Ольга Берегова - Символы славян

• Название: Символы славян
• Автор: Ольга Берегова
• Издательство: Диля
• Жанр: Язычество, паганизм
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-88503-605-4

Книга даёт возможность по-новому взглянуть на славянскую древнюю культуру. Огромное значение в языческие времена имел символ, именно он зачастую нёс в себе основную смысловую нагрузку в магическом и жреческом искусстве. Ведь символ — это не просто значок или украшение на посохе волхва, идоле, обрядовой посуде или иной вещи, а совокупность сакральных смыслов, магических эффектов, многотысячелетних трудов древних гениев, формировавших сей знак. Проще говоря, символ в язычестве славян несёт в себе прежде всего магическую нагрузку, а уже только в самую последнюю очередь — эстетическую. Символ применялся для воздействий на мир, преобразования его. Многие символы являются оберегами, «отвращающими» тёмные силы хаоса, иные способствуют причинению вреда.

Читатель не только узнает много нового о бытовых и культурных обычаях наших предков, но и найдёт объяснение многим приметам и верованиям сегодняшнего дня.

---

Лещина имеет отношение к области смерти и «тому свету»: плоды лещины были своего рода «хтонической едой»: на святки, т. е. в период, когда среди живых незримо присутствовали души предков, хозяева обязательно рассыпали орехи по полу и кидали в углы (где обитали души), тем самым прикармливая их.

Причастность лещины к области потустороннего, к смерти прослеживается в специфическом ритуале, известном болгарам и сербам. При рождении в хозяйстве ягненка (жеребенка и т. д.) все домашние стремились как можно быстрее поднять его с земли, и первый, взявший его на руки, произносил: «Пусти ореховое, возьми кизиловое». Тем самым только что родившееся животное физически отрывали от хтонической сферы и желали как можно быстрее оставить ее («пусти ореховое») и начать расти и крепнуть («возьми кизиловое»); ср. представления о кизиле как дереве здоровья и крепости.

В фольклорной символике лещина присутствует и эротическая тема. У русских запрещалось ломать лещину потому, что от этого якобы «парней девки не будут любить, а бабы мужиков». В украинских песнях часто фигурирует «ореховая корчма» с красавицей-хозяйкой: такая корчма воспринимается как место веселья, гуляний и внебрачной любви. Плоды и ветки лещины нашли широкое применение в любовной магии. К примеру, у южных славян, если девушка хотела покорить парня, она должна была сорвать молодую ветку лещины и трижды ударить ею парня по спине, после чего он уже не мог бы смотреть ни на кого другого.

Клен

У славян дерево, в которое превращен («заклят») человек. По этой причине кленовое дерево не используют на дрова («явор от человека пошел»), не подкладывают листья клена под хлеб в печи (в листе клена видят ладонь с пятью пальцами), не делают из него гроб — «грешно гноить в земле живого человека») и т. д.

Превращение человека в явор — один из популярных мотивов славянских баллад: мать «закляла» в явор непослушного сына или дочь; музыканты, идущие через рощу, где растет это дерево, срубают явор и делают из него скрипку, которая голосом сына (дочери) рассказывает о вине матери. В балладах о матери (или жене) — отравительнице явор вырастает на могиле убитого сына (мужа) или его сажают на этой могиле. Есть также типичное для восточно-славянских причитаний обращение к умершему сыну: «Ай мой сыночек, мой же ты яворочек».

В южно-славянской традиции, где подобные баллады неизвестны, клен тем не менее также мыслится причастным к человеческой судьбе. Согласно сербским поверьям, если сухой клен обнимет несправедливо осужденный человек, клен зазеленеет; если же к зеленеющему весной клену прикоснется несчастливый или обиженный человек, дерево высохнет.

Клен широко используется в календарной обрядности славян — на Троицу, в день Святого Духа и в другие праздники ветками клена украшали дома, хозяйственные постройки, ворота и др.

Верба

Верба — кустарник или дерево, в народной культуре символизирующее быстрый рост, здоровье, жизненную силу, плодородие. Молодая, особенно освященная в Вербное воскресенье, верба защищает от стихийных бедствий, нечистой силы, болезней и т. п., в то время как старая, верба считается прибежищем чертей, водяных и других «нечистиков» и местом, куда можно отсылать болезни.

Как символ роста верба выступает в заклинаниях, благопожеланиях и других ритуалах. Сербы заплетали венки из вербы в Юрьев день, «чтобы прибыль в доме росла, как верба весной». Ср. восточнославянские магические формулы типа «Расти, как верба», произносимые в Вербное воскресенье при битье вербой.

В день Сорока мучеников у сербов в Алексинацком Поморавье пастух стегал скот ветками вербы и кизила, говоря: «Будь здоров, как кизил, и расти, как верба!», а девушки и парни ходили вместе к зарослям вербы, хлестали друг друга вербными ветками и произносили такое же заклинание.

Хлестание вербовой веткой, освященной в Вербное воскресенье, производилось у восточных славян в Юрьев день. Затем эту ветку втыкали в поле, бросали в пруд, затыкали за иконы и т. п. В Боснии в Юрьев день сербские девушки опоясывались вербой, чтобы на будущий год быть с «пузом», т. е. выйти замуж и забеременеть. Опоясывали вербным прутиком подойник, «чтобы прибывало молоко».

