Доктор Хаус - Виагра для дракона

• Название: Виагра для дракона
• Автор: Доктор Хаус
• Жанр: Ужасы и Мистика

Аннотация

18++ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!!! Для тех, кто считает себя высоконравственным человеком: - в книге встречаются сцены НАСИЛИЯ, перемежаемые нецензурщиной и грубым животным СЕКСОМ. Немедленно закройте файл и бегите в церковь, на исповедь к батюшке. Для людей озабоченных, замечу. Да, сцены животного секса тут есть, но они АБСОЛЮТНО НЕДРОЧИБЕЛЬНЫ и их МАЛО. Искать замучаетесь. Закрывайте файл и вперед, - на любимый порносайт!:))) Теперь собственно о книге. Изначальной задумкой было написать короткий рассказ о событиях, на деле произошедших в Москве начала 90-х. Так были написаны первые две главы. Все персонажи этих глав(или почти все:) имеют реальные прототипы. Они жили (а некоторые еще живут) среди нас. Конечно, автор позволил себе добавить финтифлюшек вымысла и художественного украшательства, - не удержался...Но, в общем, все так и было. А потом герои зажили собственной жизнью и нестерпимо захотелось представить, что было бы если... Скажем, если бы "Зубы Дракона", посеянные в 90-х, проросли сегодня, среди наших современников. И понеслось)))

---

       То, что беременность многоплодная она поняла уже после первого взгляда на прибывшую мамашу. Та еще рот не успела открыть, а у Томы все похолодело внутри.   Вдруг обвитие пуповиной или ручка застрянет, да бог его знает еще что. А у них операционная на ремонте. Да и будь она, операционная, что это меняет. Врачей-то на месте нет, разве что дежурант…

       Нет, приняла решение Тома, ему я дворняге кесарево не доверю сделать.  Надо скорую вызывать, в ближайшую хирургию везти.  Тут у роженицы отошли воды, и Тамара поняла, – дамочка собирается рожать прямо в приемном[22].

       Подхватив побелевшую женщину, акушерка потащила ее к лифту. Спустя три часа Тамара держала на руках первого младенца. Ребенок получился маленький, но на удивление красивый, - просто ангелочек - подумала Тома. Даже кричал он как-то мелодично и неназойливо, скорее приятно. Привычным движением акушерка наложила клипсу на пуповину.

       И тут младенец широко открыл глаза и посмотрел на нее, посмотрел вполне осмысленно![23]На секунду время остановилось. Глаза у мальчика были чистые, понимающие и немного грустные. Немая пауза закончилась, младенец набрал полную грудь воздуха,  закрыл гляделки и истошно заорал.

      Этого не может быть! – сказала себе Тамара, решив обдумать случившееся потом, в спокойной обстановке. И в этот самый момент опять заверещал зуммер приемного! Тома обернулась. В дверях процедурной стоял бледный как простыня Семен Аркадьевич.

    - Я всстреччу, - запинаясь и как-то странно причмокивая, сказал дежурант. Тамара смерила его оценивающим взглядом. Проспался – решила она,  а на безрыбье… - Роды принимал? – Будь спок мэмм, - криво оскалился Сема. На сскорой ччего ттолько не ппринимал…

    Оно и видно, денатурат ты принимал совсем недавно, - печально подумала Тома. Но вслух сказала только – ну встречай, я подойду, как только головка пойдет. Если не справишься, зови немедля. Реаниматолог в ответ только всхрапнул, заставив Тамару зябко поежиться, и бесшумно исчез в больничной полутьме.

     Если предыстория первой роженицы нам хорошо известна, то о прошлом второй могу рассказать вам немного.  Минуты за 3-4 до вышеописанных событий, из темного вестибюля станции метро Азовская выскользнула молодая женщина.

     Станция уже закрывалась и пассажиров пропускали только на выход. Да немного их было, пассажиров-то. Посему крайне удивительно, что никто из «привратников» московского подземелья не обратил внимания на удивительной, воистину нездешней красоты гражданку.

     Конечно, хорошо сложенные и длинноногие женщины сегодня не редкость на Московских улицах. Но эта обладала какой-то запредельной женственностью. Волнистые золотые волосы упрямо выбивались из-под капюшона свободного плаща черной кожи. Широко посаженные голубые глаза, тонко очерченное лицо с высоким лбом, полная грудь, роскошные ноги... Даже живот, несущий в себе младенца и почти ведро околоплодных вод, выглядел на удивление аккуратным.

      Беременность, вопреки обыкновению, только усиливала ее привлекательность. Такие женщины не должны ездить в метро и ходить по ночным улицам в одиночестве. Место им в дорогих лимузинах, рублевских виллах и прочих эксклюзивных аквариумах для золотых рыбок.

      Тем более, что  была она в положении, да что там в положении, – на сносях была гражданочка. Двигалась молча, целеустремленно, и была в ее глазах некая странность.  Обреченность и несгибаемая вера, отчаянье и надежда, - трудно описать это состояние. Так идут на казнь люди, приговоренные к смерти, но  не страшащиеся ее. Такой увидел бы  будущую мать ночной прохожий, но одинок был ее  недолгий путь. Не удивительно, - кому придет в голову разгуливать в бурю по ночной Москве.

    А Москва умывалась долгожданным ливнем. В небе бушевали грозовые разряды, грохотало и сверкало так, что казалось – еще немного и начнут вылетать стекла. Ветер ломал подгнившие деревья и срывал плохо закрепленные листы кровельного железа. Косые струи дождя  переполнили стоки городской канализации и по улицам несли свои воды бурные реки.

