Геннадий Скубилин - Записки следователя

• Название: Записки следователя
• Автор: Геннадий Скубилин
• Издательство: АОЗТ фирма «Д.Л.К.», ТОО фирма «Наташа»
• Жанр: Детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-87117-012-9

«Записки следователя» — новое издание сочинений Г. Скубилина, писателя, чье творчество давно уже снискало широкую известность в кругах любителей криминального жанра.

Многочисленные дипломы и премии, полученные Г. Скубилиным в разные годы на конкурсах детективной литературы, свидетельствуют о своеобразии авторской манеры повествования, оригинальности мысли и остроте сюжетных коллизий, присущих его произведениям.

---

— Личные счеты к мужу кто-нибудь имел?

— В селе нет. Председатель им доволен, в гараже — тоже.

Уткнувшись разом в полу кофты, она приглушенно зарыдала, затем вытерла глаза концом косынки, сдавленным голосом сказала:

— Похоронить надо. Пусть дети ходят на могилу.

Я объяснил женщине порядок выдачи из морга трупов.

— С бригадиром у мужа не было недоразумений?

— По-моему, у такого бригадира ни с кем нет недоразумений.

— Извините, что это за другая женщина у Ивана?

— До меня доходили слухи, но он отрицал.

— Муж судим?

Женщина ответила отрицательно.

Я записал показания жены погибшего, дописал, во что он был одет — рубашка светло-голубого цвета, слева нагрудный карман, брюки галифе, солдатские, сапоги яловые, серый пиджак, — и дал листки прочитать Елене Прохоровне.

— Наверное, темно, — включить электричество?

— Спасибо, — поблагодарила женщина.

Минут пять я смотрел на каракули притихшей белокурой девочки, затем повернулся к окну. В четыре часа деревню сковывали сумерки.

Я щелкнул выключателем и заметил, что Киселева все это время задумчиво и отрешенно смотрит на одну и ту же страницу.

За окном небосвод с грохотом раскололся. Молния разбила на мелкие куски небо, словно блюдце.

Киселева вздрогнула, передала мне обратно протокол.

— Не могу, плывет перед глазами…

Я вслух прочитал ее показания.

Затем Киселева грузно встала, свернула изрисованный дочерью лист бумаги, напомнила девочке сказать дяде «Спасибо» и «До свидания», взяла за руку и неверной походкой вышла из кабинета.

Едва женщина ушла, дождь так же внезапно утих, как и начался. Я двинул створки окна, распахнув их. Меня обдало свежестью мокрых садов, зелени, цветов.

6

Решил сделать передышку, выйти на лоно сельской природы и как следует подумать, кого здесь еще допросить, какие вопросы меня могут интересовать в этом далеком от места преступления селе.

С высокого берега реки дома тонули в буйных садах. Их крыши глядели, как поплавки среди моря.

Над головой пронесся бекас, вытянув вперед длинный клюв. Безобидная ящерица вынырнула из-под ног и зарылась в песок.

А я стоял и смотрел на спокойное течение реки, в которой зыбко отражался зеленый берег. На горизонте, куда укатывалось вечернее солнышко, еще прижимались друг к другу красновато-серые от заката облака.

Вечером решил допросить жену бригадира Воропеенко, сторожа гаража и некоторых шоферов, а также на выбор пять-семь человек жителей села, хорошо знавших образ жизни семьи Киселевых.

7

Поздно ночью я закончил работу и, не получив ничего к тому, что имел в деле, усталый, возвращался в Дом приезжих. Лишь жена бригадира, бойкая и расторопная женщина, уверенно заявляет, что в кузов, пригнувшись, полез человек. Если это так, то «пассажир» мог скрыться от бригадира под брезентом. Кто этот человек? На этот вопрос мог бы ответить Киселев, будь он жив.

Я взял полотенце и пошел мыться в теплой протоке, проходящей в низине под самой моей «гостиницей».

Надел плавки, залез по мягкому илистому дну в воду по грудь и минут десять обливал себя пригоршнями нагретой теплыми дождями воды. Свежий, оставив усталость в реке, поднялся по тропинке, бегущей среди ивняка, в отведенную мне комнату.

«Завтра Шерлок Холмс отправляется ни с чем восвояси».

С такими малоутешительными мыслями открываю дверь и вижу — встает навстречу местный участковый инспектор, двухметрового роста детина, по фамилии Квартальный, с которым я познакомился в первый день своего приезда.

— Что случилось, Денис Гапеевич? — всматриваюсь в глаза милиционера, пытаясь угадать, зачем он пожаловал в двенадцать часов ночи.

— Извиняюсь, что не в урочный час, Киселева от вас — да ко мне. «Не все, — говорит, — сказала следователю, утаила малость». Я ее — за бумагу. Вот собственноручные показания.

Я развернул протокол, титульный лист которого заполнен на украинском языке, и стал вникать в слова, написанные мужским бисерным почерком.

