Джонатан Сантлоуфер - Анатомия страха

• Название: Анатомия страха
• Автор: Джонатан Сантлоуфер
• Издательство: ACT, ACT МОСКВА
• Жанр: Триллер
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-056564-1

«Визитная карточка» маньяка, терроризирующего Нью-Йорк, – рисунки, на которых он изображает намеченную жертву убитой именно так, как это произойдет в действительности.

Детектив Терри Руссо, никогда не сталкивавшаяся с подобными преступлениями, – в замешательстве.

Психологи-криминалисты – тоже.

И тогда к расследованию подключается полицейский художник Натан Родригес.

Шаг за шагом, штрих за штрихом он воссоздает по рисункам маньяка его психологический портрет.

Однако убийца, оказывается, хорошо знаком с методами работы Родригеса.

Незаметно он втягивает художника в рискованную игру, манипулируя им и подталкивая в нужном направлении…

---

– Вы видели человека, склонившегося над трупом.

– Боже, какой ужас! Тут, на улице, рядом с нами. – Она понизила голос до шепота. – Человек, которого застрелили, был цветной. Но очень милый. Мы были знакомы. Он всегда приветливо улыбался и здоровался. И красивый, вы не поверите, прямо вылитый Сидней Пуатье. Вы знаете Сиднея Пуатье? А… – она взмахнула рукой, – вас еще на свете не было, когда он блистал в кино. Чудесный актер. Получил «Оскара». Не помню, как называется фильм. Кажется… «Полевые лилии» или что-то вроде. Первый цветной актер, который получил «Оскара». Я знаю, вам не нравится слово «цветной». Непонятно почему. Когда я росла, у меня было полно цветных друзей, и они не возражали, чтобы их так называли. Они часто приходили к нам домой, мама нас кормила. Для нее человек всегда оставался человеком. Вы понимаете, о чем я говорю, Натан?

– Да. Конечно, понимаю. – Я также понимал, что работать с этой женщиной нелегко.

Руссо улыбалась. Видимо, была довольна.

– Итак, Адель, закройте глаза и попытайтесь представить все, что вы тогда видели. Я буду задавать вопросы, а вы отвечайте. Только не длинно, а двумя-тремя словами. Вы сможете это сделать?

– А почему нет?

– Хорошо. Первый вопрос. Вы слышали какие-нибудь звуки? Например, выстрел?

– Нет. Но ведь это Бруклин, здесь интенсивное уличное движение. Из-за него я полночи не могу заснуть. На следующий день я сказала Сэму: «Ты знаешь…»

– Адель, не забывайте, всего несколько слов.

– Да-да, разумеется. Выстрела не было. То есть я его не слышала. Это достаточно коротко, Натан?

– Замечательно. И вы увидели человека, который склонился над другим человеком, лежащим на земле. Так?

– Не совсем. Он не склонился, а просто стоял. Я сказала мужу: «Сэм, кажется, кому-то стало плохо».

– Почему вы так решили?

– Натан, извините меня, но тут двумя словами не получится. Я увидела: на земле лежит человек без движения. Что бы вы подумали?

– Вы правы, Адель. А человек, который стоял, был высокий?

– Трудно сказать. – Адель задумалась. – Он был в пальто, длинном пальто.

Мы с Терри обменялись взглядами.

– Прекрасно. – Я раскрыл рисунок, который сделал после разговора с женой Акосты, убитого накануне.

– Так вот, – продолжила Адель, – мы гуляли, и я их заметила. Один стоял, другой лежал на земле без движения. Потом мы подошли ближе и… – Она прижала руки к щекам. – О вэй`з мир! Ужас. Несчастный человек. Было видно, что он мертвый. Кошмар. Шонда. И его несчастная жена. Я увидела ее потом, когда приехала полиция. Кошмар.

Адель замолчала.

– Как вы догадались, что это его жена?

– Потому что мы находились рядом и полицейские задавали нам вопросы. Мне и ей, бедняжке. – Адель Рубинштейн наклонилась ко мне и прошептала: – У них был смешанный брак. Теперь это очень распространено. Лично я ничего против не имею, но дети… им будет нелегко.

Странно, почему до сих пор никто не упоминал о такой существенной детали, что у погибшего чернокожего белая жена?

– Давайте вернемся к тому, что вы видели.

– А что там еще было?

– Вы можете об этом не знать, Адель. – Я погладил ее руку и попросил закрыть глаза. – Когда вы приблизились, стоящий человек вас увидел?

– Он… – Старуха зажмурилась.

– Не напрягайтесь, Адель. Я тут, рядом с вами. Вам ничего не угрожает. Просто думайте о том человеке.

– Он моментально исчез. Только что был и… – Она покачала головой.

– Ничего, ничего. – Я снова коснулся ее руки. – Самое главное – не давайте ему исчезнуть из вашей памяти.

Она тяжело вздохнула.

– Вы видели его лицо?

– Да. Нет. Я видела что-то. но… сейчас не вижу.

– Подождите. Скоро увидите.

Прошло несколько минут.

– Адель, вы вспоминаете? – спросил я.

Она кивнула.

