Надежда Зорина - Непойманный дождь

• Название: Непойманный дождь
• Автор: Надежда Зорина
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9524-4446-1

Программисту Ефиму Долинину удалось изобрести уникальную программу «Нострадамус», таящую в себе огромные возможности. Иная реальность проникла в его жизнь: Долинин осознал кошмар виртуального пространства, когда неожиданно стал свидетелем двух убийств, которые по неопровержимым доказательствам произошли полгода назад. Ефим оказался в абсурдной и опасной ситуации, которая затягивала его, словно трясина… Под силу ли измученному сознанию бывшего компьютерного шамана разгадать хитроумный код затеянной с ним игры, смерть в которой нисколько не виртуальна?…

---

— Считайте. — Устало вздохнула. — У нас разное прошлое. Вы должны его разрешить, а я только посыльный, курьер, если хотите.

— Курьер — я. А вы — красивая женщина. Дерево — это ведь только предлог к знакомству. Как ресторан с мексиканской кухней. Но сегодня я не потеряюсь, сегодня я готов действовать. Кажется, наступает влюбленность. Расплывчатая пока, но стоит сделать усилие… Голова кружится. Но стоит сделать усилие, для того чтобы раствориться, влюбиться… Сделать усилие, для того чтобы вернуться в жизнь… чтобы проснуться — скользкая ночная дорога так опасна для уставшего водителя…

Я проснулся от резкого толчка. Машина моя, оставленная без контроля, съехала с дороги. Я не пострадал, совсем не пострадал, только слегка ударился о руль головой — хорошо, что перед тем, как заснуть, снял очки. Сон все еще звучал в голове, и было как-то мутно на желудке. Я закурил, чтобы окончательно проснуться, выбрался из кювета и медленно, словно на ощупь в темной комнате, поехал дальше.

Вот тут-то я и увидел ее. Женщина, не из бара и не из моего сна, шла по дороге. Немолодая, довольно тучная, в летнем платье без рукавов. Неухоженные волосы собраны в какой-то наплевательский пучок. Что она делает ночью здесь, на дороге? До города километров тридцать, до ближайшего населенного пункта — не меньше двадцати. В летнем платье, без сумки, без зонтика. Смотрит прямо перед собой и идет себе по обочине дороги, но не как сомнамбула, а как человек, четко определивший цель.

Я остановил машину, опустил стекло, выглянул. Женщина прошла мимо, словно меня не заметив, сосредоточенно думая о чем-то своем, нахмурив брови. Да, очень немолодая, лет пятьдесят. Как странно! И никого, совсем никого на дороге.

Надо окликнуть, предложить повезти. Куда она идет? Куда вообще может идти, ночью, так не по сезону одетой? Ненормальное, невозможное что-то во всем этом.

— Женщина! Подождите! Эй!

Голос мой прозвучал почему-то фальшиво, неузнаваемо, будто не мой это голос, и потому показался зловещим. Женщина не остановилась, даже шаг не замедлила, не повернула головы, словно не слышала.

— Послушайте! — предпринял я новую попытку — из чистого упрямства перед все нарастающим ужасом: мне бы проехать и не вмешиваться. — Хотите, я вас подвезу?

Никакой реакции — идет и идет, сосредоточенно вышагивает по дороге.

Разозлившись — захлебнувшись ужасом, — я выскочил из машины и двинулся за ней.

— Подождите! Остановитесь! — На ходу я выдернул из кармана свое курьерское удостоверение, не знаю почему, у меня не было определенной мысли. — Приказываю остановиться! — суровым голосом, как в каком-то когда-то случайно подсмотренном фильме, выкрикнул и взмахнул удостоверением, красно-картонной книжечкой.

До нее оставалось совсем немного, не больше двух метров. Я задыхался, я страшно вспотел, в висках барабанила кровь… Я протянул руку, приготовившись схватить упрямую женщину, но нас разделяла еще пара метров…

Выстрел, так неожиданно раздавшийся, из темноты, из ниоткуда, совершенно меня оглушил, хоть и не был особенно громок. Женщина упала навзничь, словно игрушка в тире. Но я не бросился к ней, я присел на корточки, обхватил голову руками и дико, ужасно, пронзительно закричал.

* * *

Крик мне помог не сойти с ума. Крик испугал надвигающееся безумие и прогнал его. Он звучал и звучал в этой кошмарной ночи, пока не иссяк. И в наступившей тишине остался только обыкновенный человеческий ужас.

Я все продолжал сидеть на корточках и боялся хоть немного изменить свою позу, ведь в таком положении со мной ничего страшного пока не произошло: выстрел прозвучал только раз, выстрел не повторился. Может, это самое правильное решение — сидеть на корточках и ничего не предпринимать? Не делать резких движений, не провоцировать того, кто прячется там, в темноте? Он ждет, он, конечно, чего-то ждет от меня, и мне нельзя ошибиться.

Зачем ему понадобилась эта смерть, такая страшная в своей бессмысленности? Кто эта женщина, чем она могла накликать свою смерть? Обыкновенная, вполне заурядная женщина в таком необыкновенном, в таком неподходящем для нее месте. Куда она шла, какая у нее могла быть цель? В легком платье без рукавов — совсем не по сезону.

