Стивен Джонс - Оборотни

• Название: Оборотни
• Автор: Стивен Джонс
• Издательство: Фантастика
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91377-046-2

Антология «Оборотни» — новый сборник из серии «Лучшее» — собрала под своей обложкой поистине уникальные образцы жанра хоррор, как современные, так и ставшие уже классическими. Клайв Баркер, Скотт Брэдфилд, Грэм Мастертон, Марк Моррис, Ким Ньюман и другие замечательные авторы представляют на суд читателей свои рассказы, многие из которых были написаны специально для этой антологии и на русском языке выходят впервые.

Кто они, скрывающиеся под личиной зверя, разрушающие, убивающие тех, кого любят? Кто они, терзаемые угрызениями совести в человеческом облике? Обреченные меняться в полнолуние, ведомые своими инстинктами, они рядом, они живут среди нас, и ты никогда не узнаешь, кто следующий…

---

— Доктор, прошу вас, — умоляюще проговорил я, предлагая ему сигарету, — оставьте свои обвинения в упрямстве, когда мы будем выступать на сцене.

Он отстранил мою руку с пачкой сигарет и взял в рот жуткого вида черную сигару с обрезанными концами.

— Я бы этого не сказал здесь или на публике, не будь это правдой, Тэлбот. А вот вы насмехаетесь даже над телепатией и, пожалуй, не верите во внушение. Э, да вы хуже Гудини.

— Гудини был совершенно искренен! — едва не вскипел я, ибо знал этого блестящего и доброжелательного принца чародеев, великого мастера по изобличению мошенников и восхищался им.

— Э, ну конечно-конечно, — кивнул Зоберг, склонившись над горящей спичкой. — Я и не говорил, что это не так. И тем не менее он отрицал доказательство — доказательство, каким был сам. Гудини был великий мистик, медиум. Он и сам не ведал, какие чудеса способен творить.

Я уже слышал это и от Конан Дойля, и от Зоберга, но промолчал. Зоберг продолжал:

— Быть может, Гудини боялся — если что-то и могло испугать такого смелого и мудрого человека, то это исходило изнутри. И поэтому он даже не прислушивался к доводам. — Неожиданно он стал серьезным. — Но ему-то было лучше знать, да-да. Однако он оказался таким же упрямцем, как и вы.

— Не думаю, что обо мне можно такое сказать, — снова возразил я.

Сигара дымилась, и я закурил сигарету, чтобы внести и свою лепту в пороховые облака.

В холеной бороде сверкнули белоснежные зубы, Зоберг дружелюбно улыбнулся и снова кивнул, на этот раз с откровенным восторгом:

— О, да на вас можно надеяться, Уиллс, если не приходится рассчитывать на Гудини.

Так он раньше не говорил, во всяком случае так откровенно. Я улыбнулся ему в ответ:

— Я давно хотел, чтобы мне показали, как это происходит. Познакомьте меня с настоящим, неподдельным, выходящим за рамки нормального явлением, доктор. Дайте мне возможность самому во всем разобраться, и я с радостью пополню ряды поклонников спиритизма.

— Э, да вы всегда так говорите! — взорвался он, ничуть, впрочем, не гневаясь. — Почему бремя доказательств должно ложиться на спиритов? Как вы можете доказать, что духи не живут, не двигаются, не действуют? Посмотрите, что говорит об этом Эддингтон.[70]

— В течение пяти лет, — напомнил я ему, — я предлагал приз в пять тысяч долларов любому медиуму, спиритические чудеса которого я не смог бы повторить, прибегнув исключительно к ловкости рук.

Он сделал движение своими длинными пальцами, точно хотел, чтобы я не слышал этих слов.

— Это совершенно ничего не доказывает, Уиллс. Отдавая должное вашему мастерству, уж не думаете ли вы, что ловкость рук — единственный способ показывать чудеса? А может, наилучший?

— За последние несколько лет я разоблачил несколько знаменитых медиумов, примерно по одному в месяц, — отрезал я. — И все они оказались грубыми мошенниками.

— Потому что они были нечестны? Или же нечестны все? — вопросил доктор. — Что конкретно смогло бы вас убедить, мой друг?

Я задумался на минуту, глядя на него сквозь облако дыма. Ни одного седого волоска… а у меня, хоть я и на двадцать лет моложе, уже по несколько на каждом виске. Я не уставал восхищаться его бородкой клинышком — я завидовал ей, ведь и я, маг, мог бы отрастить нечто подобное. И тут мне пришла мысль:

— Я бы хотел присутствовать при материализации, доктор. Эктоплазма,[71] видимая, материально ощутимая, в пустой комнате без занавесок и шкафов, все двери закрою я сам, медиум и свидетели в наручниках. — Он хотел было что-то сказать, но я поспешно договорил: — Знаю, что вы хотите сказать, что я видел несколько впечатляющих эктоплазм. Может, и так, но ни одна не контролировалась научно и непредвзято. Нет, доктор, если уж нужно меня убедить, то я должен выставить условия и сам все расставить на сцене.

— А если материализация явится полным успехом?

— Значит, это и будет доказательством для меня — и для всего мира. Материализация — самое главное во всей этой области.