– Итак, давайте представим. Вы снова на той улице. Прогуливаетесь. Рядом с вами Сэм. Вы смотрите вперед и видите двух мужчин…

– Да…

– Вы подходите ближе. Тот, что стоял, поднимает голову и видит вас. А вы видите его. – Выражение лица Адель изменилось. Испуг исчез. – Его лицо… Вы можете его видеть, я знаю, можете.

– Да. Я его вижу! – Она тихо охнула. – Он тоже был цветной. Нет, подождите, подождите. Не цветной. Я ошибаюсь. Я его сейчас отчетливо вижу. Он был в маске!

– Какой?

– Вязаной. Не такой, какую надевают на Хэллоуин.

Ну, натянутой на лицо, с дырками для глаз.

– Лыжной маске?

– Вот именно! Он был в лыжной маске.

– Она полностью закрывала его лицо?

– Да, полностью.

Я подправил рисунок. Повернул блокнот к ней.

– Ну, давайте посмотрим.

– Ой вэй! – Адель Рубинштейн поежилась. – Мурашки. У меня пошли по коже мурашки. Знаете, Натан, вы настоящий Гудини. Как будто сделали фотографию. – Она ткнула пальцем в мой набросок: – Это он. Тот, кого я видела.

Потом мы с Терри направились к месту, где произошло убийство.

– Вы отлично сработали. – произнесла она. – У вас интересная манера опрашивать свидетелей.

– Выработал с годами.

Терри улыбнулась:

– А вот насчет бар-мицва я не поняла. Что это за праздник?

– Я и сам толком не знаю. Дело в том, что моя мать полностью ассимилирована, а отец…

– Хуан Справедливый?

Я остановился и повернулся к ней.

– Вы знаете о моем отце?

– Да. Недавно прочитала о нем в вашем личном деле. У него было такое прозвище.

– Так его прозвали копы, но я об этом узнал только после…

– Да, сочувствую вам. Тяжело потерять отца, когда ты еще подросток.

Говорить мне об этом не хотелось, и я сменил тему:

– А у вас?

– Что у меня?

– Я слышал, ваш отец тоже служил в полиции.

Ее брови сдвинулись, углы рта опустились, что, согласно Экману, означало комбинацию грусти и раздражения.

– Он на пенсии и, слава Богу, еще жив, если можно назвать живым человека, который целыми днями не отходит от телевизора. Его бы свести со слепым Сэмом, получилась бы отличная пара.

– Этим расследованием собираются заняться федералы?

Терри кивнула и чуть приподняла верхнюю губу. Это, согласно тому же Экману, обозначало раздражение и недовольство.

– Да.

– А что же тогда мы?

– Нам поручено продолжать расследование, но теперь совместно с ФБР. – Раздражение в голосе Терри Руссо подтвердило то, что уже отобразилось на ее лице. – И я по-прежнему руководитель группы. Кстати, держитесь подальше от газетчиков. Они не должны ничего пронюхать.

– Но обо всех трех убийствах сообщалось в газетах, причем на первых полосах.

– Пока между ними не усмотрели никакой связи. Вы меня поняли? Серийных убийц любят разве что в Голливуде.

– Журналисты обязательно докопаются.

– Только не с нашей помощью, хорошо?

– Хорошо.

Руссо улыбнулась:

– Кстати, федералы уже присвоили предполагаемому преступнику кодовую кличку. Они это любят делать. Догадайтесь какую. Ну? – Она посмотрела на меня. – Рисовальщик.

– Лучше не придумаешь. Журналистам понравится.

– Да, однако пусть они подольше не знают о его существовании.

Мы приблизились к месту, где застрелили Харрисона. Стоуна. Я посмотрел на замыкающий улицу товарный склад, потом на темные пятна на асфальте, вероятно, от крови убитого, и в моем сознании что-то зашевелилось.

– Мне нужно немного порисовать. Несколько минут.

– Конечно. Я пойду прогуляюсь.

Я проводил Терри взглядом, невольно восхитившись ее походкой – твердой, решительной, с легким покачиванием бедер и потому удивительно чувственной. Затем открыл блокнот, и все остальное перестало для меня существовать.

Прошло минут пятнадцать.

Я изобразил того же человека в длинном пальто и лыжной маске. Но кое-что прибавилось. Откуда это взялось, я мог лишь догадываться.

Терри вернулась, посмотрела.

– Как вы быстро работаете, Родригес!

– В беседе со свидетелями у меня получается еще быстрее. Они транслируют мне образы, возникающие у них в памяти, и я должен успеть запечатлеть их на бумаге, прежде чем они исчезнут.

– Хм… я не слышала, чтобы Адель Рубинштейн что-нибудь упоминала насчет глаз предполагаемого преступника. Может, жена Акосты?

– Нет. Честно говоря, откуда взялись глаза, я не знаю.

– Думаю, их синтезировало ваше сознание. Вы действительно экстрасенс.

Я усмехнулся:

– Для опознания предполагаемого преступника этого недостаточно.

– Наверное. – Терри взглянула на меня. – Но это только начало.

16

Он внимательно просматривает газету, ищет упоминание о своих прежних подвигах. Но там написано лишь о последнем убийстве в Верхнем Ист-Сайде. Он вырезает заметку, прикрепляет над столом. Вглядываясь в нее, тянется за карандашом. Но прочитать ничего нельзя, буквы расплываются. Затем и вовсе все начинает вертеться в его сознании. Он едва успевает зафиксировать увиденное на бумаге.