Куда она шла — неизвестно, пришла она — к смерти. И сейчас мне нельзя ошибиться. Я стал свидетелем, неслучайно случайным свидетелем — от меня ждут продолжения действий. Мой побег ничего не значил, он тоже был включен в план. Никого я не перехитрил — меня перехитрили.

Или решили таким способом вернуть назад.

Ну нет, это вряд ли, ведь погибла женщина. А это уже не призрачные сцены в призрачном доме, это настоящая смерть. Настоящая смерть, только что произошедшая на моих глазах. Последует ли за ней и моя смерть?

Мне нельзя ошибиться, никак нельзя! Но и сидеть целую вечность у дороги на корточках тоже невозможно. Я слегка шевельнулся для пробы, чуть-чуть повернул голову, ожидая повторения выстрела — успею его услышать или уже не успею, как быстро наступает смерть от прямого попадания в голову пули? Не услышал, потому что выстрел не прозвучал. Я привстал, но не осмелился разогнуться. Ничего, тишина. Почему я не слышал шагов? Потому что кричал, мой крик заглушал все возможные звуки. Сделал шаг, несмелый, шаткий. Кто эта женщина? В чем может состоять моя ошибка? Кто выжидает в темноте?

Он в черных очках, в бейсболке, в униформе курьера с беджиком на груди — курьер смерти. Вот сейчас я дойду до распростертого у дороги тела — он выйдет мне навстречу из темноты. Выйдет навстречу, протянет руку: «Привет, Ефим, извини, что подаю левую, правая занята». Ну да, правая занята — в правой у него пистолет. Что будет дальше? Если встретить ночью двойника на дороге… Была одна восточная легенда, но я не могу вспомнить, как она оканчивалась, не помню, что сделалось с путником, повстречавшим ночью двойника на дороге.

Я делаю новый шаг. Мне нельзя ошибиться, но нужно проверить: может, женщина только ранена, может, ей требуется моя помощь? Вон там, впереди, темнота сгустком, или мне только кажется? Есть там кто-то или нет? Человек в бейсболке поднимает левую руку для рукопожатия. Человек в черных очках поднимает правую руку для выстрела. Сгусток темноты — мое зеркальное отражение. Может, я сам двойник? Двойник того, кто в мае доставил пакет по адресу Ильина, 37… Двойник того, кто в чем-то в мае был виноват… Двойник того, кто однажды на дороге убил женщину. И тогда, что бы я ни делал, ошибка все равно неизбежна.

Я делаю еще один шаг, силой воли подавляю дрожь в ногах и делаю следующий. Все. Пора устроить привал. Достаю сигарету, закуриваю, стараясь не смотреть туда, где распростерлось тело, пока горит огонь зажигалки.

Выстрела не последует. Я выкурил сигарету, а ничего так и не произошло. Убийца ушел. Сделал свой единственный запланированный выстрел и скрылся. Мне ничто не грозит, я могу спокойно идти, я могу оказать ей помощь… Я наклоняюсь над женщиной — никакая помощь ей не нужна. Убита. Точным снайперским выстрелом в голову. Я тронул ее предплечье — рыхлое, еще теплое тело. Мне стало дурно, так дурно, что пульс нащупать не смог, я вообще не смог больше заставить себя к ней прикоснуться. Вон там стоит моя машина, спасительно горят фары, освещая дорогу… Сырой холодный октябрьский ветер быстро выстудит остатки жизненного тепла из этого мертвого тела. Мне нужно вернуться домой, скорее домой. Нельзя уходить от предписаний… Заберите меня отсюда, я не хочу! Я не могу оставаться на этой сырой и холодной дороге!

Глава 3. Гримасы безумца

Что это было? Обморок, новый сон, забытье сумасшедшего? Во всяком случае, в кювет я не съехал и не врезался в дерево. Очнувшись, обнаружил, что еду, довольно уверенно держу руль и еду вперед. Вот только никак не могу сообразить: вперед из города или вперед в город? Я снова в очках и бейсболке. Не помню, когда их надел. А может, и не снимал? Значит, я еду из города, все еще еду из города, и, значит, то, что произошло, не происходило в реальности. Это был обморок, сон, забытье сумасшедшего, все, что угодно, но не реальность. Да и как такое могло произойти на самом деле? Даже в обезумевшей реальности такому не может быть места. Мир строит гримасы — гримасы безумца, но и для сумасшедшего это перебор. Женщина в летнем платье, одна среди ночи на пустынной дороге — теплое рыхлое тело, сраженное выстрелом.

Теперь, один на пустынной дороге, я еду из города, чтобы потом, утром, когда-нибудь затеряться в толпе. Еду, чтобы внести в их стройный план ошибку, чтобы разладить его. Мне нужно скорее добраться до гостиницы, до той самой, где стулья скрипят, где мешает думать хмурый портье. Он, портье, — один из тех, кто обо мне заботится: думать действительно вредно, думать мне противопоказано, категорически запрещено. Это почти так же опасно, как составлять программы. Я устал, я хочу поскорее оказаться на ржавой койке с панцирной сеткой, через узкий проход чтобы спал мой собрат по безвыходности — ночь застала в пути, — близко, так близко, чтобы можно было слышать его дыхание, а когда станет особенно страшно, протянуть руку и ощутить тепло живого человека. Я устал, так устал. Дорожный знак…