Елена Котова - Третье яблоко Ньютона

• Название: Третье яблоко Ньютона
• Автор: Елена Котова
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-41958-4

Варя возглавляет русский офис международного Инвестбанка. Она энергично бьется за интересы России. Москва намечает выдвинуть ее на один из ключевых постов в банке. Запад не устраивает, что Россия «слишком широко шагает», и решает «замутить» против Вари дело, которое, начавшись как внутрибанковское расследование нарушений корпоративной этики, превращается в уголовное преследование. Варю обвиняют в коррупции в международном масштабе. Лондонские друзья подыскивают ей известного адвоката, который, к сожалению, не находит ни Варю, ни ее историю интересными для себя. Однако дело разрастается и раскручивается — слежка, прослушка, убийство, — все это заставляет адвоката изменить свое отношение к Варе…

---

В одиночестве Сассекса он отрешался от несовершенного мира и погружался в искусство, самую близкую чистому разуму сферу. Искусство — это единственный инструмент, с помощью которого разум управляет миром.

Мэтью не думал, многого он достиг в жизни или нет. Не потому, что у него не было амбиций, а потому что он не сравнивал себя с другими. Придумать и сложить картину, убедить всех, что именно она верно отражает мир — вечная задача концептуалиста. Раздвигать границы реальности — органичный способ существования поистине мыслящего человека. Твой подзащитный превращается в преступника, лишь если тебе не удалось убедить других, что преодоление границ было его естественным выбором, продиктованным в конечном счете интересами общества, членом которого он является. Для того чтобы убедить в этом другого, надо, чтобы тот, другой, тоже имел мозги. Мэтью любил умных следователей и не любил глупых, которые от глупости только разводят суету — результат от этого не изменится, но путь удлинится, «when people are a bit thick, you have to run some extra miles».[13] А суд присяжных вызывал у него отвращение как институт в целом. Самое нелепое, что могла породить демократия, мутируя из благородной утопической идеи в несуразную, скрипящую машину, неуклюже продвигающуюся по миру. Есть обвинение и есть защита, каждый строит свою картину в состязательном процессе. Дуэль этих изощренных профессионалов может длиться месяцами, чаще годами, картины становятся все более многоплановыми, заполняются новыми фигурами. И вот вердикт дуэли этих творцов выносится двенадцатью случайно собранными слесарями, водителями автобусов и домохозяйками. Как можно было допустить такое попрание здравого смысла?!

Приятные, праздные мысли роскоши отдыха в Сассексе… Процесс познания бесконечен, а жизнь создана для того, чтобы управлять и наслаждаться тем новым, что она вечно подбрасывает.

Глава 2 Жертва пластической операции

В свои пятьдесят с хвостиком Мария была еще очень хороша. Тонкие черты лица, гладкая кожа, отличная фигура, блестящие черные волосы. Одета всегда по-деловому и элегантно. Ничто в жизни не дается просто, за все надо платить. Истину эту она усвоила давно и заплатила за все, созданное для себя, немалую цену. Несколько лет назад решила сделать подтяжку лица. Долго готовилась, придирчиво выбирала, кому довериться. И ведь поехала не куда-нибудь, а в Бразилию, — там, как известно, самая лучшая школа, всех швейцарцев за пояс заткнет. Нашла светилу, и что вышло? Кожу, конечно, натянули, выровняли, ни одной морщинки, но угол рта куда-то в сторону и вверх съехал, поэтому один глаз теперь всегда со странноватым прищуром. Еще за два-три шага — просто красотка, а как в лицо взглянешь, не по себе становится. Это, конечно, была очень жестокая цена. Как могла жизнь обойтись с ней настолько несправедливо!

Мария поначалу так страдала от внезапно перекосившегося лица, что стала комплексовать, избегать разговоров тет-а-тет, а то и встреч, стараясь ограничиваться перепиской и телефоном. Но постепенно успокоилась, сделав вывод, что раз лицо поменять невозможно, то надо немного изменить стиль работы. Теперь она все больше упирала на совещания, доклады, выступления на конференциях, где тебе прямо в лицо не смотрят. По крайней мере, непрерывно. Неформальных, задушевных, так сказать, бесед избегала. Но и это можно повернуть в правильную сторону: она всегда на людях, в кулуарные договоренности не вступает. У нее все открыто, официально, все по букве и духу правил и процедур, которые она и обязана блюсти. Ее офис внутренней корпоративной этики — это святая святых. Там, если надо, всех на чистую воду выводят. И если правильно поставить дело, перекошенный рот и злобно прищуренный глаз этому отнюдь не помеха, а помощь.

— Привет, это я, — раздался в трубке ее мобильного телефона мужской голос, который она узнавала с первой ноты разговора на протяжении последних лет. Этот голос давно стал родным и близким.

— Ты когда будешь на континенте?

— Когда нужно?

— В эту пятницу в Париже. Можно и в Женеве в начале следующей недели, то есть в понедельник или во вторник.

