Алексей Самойлов - Давайте ничего не напишем

• Название: Давайте ничего не напишем
• Автор: Алексей Самойлов
• Жанр: Современная проза

Москва, Чистые Пруды. Солнечный майский день. На лавочке сидит девушка по имени Даша и читает книгу. К ней подходит юноша по имени Егор и задаёт один простой вопрос. И ответ на этот вопрос меняет всю картину мироздания: отныне Даша и Егор не только персонажи книги, но и авторы всех происходящих вокруг них (и вокруг вас) событий.

Кто они такие – молодой человек заурядной внешности и восточная красавица, его антипод? Странный писатель и назойливый читатель? Святой Ангел и бездушный Демон? А может, коварный Убийца и его жертва?

Случайна ли их встреча? Сможет ли наш мир выдержать и не расколоться надвое, когда однажды в одной его точке сойдутся две огромные и таинственные силы?

Мистика, триллер, драма, комедия, трагедия, сатира, фарс – все жанры, все литературные сюжеты, все человеческие переживания – уместились на маленькой московской лавочке.

И как же тесно на ней Даше и Егору – таким очаровательным и таким безжалостным друг к другу героям…

---

– Хорошо, милый, я не буду тебе уподобляться. А с чего это ты на редакторов окрысился? Будто бы от них зависит качество твоей писанины…

– Ну, хрен с тобой, золотая рыбка! Не хочешь со мной – сама пиши свою книгу! А идею, так и быть, дарю. За поцелуй.

Он закрыл глаза и подставил правую щёку, но Даша поцеловала фотографию кактуса, которой иногда пользовалась вместо закладки. Егор с негодованием буркнул:

– Ну и не надо! Я не с тобой шёл знакомиться.

– Уверен?

Даша захихикала, очень нежно, звонко и брезгливо. Егор, так и быть, решил остаться.

– С чего начнёшь свой идиотский бестселлер?

– С начала, это сейчас модно. Начинать с конца банально.

– И меня в соавторы не берёшь?

– Да ты сам взялся, меня забыл спросить.

– И кто автор в итоге? Как будем бабки пилить?

– Автор – Альфа.

– Какая ещё альфа?

– Альфа – одно из моих имён.

– Врёшь ты всё.

Егор с ненавистью повернулся обратно, чтобы съесть Дашу или хотя бы расстрелять. Вот только его прицел, несмотря на швейцарскую оптику, давно сбился, и лицо Даши постоянно ускользало из перекрестья.

Глава 2. На пне

«Человек подобен шару – ни одной ровной поверхности».

Эмпирей Карфагенский, древнегреческий геометр

Автор почесал авторучкой с позолоченным колпачком в затылке и как следует призадумался. «Я вообще не знаю, что пишу!» – воскликнул он в ожидании Аннушки. Но вместо трамвая за окном загрохотал гром.

Вообще-то, по изначальному замыслу, здесь должна была быть глава вторая, в которой начиналось развёрнутое повествование про молодого юношу по имени Юрий и его не менее юную подругу по имени Кира. В этой главе Юрий узнаёт о том, что Кира некстати беременна, сильно огорчается по этому поводу, и сразу же начинается безобразный конфликт. Юрий и Кира швыряют друг в друга подушками, затем Юрий забрасывает канделябрами своих родителей и уходит ночевать к другу, чтобы поплакаться тому в жилетку. Таково начало бытовой драмы, плавно перерастающей в драму психологическую, а затем и духовную.

Эта сюжетная линия (условно названная «жизнь Юрика») шла бы параллельно другой сюжетной линии – про двух человечков, сидящих на лавочке у Чистых Прудов. «Жизнь Юрика» была задумана автором сего произведения по трём причинам: во-первых, чтобы привлечь массового читателя интригой, конфликтом и традиционными человеческими проблемами; во-вторых, продемонстрировать, как герой в каждой жизненной ситуации расстаётся со своей очередной иллюзией; и, в-третьих, показать, как высшие силы с помощью знаков помогают герою на верно выбранном пути. Иначе говоря, данная сюжетная линия была бы сильно спрессованным во времени зеркалом духовного роста человека.

В итоге произведение стало бы почти автобиографическим романом страниц на двести, в котором одному типу читателей понравилась бы линия Юрика, а второму типу читателей – линия Егора и Даши. Но третий тип читателей долго и упорно бы поминал имя автора всуе, пытаясь понять, зачем в романе нужны две никак не связанные друг с другом сюжетные линии. Этот третий пронырливый тип был бы по-своему прав, как прав реалист, глядя на картину эпохи раннего кубофутуризма.

Но, как уже было сказано, индюк призадумался – нужна ли ему подобная шизофрения? Пока он кумекал, прошёл целый год, и за это время суп покрылся тиной. После чего трагическое решение возникло из ниоткуда: в данной книге НЕ БУДЕТ сюжетной линии под названием «жизнь Юрика», к великому разочарованию большинства потенциальных читателей. Посему автор сразу же просит прощения за отсутствие того, что могло бы быть, и приступает к дальнейшей разработке оставшейся сюжетной линии. Придётся разочаровать поклонников сумасшедших интриг, дурацких персонажей, бродячих трупов и ложных кульминаций – ничего этого в книге не будет. В ней вообще больше ничего не будет, кроме двух человек, беседующих на лавочке возле Чистых Прудов.

– Ну ладно, – извиняющимся тоном изрёк Егор. – Двое на лавочке, не считая недоверия. Дубль два, сцена первая – знакомство. Мотор.

