Николай Непомнящий - Колесницы в пустыне

• Название: Колесницы в пустыне
• Автор: Николай Непомнящий
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1981

В книге сообщается об эпизодах из истории Африки, еще недостаточно изученных наукой, которые благодаря своим чрезвычайно широким временным и географическим рамкам привлекают внимание ученых самого различного профиля. Автор использовал некоторые новые материалы по истории географических открытий и этнической истории народов Юго-Восточной Африки, собранные им во время работы в Мозамбике.

---

Сам факт отправки Сатаспа в плавание и замены смертной казни путешествием по морю можно понять по-разному. К помилованию царевича, несомненно, приложила руку его мать, могущественная сестра Дария. Вряд ли она хотела зла сыну. Зная, очевидно, о его увлечении морем и странствиями (почему бы нам это не предположить?), она упросила Ксеркса заменить казнь плаванием; к несчастью, сведения, привезенные Сатаспом, показались слишком диковинными и неправдоподобными недоверчивому и жестокому персидскому правителю…

Хеннига «испугала» мель, на которую наткнулся корабль Сатаспа. Он твердо уверен, что мель «могла встретиться кораблю только у мыса Бохадор, в Марокко». Но неужели Хенниг так хорошо знает все западноафриканское побережье, что может утверждать это? Мель могла встретиться Сатаспу на любом участке маршрута. Нам кажется, что против экспедиции персидского царевича нет ни одного веского возражения. Наоборот, есть аргументы в пользу Сатаспа. В самом приказе, данном путешественнику, содержится ценная информация: ему велели объехать вокруг Ливии (то есть ’Африки) и вернуться через Аравийский залив. Откуда мог знать об этом маршруте Ксеркс в V веке до н. э.? Значит, до него дошли сведения о плавании при фараоне Неко или других экспедициях. А может быть, о других плаваниях, нам неизвестных? Следовательно, жители древнего Средиземноморья знали, что Африку можно обогнуть по морю, хотя предприятие это долгое и небезопасное? Конечно, знали, иначе Сатаспа не отправили бы плыть «вокруг Ливии». Невольное плавание провинившегося царевича стало еще одним звеном| в длинной цепи открытий мира…

«Он нашел деревянный обломок носа погибшего корабля с вырезанным на нем изображением коня; узнав, что этот обломок принадлежит кораблю каких-то путешественников, плывших с запада, он взял его с собой, отправляясь в обратный путь на родину. Когда Евдокс благополучно прибыл в Египет… то принес обломок корабельного носа на рыночную площадь и показал его судохозяевам; от них Евдокс узнал, что это обломок носа корабля из Гадир (Гадеса. — Авт.)… Некоторые судохозяева признали, что обломки принадлежат одному из кораблей, который слишком далеко зашел за реку Ликс и не вернулся домой. Из этих фактов Евдокс заключил, что плавание вокруг Ливии возможно…»

Когда Страбон писал эти строки, то, естественно, не подозревал, какую неоценимую услугу оказывает будущим географам и историкам. Этот маленький отрывок из описания плавания Евдокса, жителя Кизика, вдоль восточноафриканских берегов сам по себе мог бы стать основой для большого исследования. Но это только часть рассказа Страбона о странных приключениях отважного морехода II века до н. э.

Во II веке до н. э. город Кизик был одним из самых богатых городов Малой Азии. То становясь персидским, то отходя к Афинам или Спарте, то приобретая автономию, Кизик разделил судьбу многих малоазиатских городов древности. Четыре порта служили этому городу воротами в Средиземное море. Город считался по тем масштабам крупным: во времена Страбона его окружность составляла 500 стадий.

В этом городе родился Евдокс. Точная дата его рождения никогда уже не будет определена, однако можно предположить, что это случилось между 160 и 155 годами до н. э. Он воспитывался в знатной и образованной семье, был в курсе всех дел города и окрестностей. В молодости Евдоксу посчастливилось побывать в Александрии, в этом «плавильном котле» языков, обычаев, верований, на перекрестке торговых путей Средиземноморья, Азии и Африки. Фракийский наемник мог встретиться здесь с жителем Кордофана, а финикиец — с галлом или иберийцем. Александрия очаровала молодого Евдокса, и он не преминул воспользоваться предоставившейся ему возможностью совершить путешествие по Нилу. В то время проблема истоков Нила уже волновала многих. Не удовлетворенные выводом Геродота о непознаваемости нильских начал, люди снаряжали экспедицию за экспедицией, однако все попытки добраться до истоков Нила терпели неудачу. Великая африканская река упорно хранила свои тайны. Птолемей II Филадельф в середине III века до н. э. послал туда своих лучших мореходов, но те смогли добраться только до Мероэ. Не удалось и предприятие Нерона, его легионеры были задержаны где-то на полпути и вернулись ни с чем; но это было уже после Евдокса.

