на редкость вкусный.

Позвав слугу, Гаджи-Али что-то шепнул ему на ухо и отпустил. Чаепитие кончилось. Гаджи-Али разрешил дочери уйти.

Дочь Гаджи-Али училась в американском колледже.

Ей было лет четырнадцать-пятнадцать. Высокого роста, полная, с большими черными глазами, светлым лицом и румяными щеками в оправе черных волос, она представляла из себя подлинный тип тавризской красавицы.

Первая во всем городе начав ходить открыто, она подвергалась всевозможным оскорблениям. Задевать ее на улице, пошло объясняться ей в любви, делать гнусные предложения - вошло в привычку тавризцев.

Она выдержала все это и отвергла требование моллы накинуть на себя чадру. Тавризские фанатики несколько раз угрожали ей смертью, запрещая ходить в американскую школу. Тавризский поэт Сарраф посвятил ей целый ряд любовных стихов, и девушка сохранила их у себя. Вот одно из них:

"Не распускай удил коня кокетства, - я жертва твоей головы!

Не играй бровью над черным глазом, - я жертва черных очей

и бровей!

Я несчастная темная туча, ты же ранняя весна.

Плакать должен я, ты не плачь - я жертва слез твоих глаз!

Ты хрусталь, в твоей чистой груди каменное сердце.

Источник моей жизни - жертва камня в твоей груди.

Кокетство твое, как страж, стоит и говорит "не подходи!"

Во владеньях души твоей царя-царей, стража я - жертва!

Если бы ты хоть с маковинку имела влечение к Саррафу,

Все, чем я владею, - жертва одной этой маковинки!

Немного спустя, собрались Машади-Аббас-Али - торговец сахаром, Юсуф меховщик, Ших-Мамед-Али - мясник, Аскер - содержатель кофейни и другие. Они принадлежали к руководящим лицам тавризской революции. Познакомились. После долгой беседы я сказал им о своем желании повидаться с мучтеидом Сигатульисламом. Гаджи-Али и Мешади-Аббас-Али сообщили, что он ничего общего с революцией не имеет, но, видя мой интерес к этой особе, согласились устроить мне встречу с ним.

Я слыхал, что он свободомыслящий мучтеид. А от мучтеида требовать большего не приходилось. Несмотря на возражения руководителей, я все-таки считал нужным повидать его.

Меня интересовали его отношение к революции, роль, которую он играл в ней, и в то же время мне хотелось понять, на что он способен. Все это казалось мне вопросом большой важности.

Я знал о победе, одержанной Сигатулъисламом в религиозной борьбе с мучтеидом Мирза-Гасан-агой, который пользовался большим авторитетом в Тавризе и теперь находился в лагере контрреволюции.

Сигатульислам был ярым приверженцем одной из сект шиитского толка "шейхи". Секта эта образовалась в 1800 году на юго-западном берегу Персидского залива, в маленьком городке Эхса. Организатор этой секты Шейх-Ахмед из Бахрейна собрал вокруг себя тысячи мюридов и сторонников; распространив влияние на всю территорию Ирана и Ирака, он поднял свое учение на высоту религиозной школы.

Шейх-Ахмед не мог оставаться в маленьком городке Эхса. Громкая слава его не вмещалась в узкие рамки. В 1804 году он переехал в Кербалу и в продолжение нескольких месяцев сумел создать многочисленную религиозную общину.

После смерти Шейх-Ахмеда общиной этой стал управлять Ага-Сеид-Кязим из Решта.

Заменив Шейх-Ахмеда, который мнил себя толкователем шиитского учения, Ага-Сеид-Кязим разбил его секту на несколько групп, чем вызвал большое недовольство шейхитов.

Часть из них осталась в старой секте Шейх-Ахмеда, а часть перешла в новую секту - "усули", выделившуюся из нее под руководством Ага-Сеид-Кязима. Один из самых способных учеников Ага-Сеид-Кязима Мирза-Али-Мамед-Баб основал новую секту "бабистов".

Сигатульислам которого я хотел видеть, в настоящее время руководил сектой ортодоксальных "шейхитов". Эта секта и раньше имела немало противников, а после появления Баба число их стало еще больше.

Отделение Баба от секты "шейхитов" послужило причиной длительных религиозных распрей в Иране. И тут выступили на арену полчища врагов против секты "шейхи" и рожденного ею сына - Баба.

Вот почему революционеров, работавших вместе с Сигатульисламом, мучтеидом секты "шейхи", объявили еретиками - "баби".

