Леонид Золотарев - Люди без имени

• Название: Люди без имени
• Автор: Леонид Золотарев
• Жанр: Биографии и Мемуары

Роман «Люди без имени» написан в конце 40-х и начале 50-х годов прошлого столетия Леонидом Михайловичем Золотаревым и нигде не публиковался, рукописи хранились в архивах семьи. Для автора, как и для миллионов русских людей, Отечественная война стала не только отражением национальной трагедии и национального триумфа, но и фактом собственной биографии…

---

— Что? — спросил он.

— Дополнительное питание, — повторил сержант.

— Не могу!

— Иди, передай Мецале, что ты не можешь! — сказал Эндриксон и вышел.

Кладовщик выбежал за сержантом в одном белье.

— Делать нечего, выпишу и на три, только не докладывай начальнику.

— То-то, — насмешливо произнес Эндриксон и направился к своему бараку.

Пуранковский был бесконечно рад, что ему удалось сохранить жизнь военнопленному. Для Михаила наступили дни душевных переживаний. Когда он немного восстановил силы, переводчик устроил его поваром в столовую. Стоило ему появиться в бараке, как он слышал разговоры: «Здесь дело нечистое. Возможно он…»

Шаров понимал, что именно возможно и не раз говорил себе: — Они думают, что я продался врагам.

Разъяснениям Тульского о случайной помощи Шарову со стороны начальника никто не верил. Вспыльчивый Иван побил несколько военнопленных за то, что они говорили нехорошее о Шарове. И как назло Максимов распускал ложные слухи. Перед Михаилом он заискивал, старался угодить ему, а стоило Шарову выйти из барака, как он таинственно шептал: — Вот она где собака зарыта… Прошлое выплывает наружу!

Ему напомнили и то, что Шаров просился в другой лагерь, когда отправлял Маеского, но Мецала дружески похлопал его по плечу и сказал: «Хороший малый! Такие люди и нам нужны!»

Обстановка с каждым днем накалялась, и Михаил ожидал со дня на день, что его задушат ночью или убьют из-за угла.

— Если ты уйдешь с кухни Михаил, отношение к тебе не изменится. Лучше оставайся на работе и помогай слабым военнопленным, — уговаривал Иван.

Однажды ужин запоздал. Михаила вызвали помогать повару другой смены. Возле кухни столпилось много народу. Они мерзли целый час, а котел все не кипел. То и дело в дверь заглядывали военнопленные и спрашивали: — Скоро? — И Михаил слышал злые реплики в свой адрес: — Они еще не нажрались … Съедят повкуснее и начнут раздавать…

Наконец, толпа не выдержала долгих ожиданий и ворвалась в столовую. Все спешили получить быстрее, лезли без очереди, галдели, ругались. Михаил с трудом навел порядок; появился Максимов с двумя котелками; он протиснулся вперед и крикнул: — Повар, налей получше…

— Ты чем лучше других? — спросил Михаил.

— Тебя не спрашивают, ты лучше расскажи, как попал на кухню! — огрызнулся Максимов.

Михаил почувствовал острую обиду в сердце и, может быть, сдержал бы себя, но кто-то со стороны поддакнул Максимову: — Интересно бы послушать…

— Выйди паразит отсюда! — крикнул Михаил и сжал кулаки. Максимов продолжал стоять. Тогда Шаров схватил его за воротник гимнастерки и сильно толкнул. Максимов хотел ухватиться за дверь, чтобы удержать равновесие. В это время дверь открыли, и он упал на снег.

— Вот тебе на первое! — крикнули из толпы.

Михаил взял котелки и выбросил за дверь.

— А это на второе!

— Запомни, Мишка, я тебе не прощу! — с обидой сказал Максимов, поднимаясь с земли.

— Ты еще будешь мне грозить? — крикнул Шаров и схватил черпак.

Максимов бросился бежать, но толпа, плотно окружившая столовую, мешала ему. Он делал попытку пробиться то в одном месте, то в другом, а Шаров бил его по спине, приговаривая: — А это тебе на третье блюдо…

Военнопленные были довольны, что на этот раз били Максимова, а не он порол розгами товарищей, но отношение к Шарову не изменилось: голодные люди думали, что все повара на свете — враги. А то, что поведение Шарова осталось безнаказанным, усилило недоверие к нему.

Ночью в столовую зашел Пуранковский. Михаил чистил картофель.

— Как дела? — спросил Владимир.

— Ничего, — неохотно ответил Михаил.

Переводчик сел на стул и закурил.

— Я забыл вас поблагодарить, господин переводчик, — сказал Михаил, на минуту отрываясь от своей работы.

— За что? — спросил переводчик.

— Вы спасли мне жизнь!

— За это не стоит. Я хотел бы спасти всех военнопленных, но не знаю как!

