Коллектив авторов - Путешествия Христофора Колумба /Дневники, письма, документы/

• Название: Путешествия Христофора Колумба /Дневники, письма, документы/
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Государственное издательство географической литературы
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-29618-7

Письма и дневники Колумба – это летопись бурной эпохи первоначального накопления, писанная тяжелой кастильской прозой и звучащая истинно библейским пафосом, когда речь идет о золоте, когда описываются богатства новооткрытых земель. Именно в этом неуемном стремлении к золоту проявляются черты, типичные для всех современников Колумба – участников дальних океанских предприятий.

Государственное издательство географической литературы Москва-1952

Перевод с испанского и комментарии Я. М. Света Под редакцией и со вступительной статьей И. П. Магидовича

Редактор С. Н. Кумкес.

Редактор карт Г. Н. Мальчевский. Худож. редактор В. В. Осокин. Технич. редактор Д. А. Глейх. Обложка и инициалы художника Ю. Г. Макарова.

Второе издание

---

И, в конце концов, он решил следовать наиболее верным путем и идти к Эспаньоле, а оттуда отправить в Кастилию деньги для закупки провианта и найма людей. Он решил также возможно скорее отправить для продолжения своих открытий и для того, чтобы совершить великие деяния (а он на это надеялся), своего брата – аделантадо, чтобы обрести великие богатства и послужить тем самым богу и королям. И говорит он так: «Господь наш вел меня по милости своей и уготовил мне то, чем был он ублаготворен и от чего ваши величества обрели немалую радость. И воистину вы должны были обрести эту радость, ибо здесь вы обрели нынче нечто значительное и достойное столь великих государей. И глубоко заблуждаются говорящие дурно об этом предприятии, досаждающие государям, потому что нет владыки, которому столько бы милости оказал наш господь, и нет большей победы в деле, столь значительном и славном для великих королевств и державы ваших высочеств. И от этого предприятия сможет предвечный господь иметь много благ, а испанцы – прибежище и выгоды. Ибо ясно, что здесь имеется множество ценностей, и хотя ныне это не признается еще, но придет время, когда сочтут все это дело великим, к посрамлению тех, кто вашим величествам наговаривает против [моего предприятия]. И хотя кое что издержано в нем, но было это совершено для дела достойнейшего и значительнейшего из всех, какие доныне предпринимали государи: и вы не устранились от него с черствостью, а, напротив, оказали мне помощь и расположение свое. Короли Португалии истратили и имели мужество истратить в Гвинее в первые четыре или пять лет много денег, не получая выгод, а затем господь сподобил их барышами и золотом. И, по правде говоря, если счесть, сколько португальцев погибло в этом гвинейском предприятии, то окажется, что число это превысит половину населения королевства. Несомненно, величайшим подвигом было сократить доходы в Испании ради этого предприятия, и ничто не стяжает в деятельности ваших высочеств более светлой памяти. Воззрите на содеянное, ведь ни об одном кастильском государе не говорится (и я подобное не мог отыскать ни в книгах, ни в речениях людских), что когда-нибудь удавалось ему обрести землю вне пределов Испании. А ваши высочества обрели такие земли, и их столько, что это иной мир, каковой всему христианскому люду принесет радость, а вере нашей возвеличение. Все это я говорю, движимый чистейшими намерениями, желая, чтобы стали ваши высочества величайшими владыками на свете, иными словами, повелителями всего мира. И да будет сие на благо и на удовлетворение святой троицы, и да обретут ваши высочества к исходу дней своих райскую славу; а что же касается меня, то я надеюсь, вверяя себя богу, что ваши высочества скоро убедятся, сколь справедливы мои слова и какова моя алчность».

Итак, чтобы выйти из этого залива, находясь в котором адмирал со всех сторон окружен был сушей, а выбраться из него было необходимо, чтобы доставить на Эспаньолу съестные припасы, которые подвергались порче, адмирал в субботу, 11 августа, с восходом луны, приказал поднять якоря, поставить паруса и отплыть к востоку, т. е. в ту сторону, где восходит солнце чтобы выйти в море через проход между выступом материка, который он назвал Мысом раковины (материку он дал название остров Грасия), и между Тупым мысом острова Тринидад.

12 августа, в воскресенье, адмирал достиг очень хорошей гавани, которую назвал Кошачьей (Puerto de las Gatos).

Гавань эта расположена была против островков Улитки и Дельфина, между Мысом раковины и Тупым мысом. Он стал на якорь близ этой бухты, имея в виду на следующее утро отправиться в путь и выйти из упомянутого прохода [в открытое море]. Поблизости он обнаружил еще одну гавань и направил туда лодку. Гавань эта была очень красива, и на берегах ее стояло несколько домов, принадлежащих рыбакам. Вода же в гавани была пресная. Эту гавань он назвал Гаванью хижин (Puerto de las Cabanas).

Здесь, близ самого моря, найдено было множество устриц, прикрепленных к древесным ветвям, спускавшимся в воду. Створки их были открыты, чтобы принять росу, а от капель росы, попадающих внутрь раковины, зарождается жемчуг, как о том свидетельствует Плиний и словарь «Католикон».