– С тобой в одну и ту же реку я не хочу, – Даша убрала правую ногу с левой, а затем положила левую на правую.

– А с чёрного хода, – не смутился Егор. – Или ты не река, а заросший пруд вроде этого?

– Все люди – реки. А если тебе кажется, что ты пруд, то, знаешь, в мире не больше прудов, чем тебе кажется.

– Вот и славненько. Даша – хорошая девочка, она не будет обижать плохого мальчика Егора и быстренько ответит на все его вопросы.

– Милый Егор, это невозможно! Ты хочешь нырнуть в один и тот же омут второй раз подряд, надеясь, что по закону бутерброда тебя снова выпихнет обратно.

– «Невозможно»?! – Егор вспыхнул. – Такого слова я не знаю! Забыл. Представь себе! Вот как выпихнули меня на этот чёртов свет – и сразу же забыл! А до этого момента я, счастливый, сидел в утробе и думал, что мой кайф будет вечным, потому что жизни после родов не существует. Как видишь, я заблуждался. И ты ошибалась, только вот не сотворила первого урока из первой ошибки. А первый урок – самый важный, а ты его прошляпила. И только не надо мне сейчас доказывать, что ты родилась от непорочного зачатья!

На долю секунды Егор рассмотрел Дашу, но почему-то не узнал. Азиатка превратилась в скандинавку, от её лица повеяло безынтересностью, а ручная конопляная сумочка сменилась дешёвой штамповкой с глянцевым журналом внутри.

– Тебе решать, кто я – река или пруд. Во что хочешь нырять?

– Знаешь, без разницы. Все эти твои образы неудачны. Мы знакомиться-то будем вообще? Как там обычно бывает, ты, надеюсь, в курсе?

– Конечно, я в курсе. Есть два героя, положительный и отрицательный. В худшем случае это люди. Ну, то есть в нашем, – и Даша залилась лиловым смехом.

– Нас пока хватит, – поддержал Егор. – Я, так и быть, из-за пола возьму роль антагониста, а тебе оставлю роль добра, иня, матери, женщины, солнышка, зайки, уси-пуси и моря романтических соплей в финале.

– А знаешь, я даже согласна. Для начала я буду беременной с первой же строчки: «Беременная женщина-мать тоскливо посмотрела на своего врага». Вот только тайна отцовства приоткроется читателю далеко не сразу. И пусть все думают, что отец моего ребёнка – сволочь, то есть – ты.

– Хорошо, только я буду в тысячу раз злее, чем отец, поднявший женщину-мать на острые штыки злодейки-судьбы! Ко мне не будет никакой жалости: я всё детство прокатался в бриллиантовой коляске, как сыр в масле у Христа за пазухой…

– Стоп, Егорушка! Ты используешь запрещённый приём: не бывает злых людей, бывают только несчастные.

– Дашенька! Мой персонаж не должен вызывать сочувствия! Сексуальный маньяк, которого в пять лет изнасиловала старшая сестра, или террорист по кличке «Доктор Два Нуля», которого одноклассники заперли в общественном туалете Бобруйска без противогаза, – это как раз по твоей части.

И Егор небрежно тыкнул в Дашу, отчего она нахохлилась, нахмурившись.

– Ну, знаешь, зло без причины – признак вовсе не мужчины. Неужели ты снова хочешь сыграть демона?

– Да, демона, но только в маске порядочного гражданина. И не мямля-размазня-шутник, как у некоторых, а хитрый, коварный, творящий как бы добро, а на самом деле творящий зло. Ну, и твоя героиня – изначально вызывает лишь презрение, будто лысая выдра, но затем становится зайчиком, и сопли-шмопли текут рекой.

От такого сравнения Даша приулыбнулась:

– Егор, ты сам-то понимаешь, кого хочешь?

– Неважно, понимаю ли я – главное, чтобы читатель жрал, а бестселлер продавался. Как ты думаешь, кто автор афоризма «Иногда роман настолько плох, что грех не издать его»?

– Я думаю, ты, – Даша тыкнула в ответ и нахмурилась, нахохлившись.

Егор снова хотел процитировать себя, но забыл поставить кавычки.

– Милый, не отвлекайся на авторские ремарки, иначе упустишь своего голодного читателя. У нас главная героиня появилась, между прочим, и её до сих пор почему-то никто не убил, причём настолько смертельно, что у неё начались критические дни.

– Настоящие девушки такими вещами не шутят! – Егор помялся-помялся и застыл. После паузы он продолжил: – Ну, ладно, уболтала. Итак, во второй главе мой искуситель подкидывает идею о том, что если девочка не родит чудовище – миру наступит полный чабрец!

– И вот ради этого наша героиня бросает семью, работу, личного слесаря, парализованного мужа и богатенького любовника, надевает найденное в сахарнице кольцо, собирает рюкзак и выходит одна на дорогу. Ей предстоит проделать долгий и трудный путь, полный ужасных опасностей на каждом шагу. По пути она будет отбиваться от маньяков, сражаться с гоблинами, видеть осознанные сновидения и щипаться как гусь.

– Между тем, – Егор убрал левую ногу с правой, а затем положил правую на левую. – царь Кощей совсем не чахнет! Он постоянно попадается на пути героини под разными личинами. Он соблазняет героиню африканским мороженым и занимается с ней грязным надругательством прямо посреди дороги, парализуя тем самым движение по трассе «Сыктывкар – Тегусигальпа». В результате чего пилот не успевает на рейс, и террористы захватывают не тот самолёт. А в этом самолёте летит вся семья главной героини, включая парализованного любовника и богатенького слесаря.