Людвиг Павельчик - Тропами ада

• Название: Тропами ада
• Автор: Людвиг Павельчик
• Жанр: Ужасы и Мистика

Утомленный распутной жизнью повеса в поисках отдыха приезжает в старую, затерянную в глубине древней Европы деревню, где он заранее арендовал комнату в одном из сельских особняков. Но, как оказалось, в этом старом доме он совсем один и вынужден предпринять собственное расследование по поводу некоторых странных обстоятельств и событий, приковавших его внимание. Однако судьба его уже определена и жуткая легенда, передаваемая из поколения в поколение местными жителями намекает, что он оказался здесь совсем не случайно…

---

Разоткровенничавшись под влиянием выпитого, хозяин бара признался, что основной причиной его интереса к моей персоне было любопытство, не поведаю ли я ему, кто же, собственно, владеет мрачной серой крепостью?

У меня в голове все перемешалось. С одной стороны, я прекрасно знал, кто владеет домом, вернее, я состоял в длившейся несколько недель переписке и деловых отношениях с владелицей, но знал ли я, КТО это? С другой стороны я понял, что моя ответная откровенность и повествование не принесут пользы в этом разговоре, а, чего доброго, дадут повод к сплетням и пересудам, что в мои планы ни коим образом не входило. Должно быть, у Кристианы имелись определенные причины для того, чтобы не пускать земляков в свою жизнь и не посвящать их в свои будни. Посему, будучи человеком тактичным, я не посмел нарушать ее инкогнито и соваться в чужие дела, абсолютно меня не касающиеся.

Уклонившись от ответа, я дружески похлопал хозяина гостиницы по плечу, выразив надежду продолжить наше знакомство в будущем, и испросил позволения перенести обсуждение подробностей на другой раз и ретироваться, сказавшись жутко уставшим и неспособным адекватно мыслить (что вполне соответствовало действительности). Мой любопытный, по его собственному определению, собеседник, проявил изрядное понимание, хотя и не сумел скрыть своего неудовлетворения беседой, в которой не было практически ничего, о чем бы он смог поведать односельчанам за вечерней стопкой водки. Свое обещание достать транспорт он, однако, исполнил и через несколько минут к крыльцу гостиницы подкатил небольшой побитый внедорожник, водитель которого вызвался доставить меня по месту обитания за умеренную плату, правда, солидно возросшую после упоминания мною адреса.

Ничего, достойного повествования, в этот день больше не произошло. Я с трудом вспоминаю дорогу и то, как я поднялся к себе в келью, ибо был и в самом деле настолько вымотан за день, что все окружающее видел в мутно-зеленой дымке.

Спал я отлично. Мой привычный с детства ночной кошмар не преследовал меня в эту ночь, видимо, благодаря выпитому в деревенском кабаке. Отсутствие этого дикого видения было весьма приятно, хотя и не принесло мне настоящего успокоения. Впрочем, если алкоголь – единственное средство борьбы с этим, то немного же стоит моя будущая жизнь!

Усталость, как физическую, так и умственную, сняло как рукой, я чувствовал себя бодрым и полным сил, готовым к очередным приключениям и переживаниям. Ничто не побеспокоило меня этой ночью и я готов был усомниться в обоснованности моего вчерашнего расстройства по поводу одиночества. Что ни говори, а в нем есть и определенные плюсы – не нужно ни под кого подстраиваться, соблюдать навязанный режим и постоянно беспокоиться, достаточно ли респектабельно ты выглядишь. Тишина и спокойствие способствовали упорядочению мыслей и отстраненности от хаотичности внешнего мира. А странные намеки на какую-то тайну, сделанные содержателем бара, принадлежат, должно быть, к постоянному, направленному на туристов, репертуару, призванному поддерживать внимание последних, а, следовательно, и доходы на нужном уровне.

Непринужденно насвистывая, я свершил утренние процедуры в смежной с моей комнатой и предназначенной для этих целей каморке, куда предварительно натаскал воды из колодца во дворе, по всей видимости, недавно вырытого, о чем говорила относительно свежая каменная кладка вокруг него и домик из не успевших еще как следует потемнеть досок, и, безукоризненно одевшись, стал планировать предстоящий день.

Для начала было бы неплохо позавтракать, ибо последнее, что я съел, был не очень свежий сандвич с огурцом и котлетой, которым меня потчевал вчера вечером гостеприимный владелец деревенской забегаловки. Поскольку ровным счетом никакой пансион в моей с Кристианой договоренности предусмотрен не был, а в свете имеющейся ситуации и вовсе отпадал, я должен был, натурально, сам побеспокоиться о своем рационе, что я накануне, частично, и сделал, захватив с собой из бара добрый кус колбасы с чесноком, полбуханки черного хлеба, несколько помидоров и бутылку слабого сидра из местных яблок. Для начала дня этого было вполне достаточно, а обедать и ужинать я намеревался в деревне, сочетая трапезу со знакомством с аборигенами и постижением их нравов. Вчерашние россказни веселого краснолицего кабачника лишь разбудили мою жажду нового и дали пищу здоровому любопытству путешественника.