В понедельник, 13 августа, когда взошла луна, адмирал приказал поднять якоря и отправиться к Мысу раковины, что расположен на берегу Парии, желая выйти северным путем из прохода, названного им «Пастью дракона» (Boca del Drago), из-за опасностей, которым здесь приходится подвергаться. Пасть дракона, по его словам, это пролив между Мысом раковины, оконечностью земли Грасия и… [151]. Он говорит, что расстояние между обоими мысами составляет 21/2 лиги. Вступив в воды этого прохода в час заутрени, адмирал увидел, как борются между собой пресные воды, стремящиеся вступить в море, и соленые воды, которые рвутся в проход, ведущий в глубь залива. Столкновение этих вод настолько сильно, что на поверхности моря вздымается большой холм, подобный высокой горе, и грозный шум и рокот, вызванный схваткой двух вод, разносится далеко к западу.

В Пасти дракона борются между собой четыре струи воды. Подобно тому, как это уже было в проходе Змеиной пасти у Песчаного мыса, которым корабли вошли в залив, все опасались, что и здесь, в Пасти дракона, ждет их гибель. Опасность удвоилась, когда корабли были в Пасти дракона, еще и потому, что ветер в это время стих и нельзя было выйти из вод пролива. На якорь нельзя было стать, так как в этом месте не удалось обнаружить дно – море здесь было очень глубоко. Поэтому все опасались, как бы борющиеся между собой течения пресных и соленых вод не выбросили корабли на скалы, что могло случиться при таком безветрии. Тогда не было бы надежды на спасение. Говорят (хоть я и не нашел этого в бумагах, писанных рукой адмирала, где я встретил, однако, все о чем здесь идет речь), будто адмирал заявил, что если удастся избежать здесь гибели, то можно тогда считать, что все вырвались из пасти дракона; и именно поэтому, и не без основания, [проход] получил подобное имя.

По воле божьей удалось, однако, выйти из этого прохода невредимыми, и случилось так потому, что поток пресной воды, победив соленую воду, изверг корабли наружу, не повредив их.

Таким образом, пришло спасение, а спаслись они потому, что если бог желает кому-нибудь, будь то один человек или многие, сохранить жизнь, то и воду он делает лекарством. Вышли же из упомянутого залива через опасный проход Пасть дракона в понедельник, 13 августа.

Адмирал говорит, что между первой землей острова Тринидад и заливом, открытым моряками [в то время], когда он послал вперед каравеллу, расстояние было равно 48 лигам. Речь идет о том самом заливе, в который впадают реки (чему адмирал не верил) и который составляет уголок всего большого залива, окруженного сушей и названного Китовым, водами которого шел адмирал столько дней.

Выйдя из залива Пасти дракона и избежав опасности, адмирал решил направиться на запад, следуя вдоль берега материка, – который он, однако, считал островом Грасия, – чтобы обойти эту землю вдоль ее северного берега, сравнить этот берег с берегом Жемчужного залива и убедиться, действительно ли поступает столь большое количество пресной воды из рек, как то утверждают моряки. Сам он не верил этому, ибо слышал, что даже Ганг, Евфрат и Нил не несут столько пресной воды. К подобным выводам он пришел еще и потому, что не случалось ему видеть столь большие земли, в которых могли рождаться такие великие реки. «Разве только, – говорит он, – если земля эта – материк» [152]. Таковы его собственные слова. Итак, направляясь в путь в поисках упомянутого Жемчужного залива, куда впадают упомянутые реки, он полагал, что найдет их, обойдя землю (остров Грасия), ибо он желал убедиться, подлинно ли эта земля – остров и нет ли прохода, отделяющего ее от [другой земли] на юге. Если бы этот проход не был найден, адмирал пришел бы тогда (как он сам об этом говорит) к заключению, что [в залив впадает] река, хотя и то и другое полагал бы он великим дивом.

До захода солнца адмирал шел вдоль берега. Везде видел он хорошие гавани и высочайшие земли. На севере, близ берега, он заметил много островов, а на самом берегу материка он открыл немало мысов, которым дал названия: Мыс раковин (Cabo de Conchas), Долгий мыс (Cabo Luengo), Мыс уздечки (Cabo de Sabor), Богатый мыс (Cabo Rico).

Земля же эта была высока и очень красива. Адмирал говорит, что на этом пути он встретил множество гаваней и очень крупных заливов, берега которых должны быть обитаемы. По мере того как он удалялся на запад, берег становился все ниже и казался более красивым. При выходе из Пасти дракона, он заметил на расстоянии 26 лиг к северу от корабля остров, который он назвал островом Успения (Asumpcion), и другой остров, названный им Островом зачатия (Concepcion), и еще три расположенных друг подле друга островка, которым он дал имя Свидетели (Testigos).

Далее лежал остров Паломника (Romero) и маленькие островки, названные Стражей (Guardias). Затем адмирал подошел к острову Маргарите и назвал его этим именем [153], а другому, соседнему с ним острову, дал он имя Мартинет (Martinet).