Михаил заинтересовался ответом переводчика и подумал: «Через него действительно можно помочь многим. Надо найти общий язык с ним и установить связь». Шаров протянул руку переводчику и сказал: — Михаил Шаров — будем знакомы!

— Владимир, — ответил переводчик и крепко пожал руку военнопленному. — Я всегда готов оказать вам услугу и помощь!

Всю ночь Михаил думал, какой же найти выход из положения? Каким образом помочь военнопленным? При раздаче завтрака в голову неожиданно пришла мысль.

— Стоп! — сказал он вслух, — я кажется, придумал. Он положил черпак, которым вечером был Максимова, подошел к военнопленным.

— Я кажется придумал … Это идея — дело нетрудное …

Военнопленные изумленно глядели на него и переглядывались между собою.

— А что, если мы будем брать отходы на финской кухне в поселке, питание увеличится? — спросил Шаров.

— Правильно! — одобрил кто-то из толпы.

— Что мы свиньи? — возразил ему другой.

— А то, чем кормят нас, разве лучше, чем у свиней? — послышались голоса из толпы.

Шаров вспомнил, что скоро будет звонок на работу и начал быстро раздавать суп. Новость мгновенно распространилась, и к Шарову обращались с вопросами:

— Скоро будет дополнительное питание?

— Обождите немного, я переговорю с начальником, — отвечал Шаров.

На следующий день он вызвал переводчика и долго беседовал с ним.

— Мецала, — несомненно, — хороший человек, но слишком гордый и вряд ли согласится ходить по помойкам и собирать отбросы для вчерашних врагов, — ответил Пуранковский.

Но гордый финн — Мецала согласился. Разгневанный директор завода не хотел слушать его, боялся, что свиньи, которым шли отходы, могут подохнуть, и выразил свое недовольство. Тогда начальник стал наряжать по пять человек, под охраной одного солдата, на немецкие свалки собирать отбросы. Вышестоящее же начальство запретило и указало ему, на то, что он дискредитирует финскую армию в глазах союзников. Мецала вторично переговорил с хозяином столовой и добился результата. Около столовой поставили ящик — помойку, куда сбрасывали отходы. Большинство рабочих, особенно шахтеров, приносили куски хлеба и бережно клали в ящик.

— Оставшиеся в живых, — говорили военнопленные, — результат заботы повара Михаила Шарова.

— А за то, что думали о тебе плохо и выбирали удобный случай задушить — прости нас!

17. Последние дни в Нискокосках.

В бараке время тянется медленно, на работе мучительно тяжело. Новостей не слыхать. Шутки и анекдоты среди военнопленных слышатся реже. Газету «Северное слово», предназначенную для военнопленных, не привозят больше трех месяцев. Рабочие финны сами ничего не знают или не хотят сообщать о положении на фронте. Настроение у них упадочное. Не слышно былых восторгов о скорой победе. Больше нет веселых и беззаботных людей, какими были многие раньше. И реже реплики: «Русса капут!»

На пленных смотрят с озлоблением. Промелькнул слух: Красная Армия перешла в наступление и немцы бегут. Пленные делают догадки, что произошли очень важные события, которые не дошли до них: их скрыли от пленных финны.

Как-то утром в барак зашли два финских солдата-фронтовика. Один с перевязанной рукой, второй с перебинтованной головой и на костылях. Угостили русских сигаретами и поинтересовались жизнью. Им приходилось видеть своих врагов на фронте, но издали, а здесь стояли рядом, напротив, не испытывая злобы.

Кто-то от кого-то слышал или просто от нечего делать придумал, что немцы взяли Мурманск, и сообщение с Америкой прервано. «Мурманск остался единственной связью с внешним миром для России», — твердило непрерывно финское радио, и писали все газеты.

Финны-фронтовики с интересом разглядывали лепешки Рогова из гнилой картошки, когда в барак вошел Громов и, увидев забинтованных солдат, неосторожно произнес: — Довоевались, союзнички!

— А ты доболтаешь языком, — ответил на русском языке финн с перевязанной рукой.

Чтобы сгладить неприятное впечатление от своих слов и выйти из неловкого положения (он не знал, что солдат знает русский язык), Громов задал вопрос: — Действительно немцы взяли Мурманск?

Солдат улыбнулся и ответил: — Они взяли Мурманск так, как в 1941 году Москву.

На просьбы рассказать подробно, что произошло именно под Москвой, ничего не ответил, и ни на какие уговоры не пошел: понял, что проговорился. Он предполагал, что пленные знакомы с действиями на фронте. После ухода солдат разговоры были одни: пока военнопленные «отсиживались» в лагерях, на Родине произошли чрезвычайно важные события.

Многие уверяли, события под Москвой сыграли решающую роль в дальнейшем ходе войны, но какую именно, осталось предположением и догадкой.

«Северное слово» все мелкие успехи немцев на фронте раздувало сенсационными сообщениями о победе немецкого и финского оружия.