Хотя столовая и кухня внизу были в полном моем распоряжении, я предпочел наскоро перекусить в своей комнате, не прибегая к манипуляциям по растопке очага и насаживанию моих скудных припасов на вертел. Я, конечно, утрировал, будучи в веселом расположении духа, и беззлобно подшучивал над Кристианой и ее бытом, чего, разумеется, не решился бы проделывать в ее присутствии.

После завтрака я спустился к реке, для чего мне пришлось обогнуть дом и продраться между задним забором сада и колючим кустаником, род которого, по причине моих вышеупомянутых познаний в ботанике я, к сожалению, определить не смог, да и, признаться, не очень жаждал. Похоже, хозяин бара все же не лукавил, и эта часть берега, как и сам дом, также не пользовалась популярностью среди местных, поскольку я не смог обнаружить ни тропинки, ни чего либо ее напоминающего. Гибкие сучья кустов переплелись настолько давно и прочно, что исключалась всякая возможность чьего-либо недавнего пребывания здесь. Превозмогая цепкое упорство растений, я все-таки пробился к вожделенному берегу, хотя и не обошлось без нескольких царапин и ушибов.

Река предстала предо мной почти черной, что свидетельствовало о ее порядочной глубине, несмотря на очень небольшую ширину. Настолько небольшую, что растущие на противоположных берегах деревья практически сплетались кронами над ее руслом, даже днем не позволяя лучам солнца проникать сюда и даря путникам сумеречно-романтическую прохладу. Как бы там ни было, мне было приятно находиться здесь, в недоступной в недрах городов тишине и покое, и я добрых полчаса наслаждался видом неспешно несшей свои воды реки, полулежа на огромном черно-сером камне у самой воды, когда-то служившим, видимо, троном одной из местных Лорелей. Гладкая поверхность камня была приятно теплой, от окружающей его травы исходил чекочущий ноздри, чуть дурманящий аромат и напеваемая водой едва слышная колыбельная вкупе с редким посвистом птиц в кронах деревьев производили расслабляюще- гипнотическое действие. Уходить не хотелось. Наконец -то я обрел то, к чему так стремился в последние месяцы – покой, умиротворенность и возможность просто лениться, перекладывая с полки на полку вяло текущие мысли и накапливая силы для будущих баталий, если таковым еще есть место в моей жизни.

Укутанному в нежный плед романтики, мне пришла было в голову мысль посвятить стихотворение какой-нибудь далекой, милой сердцу даме, но ни одного подходящего имени мне не вспомнилось и идея была отринута, что, впрочем, не вызвало у меня ни малейшего расстройства.

Мне показалось странным, что в этой части нашего забора нет ни дверцы, ни щели для сообщения с этим райским уголком природы, и каждый раз мне придется делать довольно большой крюк для того, чтобы попасть сюда, что было, впрочем, несложно, но крайне нелогично, да и свежие царапины от знакомства с колючими кустами энтузиазма не добавляли. Хотя, если уж говорить об энтузиазме, то когда и из каких корней взращивали мы его в наших, порой юных, но всегда озаренных жаждой приключений душах? Где именно в нашем теле скрывалось сие, неподвластное четкому определению качество? Да и не оно ли делает одних из нас уязвимыми и заносчивыми, что одно и то же, а других твердыми душой и стремящимися вперед, неизвестно куда?

Но, заставив себя оторваться от столь беспечного времяпрепровождения и нехотя поднявшись, уже проторенной тропой я отправился в деревню.

Была суббота и улицы не казались такими пустынными, как вчера. Дети и птицы галдели наперебой, привычно махали натруженными руками женщины у плетней, в тщетных попытках прояснения своих извечных деревенских вопросов, а в тени садовых деревьев их мужья привычно резались в какую-то местную разновидность настольной игры наподобие домино.

К моему неприятному удивлению, люди при моем приближении начинали вести себя несколько странным образом – разговоры прекращались, пересуды откладывались на потом, и даже дети, подобрав свои мячи и убогие деревянные игрушки, убегали к обочине, предпочитая переждать в стороне, пока я пройду мимо, чтобы вновь вернуться к своим играм. На мои приветствия люди, правда, отвечали, но как-то дежурно, без свойственной деревенским жителям здешних мест доброжелательности и радушия, моментально прикидываясь спешащими и ужасно занятыми, что, конечно же, не могло меня не расстраивать.

Если мне все это лишь чудилось, то, безусловно, налицо признаки бреда отношения при начинающейся паранойе, если же нет, то, видимо, у меня и на самом деле были причины расстраиваться. Но какие?! Я терялся в догадках.