Джоанна Борн - Черный ястреб

• Название: Черный ястреб
• Автор: Джоанна Борн
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-45196-6, 978-985-20-0068-0

Прекрасная Жюстина де Кабрийяк, раненная таинственным врагом, вынуждена молить о помощи единственного человека, который в силах спасти ее, — Эйдриана Хоукхерста по прозвищу Ястреб, одного из лучших агентов на тайной службе его величества. Но Ястреб, когда-то безумно любивший Жюстину, считает ее изменницей и предательницей. Нелегко будет Жюстине убедить бывшего возлюбленного в своей невиновности — а еще труднее вновь разжечь в его сердце пламя страсти.

---

— Это место называется «Каретный сарай». В мастерской позади него много лет назад делали кареты. А теперь в доме, где жил когда-то каретных дел мастер, располагается школа.

— Чертовски странная эта школа.

— Если знать, кого в ней обучают, все не так уж странно.

— Так что — будем стоять тут и гадать? Говори, или я ухожу.

— Я решаю, что тебе можно рассказать, а что нельзя. — Сова с минуту молчала. — Я очень сильно рискую. Во всем Париже осталось не больше дюжины людей, знающих о существовании этого дома и о том, что в нем происходит.

— И я пока не один из них, верно?

— Это потому, что ты идиот и постоянно меня перебиваешь. — В молчании прошла еше одна минута. — Они сироты, эти дети. Тайная полиция разыскивает сирот с определенным складом характера. — Луч света, пробившийся сквозь приоткрытую дверь, упал на лицо Совы. Ее губы изогнулись в ухмылке. — С начала революции во Франции появилось множество сирот.

— Даже слишком. — Улицы французских городов были заполонены бездомными детьми, умирающими от голода. Уж кому, как не Хоукеру, знать об этом. Он и сам был одним из таких детей. — Обычное явление.

— Но этих детей обычными назвать нельзя. Они чрезвычайно умны. А их красота просто ослепляет. Их иривозят сюда в восемь, девять или десять лет, и начинается совсем иная жизнь. В этом доме говорят только по-английски. Дети едят английские блюда и обучаются всему, что умеют англичане их возраста. Ты ни за что не догадаешься, что они рождены во Франции. Все они фанатично преданы своей стране и революции. И все станут французскими шпионами в Англии.

Интересно.

— Ну и какой прок от детей их возраста?

— И это спрашиваешь ты, который младше большинства из них? Я бы посмеялась, если бы у меня было на это время. — Сова покачала головой. — Ну посуди сам, Хоукер. Когда-нибудь они вырастут. Превратятся в мужчин и женщин, станут своими в высших слоях общества.

— Далеко идущие планы.

— Речь идет о тайной полиции. Двадцать лет — это ничто. Правительства меняются, а тайная полиция остается.

— Сомневаюсь, что после этого разговора меня посетят приятные сны.

— И не надо улыбаться с таким превосходством. Мы говорим не о какой-то глупости, а об очень серьезных и страшных делах.

— Я внимательно тебя слушаю.

— Непохоже. Но я все равно продолжу. — Сова подалась вперед и понизила голос. — В этом доме дети получают новую жизнь. Наставники заставляют их забыть обо всем, что с ними было раньше. Даже отнимают данные при рождении имена. Когда для них находится подходящее место, их переправляют под видом сирот. Английских сирот. Они так малы, что никому и в голову не приходит проверять, действительно ли они те, за кого себя выдают.

Ну и ну. Будет о чем рассказать Дойлу. О детях, которых отправляют в Англию, чтобы они жили там и ждали своего часа. О шпионах, готовых начать действовать в любую минуту.

— Ты много об этом знаешь.

— Мое очарование и состоит в том, чтобы знать много о многом. — Сова похлопала мальчика по руке. — Отойди, я хочу выйти на свет.

Но Хоукер даже не пошевелился.

— Зачем ты привела меня сюда?

— Мы положим этому конец. Ты и я. Сегодня же.

В ответ на это Хоукер произнес несколько французских слов, которые выучил совсем недавно. Он не знал их точного значения, но подозревал, что оно весьма непристойное.

— Только не говори мне, Chouette[3], будто твои товарищи не могут положить этому конец, когда им вздумается. Если ты…

Сова гневно схватила Хоукера за куртку и прошипела:

— Ecoute-moi[4], гражданин Хоукер. Ты лишь недавно стал шпионом. Ты безмятежно разгуливаешь по улицам со своим черным ножом в кармане, но понимаешь не больше мухи. Здесь, в Париже, мы ведем войну с тенями. Существуют сотни различных организаций. Секреты, о которых даже тайная полиция ничего не знает. Люди, слишком могущественные, чтобы с ними тягаться. — Сова отпустила куртку Хоукера и оттолкнула его. — Эти люди — наставники из «Каретного сарая». Они неприкосновенны.

Она стояла, стиснув зубы и тяжело дыша. Если Хоукер будет молчать, она расскажет остальное.