— Срочность понятна. Дай сообразить, ради чего ты можешь ехать в Париж. Комиссия ОЭСР?

— Точно.

— Мне это подходит. Всегда есть о чем поговорить с моими бывшими коллегами в ОЭСР. Думаю, что через часок найду решение.

— Значит, договорились. Я тебя в Париже с одним парнем познакомлю. Кстати, Джек его зовут. Как приедешь, набери меня в полдень, он как раз выспится после перелета, и мы вместе отправимся на ланч. Ты остановишься где обычно? Я оставлю у консьержа записку с номером моего местного телефона.

Париж… Это и было место, где они познакомились около семи лет назад. Мария тогда работала в ОЭСР. Вообще-то она всегда мечтала о корпоративной адвокатуре: и когда училась в Нью-Йорке, и когда писала диссертацию в Harward Law School. После Гарварда Мария даже поработала в престижной адвокатской фирме в Техасе. Но столкнулась с реальностью, состоявшей в том, что юристом от бога она не была. Как сказал ей партнер фирмы, «вам, мисс Гонзалес, не хватает глубины. Процедурно и логически все почти безупречно, но аргументация поверхностная. Остается только надеяться, что с опытом что-то придет».

У Марии хватило ума понять, что дело не во времени. Юридическая казуистика — только на первый взгляд знание законов, их взаимодействия, переплетения. Но это лишь техника. Кроме техники надо выстраивать стратегию ведения дела со множеством развилок, как в шахматной игре. Невозможно заранее предугадать поведение противника, но, как рассуждали партнеры фирмы, собираясь на корпоративные вечеринки, надо уметь постоянно сужать для него коридор возможностей. Мария понимала, о чем они говорят, и считала, что знает, как это применить на практике. Но ей самой было трудно играть в эту игру, она чувствовала, что ее сила была в чем-то ином, только объяснить это коллегам и партнерам никак не удавалось.

Она уехала поработать в Испанию, хотя уже понимала, что в корпоративной адвокатуре многого не добьется. Но в Испании она, по крайней мере, улучшила свое резюме международным опытом. С тем и вернулась в Вашингтон на службу в одно окологосударственное агентство, предоставлявшее финансовую помощь зарубежным соседям. Тут дела пошли лучше, потому что не было конкретики сделок, конфликтов, отношений с клиентами. Она стала понимать, в чем ее сила, что надо двигаться в сторону публичного и международного права, работать в какой-то большой системе, где задачи связаны не с динамичными конкретными, конфликтными процессами, а со статичными, общими, процедурными задачами. Госслужбу с ее мизерной зарплатой она не рассматривала. Наконец подвернулась вакансия в Париже, в Организации экономического сотрудничества и развития. Не слишком высокая должность в комиссии по разработке международных правил регулирования трансграничных сфер экономики. После вашингтонского агентства это было отличным шагом в вырисовывающейся международной карьере.

Три года она билась за место под солнцем, в основном готовя наработки для юристов первого эшелона. Ей нравилось заниматься процедурами. Чтобы их разработать, они постоянно выезжали и готовили case-studies. Разбирали по косточкам различные злоупотребления, скрытые формы мошенничества, серые зоны. Это ей совсем не нравилось, реальность бизнеса ее отпугивала с каждым годом все больше. Ей, с ее родным испанским, конечно, чаще всего доставались кейсы в Латинской Америке, где помощь ОЭСР просто со свистом пролетала непонятно куда, но нередко Мария занималась и корпоративными злоупотреблениями в Европе, освоив для этого с грехом пополам французский. Ей было интереснее не анализировать конкретику, а сводить этот анализ в правила и нормы… Но тут-то и возник тот самый любимый мужчина, которому, как скоро выяснилось, был более интересен Старый Свет, чем Латинская Америка, по которой ЦРУ уже давно ходило, как по собственной спальне. С успехом или нет — вопрос спорный, но это к делу не относится.

С любимым мужчиной Мария познакомилась на одном из международных заседаний. Стив подошел сказать, что знаком с ее наработками, похвалил. На следующий день пригласил на ланч. Еще через пару дней — на ужин. Он консультировал одну государственную структуру США по международно-правовым аспектам. Уезжая, сказал, что вернется через пару недель. Марию он совершенно очаровал. Ее собственный муж сидел безвылазно на службе в Америке, а рот и глаз Марии в то время еще не перекосились. Она подумала, что романтичные свидания в Париже будут приятными не только сами по себе, но могут привести к более приятным приключениям. При третьем визите в Париж Стив сделал ей предложение.

Мария это предложение приняла, хотя романтичным оно было в совершенно ином, чем ей мечталось, смысле. Тем не менее это было предложение, от которого не отказываются, — во всех смыслах. Так она стала агентом ЦРУ «Мартой», заставила себя полюбить европейские case-studies и принялась обильно снабжать Стива и его руководство информацией, а ее карьера тут же пошла вверх. По мере своего продвижения круг задач Марии-«Марты» расширялся, она готовила для Лэнгли аналитику по всем ключевым международным функционерам европейского региона.