     Недолог путь от метро до больничной ограды, но и сотни метров под таким дождем хватило нашей героине, чтобы промокнуть до нитки. На секунду задержавшись на крыльце, она решительно нажала на кнопку звонка. Минуту постояла, толкнула незапертую дверь и вошла внутрь.

     В каморке перед раздевалкой, освещенной тускло горевшей лампой накаливания, спал на посту старичок вахтер.   А в открытых дверях приемного ее уже ждала долговязая фигура, подсвеченная мертвенным светом ртутных ламп. Милости ппроссим, госсти дорогие: – ледяная рука упыря железным кольцом сомкнулась вокруг тонкого запястья женщины.

      Еще час спустя Тамара Петровна уже обрабатывала второго новорожденного.  Девочка, удовлетворенно заметила она. Все мамане утешение в старости будет, а пацаны эти… - Акушерка покосилась на удовлетворенно сопевшего в  прозрачном кювезе младенца. - От них расстройство одно.

      Несмотря на многоплодную беременность, роды прошли идеально.  Мать крепко спала в палате. Дети, приняв первую в своей жизни пищу, не замедлили к ней присоединиться. Девчонка умудрялась посапывать даже в то время, когда Тома обрабатывала ее бархатную кожу стерильным маслом. Тамара и припомнить не могла, когда в последний раз все шло настолько гладко. Ей даже удалось пару раз заглянуть на первый этаж.

    У новенького дела обстояли не плохо. Роды шли стремительно, но Семен Аркадьевич, к ее удивлению справлялся хорошо. Правда, зачем-то наладил роженице внутривенный наркоз, буркнув через плечо что-то о полезности Калипсола[24] для юных организмов.

    Тамара решила не вмешиваться, анестезиолог все-таки, что касается наркоза, - ему виднее. Бережно переложив девочку в инкубатор  для недоношенных, Тома тяжело опустилась на стул. Теперь можно было на минуту перевести дух, но что-то, что она никак не могла вспомнить, не давало расслабиться полностью.

    Акушерка машинально засунула руку в карман и наткнулась на  холодное стекло ампулы. БЦЖ и ведьма эта клятая, а мамашка, так не кстати, со своим отказом от прививок.

     Но что такое отказ? Бумажка, от руки писанная, а не документ официальный, бумажку ведь и потерять можно… А ребенок защиту на всю жизнь от туберкулеза получит. Младенчики, - вон какие красивые, а мамшка их своей дурью погубить хочет… - Томе очень не хотелось колоть вакцину, просто руки не поднимались. Но, как уже много раз было в ее жизни, она уговорила себя. Последним доводом в ее внутреннем монологе была кончина Антона Павловича Чехова от чахотки.

     Как часто, дорогой читатель,  мы заглушаем тихий голос своего наития и  совершаем то, о чем впоследствии сожалеем!  Тамара Петровна имела обширный опыт таких прискорбных ошибок. Вот и сейчас она своими добрыми и заботливыми руками ввела под кожу новорожденных яд.

     В это самое время космонавты Степаныч и Лежепеков, сменяя друг друга у объектива камеры, наблюдали происходящее на Земле. Станция  успела сделать два витка по орбите, вошла в зону ночи и сейчас пролетала над западной Польшей.  Центр циклона наползавшего с Атлантики находился прямо под ними. Глаз - так называют зону безветрия и чистого неба в сердце исполинского вихря. Космонавты не теряли надежду увидеть что-то достойное  распечатанной дефицитной  пленки. Повезло, на сей раз, Старику.

    Серия снимков запечатлела сияющую резким, сварочным светом фиолетовую звезду. Золотой хвост, оставленный объектом в стратосфере, начинался где-то над Атлантикой. В считанные секунды прочертив небо над Европой,  падающая звезда вонзилась в сине-черный покров облаков скрывавший Москву. По странному стечению обстоятельств, место ее приземления пришлось ровнехонько в месте, где у облачного «Дракона», будь он живым, располагалось бы сердце.

    На секунду черноту облаков осветила яростное пламя вспышки, и было видно, как от нее кольцами разбегаются облака. Михалыч, наблюдавший на полет Звезды через метровое обзорное окно, судорожно вцепился в руку бортинженера. Командир, ты видел? – спросил через интерком Старик. Да, - сквозь треск вечно барахлящей внутренней связи ответил старший, - сейчас в центр доложу, на Москву ведь е...нулась.  

    - Нет больше  Москвы и докладывать некуда. - Степаныч прошептал последнюю фразу сквозь зубы, но Миша Лежепеков расслышал его прекрасно. --Ты че, Старик, ты это серьезно?! – А серьезнее некуда, лучше скажи, у тебя родственники в столице есть? -  бортинженер не шутил, начало доходить до Лежепекова.

- Помнишь, в том году ребята просчитывали фильм Армагеддон. Ну, там еще америкосы мир спасают от астероида, а помогает им советский космонавт, – придурок на тебя похожий?

   А теперь прикинь: - скорость той хреновины, что мы с тобой засняли, была под триста километров в секунду. Раз в десять выше,  чем у обычных метеоритов. При входе в плотные слои атмосферы на такой скорости объект испытывает чудовищные ударные и термические нагрузки. Чтобы прошить, как в нашем случае, атмосферу и на х… не сгореть, масса его должна быть никак не меньше пятисот тонн. И это при условии, что масса эта очень плотная и тугоплавкая, из металлического иридия к примеру.