Александр Зорич - Пилот на войне

• Название: Пилот на войне
• Автор: Александр Зорич
• Издательство: Астрель
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-39121-7

Война между Конкордией и Объединенными Нациями, возглавляемыми Российской Директорией, стала одним из крупнейших астрополитических потрясений третьего тысячелетия.

В космосе сошлись бронированные армады. Сотни боевых звездолетов — линкоры, авианосцы, фрегаты, мониторы — обрушили друг на друга потоки стали и огня. Конкордианские десанты, воспользовавшись фактором оперативной внезапности, захватили ключевые планеты пограничья — Грозный, Клару, Лючию, Махаон.

В эти страшные дни, когда судьба Отечества повисла на волоске, грудью на защиту России встали пилоты боевых флуггеров. Отражая массированные налеты врага, атакуя неприятельские звездолеты сквозь убийственный огонь зениток, они похоронили надежды конкордианцев на скорую победу. А затем пришел черед генерального сражения — Битвы за Восемьсот Первый парсек…

Лейтенант Андрей Румянцев — в действующем флоте. Что ждет его и пилотов 19-го отдельного авиакрыла в судьбоносных сражениях 2622 года?

---

— X-крейсер оснащен генератором невидимости. Точно говорю. Не засекается вообще никакими средствами обнаружения. Поэтому и «Икс».

— Такого не бывает. Махину первого ранга по-любому засекут. Ты же массу, скажем, в миллион тонн не спрячешь. Такое маскировке не поддается.

И тут поднялся Пушкин.

— Товарищи офицеры, вы, конечно, извините, но вы все не правы.

— Ну-ка, Саша, просвети! — попросил Яхнин.

— X-крейсер передвигается в так называемом граничном слое X-матрицы. Засекает цели посредством детекторов масс, выныривает в обычное пространство, осуществляет наводку, стреляет и ныряет обратно в X-матрицу. То есть выход на цель он проводит в граничном слое, а окончательное наведение и сама стрельба у него в обычном пространстве. Бой X-крейсера ведут как и любой другой вымпел, и только потом прячутся туда, где их ни засечь, ни достать невозможно.

Изложив всё это, Пушкин сел обратно.

— А я о чем? — Пилот, что высказывался о пусках ракет из X-матрицы, горделиво поднял палец. — О том самом!

— Нет. — Саша Пушкин был само терпение. — Я же сказал: в граничном слое X-крейсер подкрадывается в жертве. А стреляет уже после выхода в обычное пространство.

— А разве это возможно?

— Да. Потому что граничный слой это такая зона, где X-крейсер может идти в нормальном режиме. И фиксировать гравитационные тени объектов, которые, в самом деле, не спрячешь. Собственно, тот факт, что X-крейсер стабилизируется в граничном слое X-матрицы, и отличает его качественно от остальных звездолетов.

— Ты откуда знаешь? — поинтересовался Яхнин, жуя чубук.

— Во-первых, я в составе сводного отряда офицеров летал на Землю… ну… после плена. Нас возили в… скажем так, в одно специальное место, где прочли целую лекцию по этому поводу. Во-вторых, я был на борту X-крейсера. Пока вы клонские танки жгли. Строго говоря, я в Город Полковников прилетел именно оттуда, с борта X-крейсера.

— А чего раньше ни гу-гу?

— Так ведь военная тайна. Но, наверное, теперь уже можно. — Пушкин заскромничал и залился малиной, совсем как в счастливые кадетские годы.

В мой бок ткнулся локоть Вени Оршева.

— Румянцев! — зашептал он. — А не такой ли корабль нас тогда возле Титана спас? Ну, помнишь? На «Дзуйхо»? Когда мы зачет сдавали и напоролись на чужаков?

Я, конечно, помнил. Более того, все мозговые мощности были заняты именно этими мыслями.

— Тише, дурак, — тоже шепотом ответил я. — Насчет чужаков подписку еще никто не отменял!

«Какая же ты, Румянцев, самовлюбленная сволота! — думалось мне. — Сидишь тут и гордишься причастностью к гостайне! Ты-то, в отличие от Венечки, в курсе насчет чужаков. Даже название знаешь!»

Пушкин выхватил долю восхищения от торпедоносцев. Ну, ясное дело, они обсуждали его приключение, гадая, получит он Героя России или нет. Сашка окончательно засмущался и ушел.

Ушел и я.

Хватило соображения не дергать Пушкина, хотя свербило расспросить, как же так ему случилось посвататься к конкордианскому офицеру? Самохвальский в общих чертах просветил…

Мысль о Коле привела в чувство и поставила на верную волну. Его смерть вместе с тем фактом, что пушкинская невеста служит в клонском флоте, то есть воюет против нас и, чего уж там, подвергается смертельной опасности — вовсе не тема для разговора с Пушкиным. Тем более что моя предполагаемая невеста сейчас в действующем флоте. Всё том же, вражеском. Пусть не на передовой, но это может в любую секунду измениться.

А вот эта мысль показалась весьма своевременной.

Я помчался к информационному терминалу, где имелись списки пленных и погибших клонов. Из тех, разумеется, что были опознаны.

Рошни среди них не значилось. Это хорошо.

От Рошни моя прыткая мысль доскакала до ее авианосца. «Римуш» болтался сейчас на орбите. И где-то неподалеку болтался мой личный то ли ангел хранитель, то ли демон — товарищ Иванов.