Он долго смотрел на меня, сузив свои проницательные глазки под темными, сошедшимися в одну линию бровями.

— Уиллс, — произнес он наконец, — я так и думал, что вы потребуете чего-нибудь в этом роде.

— Вот как?

— Да. Потому что… Но прежде всего — а вы сможете выделить на это день-другой?

— Полагаю, что да, — подумав, ответил я. — До выступления в Новом Орлеане у нас есть недели две, а то и больше, — быстро соображал я. — Да, это будет восьмого декабря. А вы ведь что-то задумали, доктор?

Он снова усмехнулся, шире обнажив белые зубы, потом взмахнул своими длинными руками.

— Вот видите, мои рукава пусты! — воскликнул он. — Никакого мошенничества. Но в пяти часах езды от того места, где мы находимся, — в пяти часах езды на быстром автомобиле, — есть небольшой городок. И в этом городке есть медиум. Нет, Уиллс, вы о ней никогда не слышали и не видели ее. Я нашел ее случайно. Я долго изучал ее с молитвами и благоговением. Поедемте со мной, Уиллс. Она покажет вам, насколько мало вы знаете и как много сможете узнать.

II «Вы вполне можете услышать там призраков»

Я сел, намереваясь записывать, последовательно и даже сухо, все, что произошло со мной и с доктором Отто Зобергом в нашем импровизированном приключении в ходе эксперимента с медиумом. И тем не менее уже в самом начале я считаю необходимым умолчать об этом маленьком городишке, где приключение имело место. Зоберг начал с того, что отказался говорить мне, как называется этот город, теперь и мои друзья из разных комитетов по изучению медиумов просят меня молчать, пока не закончат кое-какие исследования без вмешательства желтой прессы и сующих нос не в свое дело политиков, а также просто любопытствующих.

Городок был расположен, как сказал мне Зоберг, в пяти часах езды от Вашингтона, если воспользоваться скоростным автомобилем. На следующее утро, рано и быстро позавтракав, мы выехали из гостиницы в семь часов в моем выносливом автомобиле-купе. Я вел машину, Зоберг показывал дорогу. В багажник мы уложили сумки с вещами, ибо ноябрьское небо начинало затягиваться темными, тяжелыми облаками и мы боялись, что гроза может задержать нас в пути.

В дороге Зоберг много говорил, как всегда интересно и оживленно. Он насмехался над моим скептицизмом и предвещал, что еще до наступления очередной полуночи я изменю свои взгляды.

— Сотню лет назад реалисты вроде вас высмеивали гипноз, — посмеиваясь, говорил он. — Утверждали, что это фантастический трюк, как в одном из забавных рассказов Эдгара По, так ведь? А теперь это великая наука для исцеления людей, для того чтобы их успокаивать. Несколько лет назад мир презрительно смеялся над телепатией…

— Погодите, — прервал я его. — Я в это и сейчас не верю.

— Вчера вечером я вам так и сказал. Впрочем, вы считаете, что зерно истины в этом есть. Глупо смеяться над многочисленными экспериментами по ясновидению, которые проводились в университете Дьюка.

— Да, они производят впечатление, — согласился я.

— Они грандиозны, но отнюдь не уникальны, — продолжал он. — Загадайте цифру от одного до десяти, — неожиданно предложил он.

Я посмотрел на свои руки, державшие руль, подумал было о том, чтобы ответить в шутливом тоне, но поддался-таки его настроению.

— Хорошо, — сказал я. — Загадал. И что это за цифра?

— Семь, — произнес он не задумываясь и рассмеялся от души, увидев недоумение на моем лице.

— Послушайте, это вполне логично, что средний человек загадает именно эту цифру, — возразил я. — Вы полагаетесь на человеческую природу, но это не телепатия.

Он усмехнулся и покрутил кончик бороды своими пальцами с ухоженными ногтями.

— Очень хорошо, Уиллс, давайте еще раз. Теперь загадайте цвет.

Прежде чем отвечать, я подумал с минуту.

— Хорошо. И какой же?

Он тоже поколебался, поглядывая на меня искоса.

— Думаю, голубой, — сказал он наконец.

— Выйдите из класса, — пробормотал я. — Я ждал, что вы назовете красный, — это же самое очевидное.

— А я не гадал, — заверил он меня. — У меня перед глазами мелькнул голубой цвет. Ну ладно, давайте попробуем еще раз.

Какое-то время мы продолжали эксперимент. Зоберг не всегда был прав, но в каждом случае был на удивление близок к отгадке. Самых любопытных результатов он достиг с именами разных людей. Некоторые его догадки были почти мистическими. Так, когда я загадал актера Бориса Карлоффа, он сказал, что я имел в виду актера Белу Лугоши.[72] Когда я думал о Гилберте К. Честертоне, он назвал близкого друга Честертона Хилери Беллока,[73] а задуманного мною Джорджа Бернарда Шоу он принял за Санта-Клауса.[74] Когда я повторил свое обвинение в психологическом трюкачестве и попросил его обучить меня его методу, он не на шутку рассердился и более получаса не разговаривал. Потом заговорил о месте нашего назначения.