«Из чувств личной безопасности, чтобы и с нами не рассчитались, укрыла от следователя, думаю, немаловажные сведения. К сожалению, мой муж Киселев Иван отсидел срок вместе с Матвеем Тананыкиным за кражу в совхозе зерна. Пшеницу продали, и два дня муж, Матвей и его сестра, непутевая Зинаида Ваксина, не показывались в деревне, прожигали «выручку». С той поры, пока его не забрала милиция, спутался он с Зинкой. Мне говорит: «Последние дни, мать, гуляю, ты уж разреши».

Срок у него был немалый, а вернулся прямо ко мне. Плакал, как баба, что промашку в жизни допустил, извинялся за причиненную мне обиду, благодарил, что четыре года ждала его, передачи возила. А Зинаида, совсем рехнулась, проходу ему не давала, тянет к себе в избу. «Брось, — советует ему, — Елену», — меня, значит. «У нас все есть». И действительно, Зинаида каталась в богатстве, как сыр в масле. Обшивала деревню втридорога и еще откуда-то доходы имела. Мы собрались и уехали на Украину, чтобы ничто не напоминало прошлое.

Был слух, что какая-то приезжала и сюда. Но Иван отрицал, может, не хотел меня расстраивать. В эти дни, когда пошли разговоры, что к Ивану «старая зазноба» приехала, загорелся у нас стог сена во дворе, дом отстояли.

Два года с Иваном не могли нарадоваться согласию, жили душа в душу. Деток растили. Весь грех я кладу на Зинку Ваксину, будь она трижды проклята, а доказать ничем не могу».

И тут меня осенило. Я торопливо спросил:

— Когда поезд в сторону Конотопа?

— Считаете, что надо ехать?

— Ни одной минуты, или, как вы говорите, «хвалыны», не медля. Проси у председателя машину.

— Могу на мотоцикле.

— Тем лучше.

Я бросил в свой огромный портфель мыльницу, электробритву, рассчитался с хозяйкой и сел в пыльную люльку мотоцикла. Через час с небольшим мы преодолели шестьдесят километров асфальтированной дорожной ленты, и я благодарно помахал рукой Денису Гапеевичу Квартальному из тамбура поезда.

8

Зашел в купе, расстелил постель на верхней единственной свободной полке и полез туда не спать, а только пока собраться с мыслями.

Два пассажира в полумраке купе сладко похрапывали. Но, кажется, и во сне слышали пронзительный свист тепловоза, на секунду притихли с тем, чтобы захрапеть еще громче.

Третий обитатель купе, несмотря на поздний час, с унылым видом склонился над столиком и на малой громкости крутил зубчатое «колесико» транзистора. Несколько раз метнул на меня взгляд, надувшись как мышь на крупу. Не размягчилось выражение лица, когда из его приемника послышалась веселая музыка и голос Аллы Пугачевой.

Он поднял голову и флегматично изрек:

— Я немножко мешаю, но у меня дело идет к бракосочетанию.

— Так и должно быть, — ответил я. Мужчина вновь стал привязываться:

— Томик Блока или Поля Элюара не желаете по сходной цене?

Я закрыл глаза и сделал вид, что сплю. А пассажир бормотал:

— А может быть, Сашку Грина… по странам и континентам…

Я же хотел только простой вещи: тишины, чтобы никто мне не мешал обдумывать ход следствия.

Я ворочался с боку на бок, ложился навзничь и зарывался лицом в мягкую подушку. Сон, который был мне так необходим, чтобы прямо с дороги можно было приступить к серьезным допросам свидетелей в селе Крапивная, на родине Киселева, не приходил. Наконец меня сковала тяжелая дрема.

Проспал я часа четыре. Вышел в коридор вагона. В предрассветной голубизне, за мостом, вырисовывались приближавшиеся очертания домов. Еще несколько минут, и я прибыл, как говорят, по назначению.

9

Меня никто не встречал, никому я здесь не был нужен. Мне предстояло искать необходимых свидетелей. Первое, что я сделал, — направился прямо в сельский Совет, к председателю.

Человек с обветренным, задубленным морозом и солнцем лицом поднялся мне навстречу. Знает ли он Ивана Романовича Киселева? Знает, здешние, кому за сорок, редко из сел выезжают, а этот снялся с насиженного места. Какая тут история с ним была? Не так, чтобы и значительная. Спутался с местной красавицей одинокой Зинаидой Александровной Ваксиной. Да потом порвал.

О Зинаиде председатель сказал три слова:

— Проворная, лукавая, смазливая.

— Чужой человек у нас, как на ладони, — говорит мне председатель, когда мы с ним шагали по деревне к дому Зинаиды. — Был у нее дня три мужчина, видели соседки, а вот как и что, не знаю. Одна сейчас живет, временный был, видно.

Мы постучали в крашеную дверь.

— Входите, не заперто, — раздался сочный женский голос.

— Она и есть, — шепнул председатель и машинально погладил руками лацканы своего хлопчатобумажного пиджака.

Хозяйка сидела перед зеркалом в модной меховой шапочке, нейлоновой кофте, держа перед губами помаду.

— Ой, сколько гостей, — непринужденно проговорила Зинаида, но я успел заметить, как тень беспокойства застыла в ее карих глазах.