И Сова действительно заговорила:

— Три дня назад глава этой организации последовал за Робеспьером на гильотину. И теперь его тайны выползли на свет. Говорят, что наставники из «Каретного сарая» творили ужасающие вещи.

— Какие именно? Я настоящий дока в том, что касается жестокости…

— Не будь дураком. Не ты один такой знаток. Все мы погрязли в крови по колено. — Голос Совы надломился. Можешь поверить мне на слово. Люди, отправляющие детей в Англию, настоящие чудовища. Ты просто не представляешь, на какие отвратительные преступления они способны. Даже сотрудники тайной полиции пришли в ужас.

— И что же это за преступления? — Сова не ответила, и Хоукер произнес: — Ну же, рассказывай. Произведи на меня впечатление.

Сова приложила к стене кулак и посмотрела на него.

— Многие Невидимки — вернее, большинство — дети, возникшие из ниоткуда. Вымышленные имена, вымышленные биографии. Но иногда получалось и по-другому. Иногда наставники обменивали ребенка на ребенка. — Сова неожиданно ударила кулаком по стене. Ей наверняка было больно. — Отойди. Я хочу выйти отсюда. Меня уже тошнит от темноты.

На этот раз Хоукер позволил ей отодвинуть себя в сторону. Когда мальчик вышел на улицу, Сова ждала его возле железного ограждения, отделявшего церковный двор от дороги. Она держалась за ограждение свободной рукой и смотрела в землю.

— А теперь скажи, что все это значит? — попросил Хоукер. — Ребенок в обмен на ребенка. Что это?

Сова глубоко вздохнула. Дважды.

— Иногда Невидимки превращаются в настоящих англичан. В сирот, которых отсылают жить к дальним родственникам. — Сова отпустила ограждение. — Так откуда же, по-твоему, берется столько удобно вписывающихся в обстоятельства сирот? Прогуляйся со мной. Я должна рассказать тебе, что мы сделаем сегодня вечером.

— Дьявол! Ты хочешь сказать?..

— Я ничего не хочу сказать. А теперь следуй за мной. — С этими словами она зашагала по улице — решительная, чрезвычайно занятая служанка с корзинкой в руках. Ну разве кто-то смог бы разглядеть в этой спешащей по делам девчушке шпионку? — Наставникам нужно закрыть свое заведение, если они не хотят отвечать за содеянное. Им необходимо отправить последних детей в Англию и сделать это как можно быстрее. Только я этого не позволю.

— Потому что так сильно радеешь за Англию? — Хоукеру пришлось ускорить шаги, дабы поспеть за Совой.

— Потому что они пойдут по самому простому пути. Для тех, кому предстоит отправиться в Англию, не подготовили подходящего места. Их попросту продадут в бордели или влиятельным мужчинам.

Хоукер почувствовал себя так, словно его вдруг ударили под дых. Дети на улице Сент-Джайлс каждый день продают себя за кусок хлеба и крышу над головой. Большинство девочек, вместе с которыми он вырос, оказались в итоге в борделях. Да что там девочки — некоторые мальчики тоже. Хоукеру не хотелось думать, как близок к этому был и он сам.

Он намеренно отстал от Совы, чтобы и она замедлила шаги.

— Ты считаешь, что мне есть до этого дело?

— Я сделала, чтобы было так. Ты не сможешь забыть то, что увидел.

Сова привела его на колокольню, чтобы он увидел, как хрупкая девочка с косичками отбивается от преследователей. Чтобы его не оставляла мысль об этой девочке, заключенной в грязном борделе.

Сова очень глупа, если считает, что все увиденное должно как-то затронуть его душу.

— В любом случае я ничем не могу помочь, так что…

— Можешь. Мы можем. Сегодня ночью я проникну в этот дом и выведу оттуда детей. Я уже все подготовила. Хочешь — помоги мне. Не хочешь — не помогай. Только не говори, что ничего не можешь сделать.

— Я не собираюсь тебе помогать.

Сова остановилась и резко повернулась. Она казалась такой невинной. Ее лицо напоминало цветок, нежный раскрытый бутон. Шелковистые локоны упали на ее лицо, поймали солнечный луч и заблестели.

— На закате я буду в книжном магазинчике на улице Ломбард. Если придешь, мы вместе украдем небольшую часть собственности тайной полиции. — Сова обаятельно улыбнулась. Она не обманывала Хоукера. Даже не пыталась сделать это. — Это будет смелая и коварная попытка лишить французов некоторого количества потенциальных агентов, не правда ли?

— Ага. Равносильная самоубийству.

— Тогда оставайся дома и накройся с головой одеялом. Может, тогда ты останешься невредим. — Сова внимательно посмотрела на Хоукера и переложила корзинку из правой руки в левую. — Я буду ждать тебя на закате. Надень что-нибудь… — она указала пальцем на жилет мальчика, — менее броское. Au revoir[5].

С этими словами Сова пошла прочь. Она помахивала корзинкой так легко и непринужденно, как если бы в ней лежали пять булочек и яблоко вместо пистолета, полевых биноклей, связки отмычек и еще бог знает чего.