Я достаточно знал этого человека и свою судьбу, что так тесно с ним связана. Если он неподалеку, значит, совсем скоро моя личная скука оборвется самым необычным способом.

Переговоры Иванова по рации я слышал при захвате «Римуша». Это факт, как говорится, медицинский. На Глетчерном столкнулся с Сашей Браун-Железновой. Тоже факт.

Стоило держать ушки домиком!

Интуиция и здравая житейская логика не подвели, хоть и довелось проверить их выкладки опытным путем не скоро. По военным меркам, конечно.

Вернувшись в общежитие, я решил, что раз уж у нас повисла оперативная пауза, то приведу-ка я в порядок личные вещи.

Начал разбирать свой офицерский чемоданчик и наткнулся на папку с надписью «Vector. Дело № 56».

Я нахмурился. Что за папка? Откуда? Какой «Вектор», да еще «дело номер пятьдесят шесть»?

О том, что папку пригнала мне прямо в руки взрывная волна, когда мы с Колькой Самохвальским пережидали взрывы ракет «Паирика» подле НИИ Экологии Глубокого Космоса, я вспомнил не сразу.

Мне в первую секунду показалось, что словом «Vector» озаглавлена часть документации к истребителю «Дюрандаль» — у новой машины была умопомрачительно продвинутая и сложная система управления вектором тяги. Не только на маршевых дюзах, но также на большинстве тангажных и креновых.

«А, ну техдокументация, понятно… — подумал я. — Приложения какие-нибудь…»

Непривычный значок (аббревиатура «ХЗ» в красном треугольнике) в правой верхней части папки меня тоже не насторожил, потому что у нас на флоте секретен почти весь документооборот; применяется огромное количество пиктограмм, отвечающих различным уровням секретности и различным службам; короче, мало ли!

«ХЗ? — пронеслось по задворкам сознания. — В смысле икс-три? Или… Х его знает, что это за ХЗ!»

Я раскрыл папку. Все ее содержимое — страниц пятьдесят на глазок — было запаяно в прозрачную пленку.

В заголовке первой страницы значилось: «Документ 1. Стенограмма».

Ниже, очень мелким шрифтом (бумагу экономили?) и впрямь шла стенограмма какого-то совещания… Мелькнули слова «безопасность», «органы», «ГАБ»…

Тут только я сообразил, что держу в руках документы, адресованные определенно не мне. Вспомнил, что папка прилетела из разбомбленного клонами НИИ космической экологии, каковая вывеска служила явно прикрытием для какой-то секретной конторы.

И что, наконец, я намеревался отнести эти документы в ГАБ еще тогда, в феврале!

Я уже захлопнул папку, когда вдруг сообразил, что мой взгляд скользнул по фамилии «Румянцев».

«Чего-о?! Какой-такой Румянцев?!»

Я вновь распахнул папку.

Прочитал пару строчек вверх-вниз и понял, что речь идет о моем отце, Константине Румянцеве.

Тут уж, дорогие друзья, вы меня извините, я не выдержал.

Включил в изголовье койки красную лампочку аварийного света (в казарме царил сумрак). Разорвал прозрачную пленку, достал бумаги и принялся читать…

Vector. Дело № 56, Документ 1

«Стенограмма (выдержки)

А.Р.: Товарищи, и снова у нас ситуация „Вектор“.

Ж.П.: Очень вовремя.

С.Б.: Лучше не придумаешь.

Ж.П.: Векторы-векторочки…

Л.В.: Извините… А что это такое?

А.Р.: Ах да, вы не в курсе. Сергей Дмитриевич, не соизволите?..

С.Б.: Охотно. „Вектор“ — это группа однотипных чрезвычайных ситуаций, с которыми наш отдел…

Ж.П.: Кхм.

С.Б.: …Ну и не только наш, конечно, а целый конклав… благородный синклит ответственных органов!.. имеют неудовольствие сталкиваться уже лет тридцать и которые характеризуются…

Ж.П.: Скажите уже проще: от нас бегут люди.

С.Б.: Товарищ Патру, я бы попросил вас не перебивать… Хотя, конечно, да. Бегут.

Л.В.: Простите? Куда бегут? В Конкордию?

С.Б.: Никоим образом. Перебежчиками в Конкордию занимается только ГАБ…

Ж.П.: Не занимается. Никто у нас ими не занимается.

С.Б.: …Занимаются другие организации. Наш отдел к разработке перебежчиков не привлекают. А тут люди исчезают. Без следа. Вместе с ними исчезают транспортные средства. Как правило, звездолеты. Но и не только. К примеру, полгода назад восемь финнов использовали спортивную версию флуггера „Малага“, на котором пристыковались в системе Львиный Зев к парому-улью чоругов. И были таковы, растворились вместе со своей „Малагой“ где-то в глубинах Чоругского Домината. Каждый подобный инцидент мы называем „вектором“.

Ж.П.: Потому что vector, на латыни, это „ездок“, „мореплаватель“ и даже в некотором роде „беглец“.

С.Б.: Но и не только. Нам еще нравится игра смыслов: убежал, дескать, по вектору. По дли-и-инному такому вектору.

Л.В.: Тогда уж лучше было бы „адрес“. Убежал, дескать, по известному адресу из трех…