Итак, Евдокс знал о неудачных попытках пробраться на юг по Нилу и понимал, что по реке это сделать не удастся. Помог случай. Вот что говорит Страбон: «В то время случилось, что какой-то индиец был приведен к царю стражами Аравийского залива, которые заявили, что нашли этого человека полумертвым одного на корабле, но не знают, кто он и откуда, потому что не понимают его язык. Царь передал его некоторым лицам, которые научили его греческому языку. Индиец объяснил, что они, плывя из Индии, заблудились и что спасся только он один. При этом он обещал в благодарность за заботы о нем указать водный путь к индийцам, если царь поручит кому-нибудь отправиться туда».

И Евдокс вызвался плыть на юг по Красному морю. Видимо, плавание прошло удачно, ибо он, возвратившись, привез домой разные интересные предметы и драгоценные камни. Как и следовало ожидать, Птолемей VI отнял у него все товары. После смерти жадного правителя к власти пришла его супруга Клеопатра II. «И она снова послала Евдокса после длительных приготовлений в плавание. На обратном пути он был занесен в страну, находившуюся выше Эфиопии. Бросая якорь в каких-либо местах, он старался расположить к себе местных жителей путем раздачи хлеба, вина и сушеных фиг (чего у них не было); взамен он получал запас пресной воды и лоцманов; в это время он составил также список некоторых туземных слов». Именно тогда Евдокс нашел обломок корабельного носа, с которого мы начали наш рассказ.

Итак, на восточноафриканском побережье Евдокс обнаружил обломок неизвестного судна с фигурой лошади на носу. Пытаясь объяснить его происхождение, он пришел к выводу, что корабль был построен в Гадесе (сегодня — Кадис), близ Гибралтара. Поскольку, по сообщениям местных жителей, судно пришло с запада, размышлял Евдокс, то оно должно было обогнуть Африку с юга, выйдя из Гадеса. Точно так же рассуждают современные исследователи, однако они не пришли к единому мнению. Одни считают, что судно могло попасть в эти места через канал, прорытый между Нилом и Красным морем еще во времена фараона Неко. Другие предполагают, что обломки гадесского корабля могли быть занесены в Индийский океан из Атлантического в результате взаимодействия различных морских течений. Но не проще ли представить, говорят третьи, что гадесские моряки обогнули Африку?

Желая повторить плавание гадесских моряков, Евдокс поехал на самый запад Средиземноморья — в Гадес. Он снарядил большое судно с двумя шлюпками, похожими на лодки морских пиратов, посадил на него команду и поплыл наконец в открытое море, ведомый попутным ветром. Неожиданно судно село на мель, но и тут Евдоксу повезло: команде удалось перенести товары на берег и сколотить из остатков судна новый корабль. На нем он плыл некоторое время, пока не приплыл «к народу, имевшему тот же самый язык, слова которого были записаны им прежде». Факт этот чрезвычайно важен. Евдокс упоминает о народе, жившем на обоих — восточном и западном — побережьях Африки. По мнению ряда исследователей, это могли быть только банту, в те времена уже широко распространившиеся по Африке. Мы пока не знаем точно, каковы были границы их обитания во II веке до н. э. Однако, зная, что несколько веков спустя банту предприняли большую миграцию на юг, мы можем предположить, что в последние века до нашей эры они жили между 10-м и 20-м градусами северной широты. Здесь еще не очень чувствовалось влияние Сахары, а обширная зона засушливого Сахеля, столь пагубно сказывающегося сегодня на жизни многих африканских стран, в те времена еще не сформировалась.

Видимо, Евдокс не поплыл дальше этих мест и повернул назад. После множества приключений он оказался в Иберии и «снарядил новое судно, а также другое, пятидесятивесельное, чтобы на одном идти в открытом море, а на Другом держаться близ берегов. Погрузив на них земледельческие орудия, семена, он взял на борт искусных плотников и решил провести зиму на острове (который он открыл во время предыдущего плавания. — Авт.), собрать урожай и идти дальше». Поплыл ли он по намеченному пути или нет — неясно. Некоторые историки считают, что поплыл. И обогнул Африку. Но доказательств этого пока нет. О его плавании наверняка знают в Гадесе и Иберии, указывал Страбон. Но мы, к сожалению, не можем узнать об этом ни в Гадесе, ни в остальной Иберии. Столько поколений сменилось с тех пор, как Евдокс предпринял свои отважные плавания! Он был одним из немногих смельчаков, о которых сейчас принято говорить: «Они родились слишком рано» или «Они опередили свое время».