Как ни сильно было наступление мучтеидов секты "усули" Мирза-Гасан и Мирза-Керима Имама-Джумы против мучтеида секты "шейхи" Сигатульислама, но последний, пользуясь своим влиянием в северном и восточном Иране, продолжал ожесточенную борьбу.

В годы революции борьба эта обострилась до крайности, так как мучтеиды секты "усули" Мирза-Керим и Мирза-Гасан оказались в лагере контрреволюций. Это обстоятельство толкнуло Сигатульислама на сторону революционеров. Он вошел с ними в союз и, пользуясь их помощью, усилил борьбу со своими противниками.

Союз этот оказался выгодным и для революционеров; видя своего шейха на стороне революции, все его последователи - шейхиты - стали на ее защиту.

Гаджи-Али послал к мучтеиду слугу предупредить о нашем визите.

Дом мучтеида находился на берегу реки в районе Сурхабкапысы.

У ворот нас встретили несколько слуг. Сам мучтеид ожидал во дворе.

Вся эта встреча представляла собой образчик восточной дипломатии, применяемой важными персонами. Когда в дом приходит почетный гость, то для хозяина считается неприличным не почтить его вставанием на ноги, что в свою очередь как бы роняет достоинство хозяина. Поэтому именитые люди Ирана, зная о посещении гостей, встречают, их стоя, чтобы не вставать при их входе.

Вот из каких соображений мучтеид ожидал нас во дворе. Поздоровавшись с нами за руку, он сказал:

- Аллах свидетель, что опоздай вы еще немного, я вышел бы встречать вас на улицу. Сегодняшнее ваше посещение доставляет мне особую радость.

Гаджи-Али представил меня. Мучтеид вторично взял меня за руку и со словами:

Я считаю это особой благодатью, ниспосланной мне свыше, - повел нас не в свою комнату, а в гостиную, убранную в европейском стиле. Усадив нас, а потом сев сам, он начал: - Эта комната убрана по вкусу детей. Я обучал их в странной школе и сам имею большую охоту учиться странным языкам. Я серьезно советую это всем сознательным тавризцам. Главная причина всех наших бед наше невежество. Наша религия никогда не была против науки. Наоборот, она всегда призывала людей к изучению наук и искусств. Мучтеид долго говорил о новшествах, но в его словах не было ничего такого, чего нельзя было бы услышать из уст любого мучтеида. Вообще у тавризских мучтеидов была своеобразная политика: каждое новое начинание, которое им не нравилось, они любовно расхваливали, притворяясь истинными его сторонниками, а на самом деле проваливали его.

Я лично знал нескольких молл, при первом знакомстве с которыми у меня не оставалось сомнения, что они сторонники революции, а на самом деле они были непримиримыми врагами ее.

Желая, по-видимому, избежать беседы о революции, Сигатульислам вел ничего не значащие и ни к чему не обязывающие разговоры о науках, об образовании и прочих нейтральных вопросах, мы же старались перевести разговор на интересующую нас тему.

Я слышал еще до приезда в Тавриз о разногласиях между некоторыми идейными руководителями революции и исполнительной властью.

Желая знать мнение Сигатульислама об этих разногласиях, я попросил у него разрешения задать ему вопрос:

- Уважаемый господин мучтеид! Ваших покорных слуг очень интересует вопрос об отношениях между людьми, руководящими революцией и людьми, ведущими непосредственную борьбу за свободу во главе войск. Считаясь с вашим влиянием на сторонников революции и одновременно имея в виду ваш высокий духовный сан, я весьма интересуюсь вашим мнением по этому вопросу, чтобы руководствоваться им.

Я спешил поскорее закончить свою фразу, ожидая от мучтеида подробного, обстоятельного ответа.

Мучтеид улыбнулся и покачав головой, начал:

- Я знал многих кавказцев. Ваша милость также кавказец. Но вы совсем другой кавказец. Поэтому давайте отбросим дипломатию и поговорим, как задушевные друзья. Вас интересуют взаимоотношения вождей - руководителей революции и исполнителей, т.е. руководителей военной силы. По крайней мере, я именно так вас понял.

- Да, ваша светлость! - подтвердил я.

- Теперь будьте любезны выслушать вашего покорного слугу, - продолжал мучтеид. - Руководящих революцией центров - два. Один внутренний, а другой внешний. Внутренний руководящий центр представлен сидящими за этим столом, а внешний - это закавказская социал-демократическая рабочая партия. Для разрешения вопросов руководства и взаимоотношений между разными группами, нам необходимо прежде всего выяснить разницу между этими двумя руководствами. Мне, однако, думается, что об этом мы можем поговорить и в конце нашей беседы, теперь же займемся интересующим вас вопросом. Согласны?