В пасхальный понедельник в Чехии, Моравии, Силезии и Польше парни били девушек сплетенными вербовыми прутиками «помлазками», а во вторник девушки били парней. В Моравском Загорье в Духов день проходили конные состязания за обладание венком из вербы; победитель назывался «королем».

На Волыни и в Подолье девушки украшали цветами деревце или ветку вербы на Ивана Купалу и водили вокруг них хоровод, а затем парни врывались в девичий круг, захватывали вербу и разрывали ее на части.

В Словении и Хорватии в день Невинных младенцев (28 декабря), называемый иногда «днем битья», мальчики ходили с вербовыми прутьями, били взрослых и требовали от них выкуп.

Сербские додолы нередко рядились почти исключительно в ветки вербы и ходили с вербой или с вербовыми палками в руках.

Ветки вербы, освященные в Вербное воскресенье, использовались для защиты от грома, грозы и бури. Русские верили, что верба, брошенная против ветра, прогоняет бурю, брошенная в огонь — усмиряет его, а посаженная в поле — оберегает посевы (Тамбовщина), что выброшенные во двор ветки останавливают град. Белорусы ставили при граде пучок освященной вербы на подоконник (Витебщина); в Карпатах при грозе ломали освященную вербу и жгли в печке, «чтобы дым отвел грозу и дьявол при этом не прятался в трубе».

Поляки при буре и граде кропили тучу освященной вербой и святой водой и жгли ветки вербы, клали их на подоконник. Болгары также жгли освященную вербу от грозы и града, хорваты сжигали мелкие ветки вербы, а большой горящей вербовой веткой хозяйка дома крестила грозовую тучу, «чтобы она рассеялась». Во многих местах (у сербов, поляков) из освященной вербы делались кресты; их втыкали в пахотную землю для защиты урожая от града.

Первый выгон скота и первая пахота обычно не обходились без освященной вербы. Ею били скот в Юрьев день и у русских при первом выгоне лошадей в ночное (чаще всего на Николу вешнего), тогда весь день лошадей стегали не кнутом, а вербой. В Белоруссии с освященной вербой выходили и на первую пахоту ярового поля, и на распахивание целины.

Целительным средством освященная верба считалась у всех славян. Сербы и македонцы опоясывались ею при жатве, «чтобы не болела спина», витебские белорусы окуривали ею больной скот, растирали ее в порошок и засыпали им раны, делали из нее и можжевельника отвар и пили при больном горле, желудке, лихорадке, употребляли для примочек от опухолей и ушибов.

У поляков больной передавал свою болезнь вербе: сначала он опоясывался соломенным перевяслом, а потом скрытно от всех шел к молодой вербе и опоясывал ее тем же перевяслом; верба засыхала, лихорадка проходила. У сербов исцеление от болезни осмыслялось как венчание болезни с вербой: «Я обвенчал свою болезенку с вербочкой». При этом на вербу ставили зажженную свечу длиной, равной окружности головы больного.

Сербы вновь выученный заговор сначала произносили «на вербу», а потом уже заговаривали людей и скот. Так поступали, «чтобы заговор так же легко принялся, как принимается верба».

Старую вербу считали проклятым деревом в некоторых районах Сербии, Боснии, Македонии и Польши. В районе Скопля (Македония) вербу называли проклятой, потому что она не давала плодов, тени.

Сербы-боснийцы говорили, что верба была проклята и потому она обыкновенно гнилая изнутри. В нее стрелял из лука, и ее проклял св. Сысой; он метил в сатану, который в ней прятался. Поляки в Вармии и на Мазурах полагали, что верба — злое дерево: по этиологической легенде, из вербы были сделаны гвозди для креста, на котором был распят Христос. В наказание за это верба стала бесплодной, трухлявой и с кривым стволом.

По представлениям белорусов, на вербе с Крещения до Вербного воскресенья сидит черт (до этого он обитает в воде, в лозе, а после Вербного воскресенья на клене и в жите). Словаки полагали, что водяной часто сидит на самой высокой вербе и высматривает свою жертву, а болгары думали, что самодивы (вилы) живут на вербах и других деревьях.

По белорусским верованиям, черти весной «отогреваются» на вербе, а после того как вербу освятят в Вербное воскресенье, они падают в воду, поэтому от Вербного воскресенья до Пасхи нельзя пить воду, зачерпнутую под вербой. При этом черти, по белорусским и польским поверьям, предпочитают сухую, дуплистую вербу, ср. польскую и белорусскую поговорку: «Влюбился, как черт в сухую (старую) вербу» (Н. И. Толстой, В. В. Усачева).

Известны украинские фольклорные тексты, прямо или косвенно связывающие вербу с небом и солнцем: объясняя детям в начале Великого поста, куда девалась скоромная пища, им говорили: «Були на масниці вареники, так в піст на вербу повтікали» или же «Узяла Бозя (Бог) на вербу та там і поставила». Верба упоминается в детских заклинаниях, обращенных к дождю: на вербу (а также на дуб или вообще «наверх») помещают горшок с борщом, который падает вместе с деревом или его уносят с собой птицы: «Не иди, не иди, дощику, / Наварю я борщику, поставлю на вербі, / Щоб випили горобі..»