С. Птаха. - Городская магия

• Название: Городская магия
• Автор: С. Птаха.
• Жанр: Детектив

Мой литературный дебют удостоился призового места на конкурсе издательства АКПРЕСС «Русская волна»! УРА МНЕ! Увлекательная мистико-детективная повесть для вдумчивого чтения в которотких поездках за бессмертием…

---

— Вот получил майора, радоваться надо — а мне так было скверно, и такая депрессия навалилась. Прямо хоть вешайся! Думаю, повешусь — не получится, хотя бы попробую! Потом решил Головатину позвонить — узнать. Он же все таки почти полгода в психиатричке пролежал. Порядки их знает. Ну, думаю сейчас выясню если ж не получится — снимут ли с меня погоны за это, на дурочку свезут сразу или нет, и как оно там вообще, у кого какие в психиатрии тяги имеются… Кастаньеда не то патологически переживал за целостность своих погон, подтверждая крылатую фразу о том что «мужик без погон — как собака без клички», то ли просто был предусмотрительным человеком. Прокпеня чувствовал что-то вроде зубной боли — он уже знал что без «Городской магии» в этой истории не обойдется.

— А Сергеич у нас тоже молодец конечно, — вытащил твою «Магию», нашел там один заговор…

— «От Тоски Душевной», — продолжал повествование уже сам Сергеич, — надо нашептать на пустую консервную банку «Что бы тебе пусто, а мне — густо», столько раз, сколько исполнилось человеку полных лет и закопать её на кладбищенской земле — после полудня, но до захода солнца.

— Полный бред, — прокомментировал текст Кастаньеда — представляешь, как я — в новой форме, на мусорнике банку эту искал? Еще хорошо, что Сергеич, человек твердый, и меня за руку прямо на кладбище отвел. Но, хотя я и не могу до сих пор понять почему — стало действительно легче, и на душе и по работе, ИО начальника отдела назначили! А до этого приказ пол года валялся в кадрах, у нас же в кадрах полный отстой творится! — карьера была самой актуальной темой для Сан Саныча, и он уже набрал в грудь воздуха, что бы поведать о бюрократических перипетиях своего назначения на должность. Но тут Ал оторвался от дисплея и задал уточняющий вопрос:

— Сан Саныч, у вас в юрисдикции имели место хищения значимых культурных ценностей?

— Да ты что Ал — откуда? У нас культурные ценности если и были когда-то, то их ещё при коммунистах фарцовщики на джинсы обменяли! — возмутился Кастаньеда.

— Кристиан Ван Нотен — специалист отдела по поиску и возврату похищенных культурных ценностей. Именно так охарактеризована его официальная должность. Информации о командировке в Россию или какой-то совместной акции с русскими в настоящее время среди доступных мне ресурсов нет. Он занимает довольно высокое положения в иерархи Интерпола, несколько раз выезжал в Россию — в 1998, 2000 годах. Учитывая особенности вашей страны, возможно сейчас, кто-то недобросовестно пользуется его документами, раз нет прямых и явных причин для его пребывания в Н-ске, — Ал проявил вызывающую уважение бдительность, — Опиши его, пока перешлют фото.

Описание сделанное Кастаньедой больше напоминало милицейскую ориентировку:

— Без особых примет. Примерный возраст от 27 до 35 лет. Рост от 170 до 175 сантиметров. Среднего телосложения. Волосы светлые, прямые редкие, зачесаны назад, с проседью на висках. Уши среднего размера правильной формы, прижаты черепу. Лоб узкий, брови светлые, глаза серые, глубоко посаженные, ресницы белесые, нос прямой, тонкий, заостренный, губы тонкие, подбородок острый, раздвоенный…

С каждым словом перед глазами Прокопени все ярче и ярче всплывал образ неприметного человека, передавшего ему папку на завязках с делом Головатина в злополучное утро бесконечного вчерашнего дня.

— По-моему этот тип мне вчера утром отдал паку с делом Сергеича, неуверенно сказал Прокопеня.

— И где? Дело в смысле — полюбопытствовал Сергеич.

— Да в кейсе у меня лежит…

Ал, как всегда невозмутимо, поинтересовался:

— Сергеич, что у тебя имеются в личном владении, пользовании или распоряжении культурные ценности?

Головатин на минуту задумался, и начал перечислять:

— Деньги — мусор, слава — дым… хотя — вообще есть одна вещица… — он приподнял свитер, и вытащил из своих брюк ремень, если это можно было так назвать. По сути, его своеобразный пояс был составлен из монет, приблизительно одинакового диаметра, каждая из которых была с двух сторон просверлена и соединена с соседними тонкой проволочкой, и являлась отдельным звеном цепочки, образовывавшей пояс. Две монетки были надпилены примерно до середины, составляя импровизированную пряжку. Все они были очень разными — некоторые выгладили совсем старыми и потертыми, с поврежденными краями, некоторые сохранились несколько лучше. Сергеич передал этот диковинный арт-объекта Алу. Тот внимательно осмотрел пояс и прокомментировал:

— Монеты очень разной степени сохранности и разную ценность представляют, плохо, что они просверлены. Надо просмотреть нумизматические каталоги — я же не в этой области эксперт, возможно, среди них есть действительно ценные. Но, по моему предварительному впечатлению, это не большая культурная ценность. Общая стоимость вряд ли превышает 15 тысяч.

— Чего… — Кастаньеда облизнул губы.

— Евро, — буднично сказал Ал, встряхнул ремень и вернул его Сергеичу, — я не думаю что это причина для визита Ван Нотена.

— А где ты взял этот пояс целомудрия? — наивный Прокопеня был впечатлен больше других.

— Да в казино, в «Стервятнике» ситуацию одну разрулил, — Сергеич незамедлительно водрузил весьма ценный, как оказалось, предмет гардероба на прежнее место.

— А чего ты раньше никогда не рассказывал о нем? — Ал был несколько уязвлен.

— А что рассказывать? Я на нем написал руну Перт, что бы он не бросался в глаза…

Да и вообще мы ж до вчерашнего дня и предположить не могли, что ты такой большой — Сергеич широким жестом развел руки, что бы подчеркнуть величие Ала, — знаток и ценитель изящных искусств…

Ал не только не смутился, но даже расценил последнее замечание как комплимент и начал расшаркиваться.

— Ах, ты об этом, да — я учился в школе современного танца в Нью-Йорке, но моя тетушка, урожденная Ворнцова, настояла на нескольких мастер классах у представителей классической школы… она была без ума от Барышникова, а я, честно признаться, мечтал выступать на Бродвее, но семья, конечно, была против…

— Тяжелое у тебя было детство, — вздохнул сочувственно Кастаньеда, все-таки семья — серьезный дисциплинирующий фактор. Сергеич, может надо Монакова женить — ну что б перестал наконец-то фестивалить?

— А что он не женат? — Прокопеня спросил исключительно из праздного любопытства.

— Да нет. Точнее сказать он вдовец, если конечно не врет, что бы дамам голову морочить удобнее было, — Сергеич задумался, видимо мысленно подбирая Монакову достойную партию.

— Не врет, его даже из-за этой мутной истории со смертью жены из Прокуратуры поперли, — Кастанеда как выяснилось, коллекционировал не только звездочки на погонах, но и сплетни, бытующие в его официальном учреждении. Так вот, старинная легенда гласит, что однажды Монаков, тогда ещё следователь и женатый человек, открыл свой рабочий кабинет и нашел прямо на столе свадебное платье, залитое кровью и изрезанное ножом… Никто особо не удивился — он же всегда был ударником по женской части, решили, что кто-то из обиженных любовниц с ним так жестоко пошутил. Но, в тот же день, только вечером, супругу его в морг привезли, с перерезанным горлом… Конечно, Косте инкриминировать пытались, дело на него быстренько завели. Но достаточных правовых оснований не нашлось, все это как-то замяли, хотя из Прокуратуры культурно, без скандала, на всякий случай выставили.

— Какой ужас, — совершено искренне напугался Прокопеня.

— А кому принадлежала кровь на платье? — интерес Ала к судьбе Монакова был неистощим.

— Ал — повторяю, это легенда! Это было больше 10 лет назад. Лично я не видел ни платья, ни дела, ни каких-то материалов относящихся к этому делу. Мне эту историю рассказали старшие по возрасту сослуживцы — просто как байку.

Сергеич снова загляну внутрь себя, и тихо спросил:

— Но ты же в архивах пытался искать?

— Пытался. Но ничего не нашел. Только запись в журнале, что такое дело принимали на хранение, — Сан Саныч был явно раздражен тотальной информированностью Головатина, — да у нас в архиве полный бардак, вроде ты этого не знаешь, или вроде твои дела там имеются…

Прокопеня решил разрядить ставшую нервозной обстановку нейтральным вопросом:

— А как у отца-командира Звягина на семейном фронте?

Кастанеда глянул на часы и стал торопливо собираться:

— Пора уже выдвигаться — я за налоговой полицией заеду, а вы — подъезжайте прямо к «Зорьке» часам к одиннадцати. Я сделаю вам документы, Алу как представителю международных гуманитарных организаций, а Доктору — как профильному специалисту — эпидемиологу. Что б если Звягин замять скандал попытается, в прессе раздуть про массовую эпидемическую угрозу здоровью населения.

Когда Кастаньеда вышел, Сергеич поведал Прокопени ещё одну «грустную и поучительную историю»: