Михаил Серегин - Тревожная группа

• Название: Тревожная группа
• Автор: Михаил Серегин
• Жанр: Детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-4522

Спасатели, как ни странно, иногда нуждаются в том, чтобы их самих спасли. В дружном и сплоченном отряде МЧС назревает ЧП. Дело в том, что одна из сотрудниц – спасатель Ольга – безоглядно влюбилась, но коллеги считают, что Ольгин избранник – аферист, вымогающий деньги у обманутых им женщин. Ольга наотрез отказывается слушать любые доводы друзей, и тогда они начинают добывать доказательства. Вскоре выясняется, что в районе действительно действует известный милиции альфонс…

---

– К одному старому аксакалу пришел молодой юноша. Он сказал, что хочет стать настоящим джигитом, но не знает, как доказать это. Тогда старый аксакал предложил юноше взобраться на стоящее поблизости старое большое дерево, на вершине которого птица свила себе гнездо. Если юноша сможет взобраться на дерево так, чтобы ни одна веточка, ни один листик не шелохнулись, вытащить из-под птицы яйцо так, чтобы птица этого не заметила, не испугалась и не улетела, и спуститься на землю так, чтобы ни одна веточка, ни один листик не шелохнулись, тогда он может смело называть себя настоящим джигитом.

– Про альпинистов, что ли, тост? – хихикнула Ольга.

– Не, из анналов МЧС история, – поправил ее Мостовой.

– Не сбивайте, – замахал руками порядком захмелевший Чистяков и продолжил тост: – Полез юноша на дерево…

– И упал, – добавил Мостовой.

Чистяков смерил друга презрительным взглядом, но мужественно продолжил рассказ:

– …взобрался он на самую вершину, и ни одна веточка, ни один листик не шелохнулись. Вытащил из-под птицы яйцо, но птица заметила, испугалась и улетела. Стал юноша спускаться с дерева…

– И упал, – снова вставил Борис.

Чистяков с наслаждением пнул друга под столом ногой.

– Спустился он так, что ни одна веточка, ни один листик не шелохнулись. Старый аксакал говорит ему, что рано еще называться юноше джигитом. Он сам, хоть и стар, но сможет все это проделать лучше. Снял старый аксакал свой дорогой серебряный наборный пояс со старинным кинжалом, украшенным дорогими каменьями, сложил на земле и полез на дерево.

При этих словах Чистяков на всякий случай показал Мостовому кулак, но тот воздержался от шуток.

– Забрался старый аксакал на самую вершину так, что ни одна веточка, ни один листик не шелохнулись, вытащил из-под птицы яйцо так, что птица ничего не заметила и не упала… тьфу, Борька! – возмутился Чистяков под смех друзей. – Из-за тебя все! Не улетела! Спустился он на землю так, что ни одна веточка, ни один листик не шелохнулись. А под деревом ни юноши, ни серебряного наборного пояса, ни дорогого старинного кинжала. Так выпьем же за современную молодежь!

Друзья совсем развеселились, и им казалось, что Ольгу оставили грустные мысли и хандра. Но на этот раз глупость сморозил уже Чистяков. Он до того вошел в роль тамады, что перешел на личности присутствующих и брякнул экспромтом тост об Ольге, которая теперь обзавелась отдельной квартирой, и это поможет ей устроить личную жизнь. Без всяких намеков он сам готов сделать ей предложение, но кодекс чести не позволяет этого, ибо… что «ибо», он придумать не смог. Чистяков просто хлопнул Борю по плечу и многозначительно подмигнул.

– Я чувствую, что вам обоим эта квартира покоя не дает! – вскочила Ольга из-за стола. – Что-то я не слышала намеков, когда бабушка была жива. Вы бесцеремонные черствые чурбаны, оба! У вас только одно на уме – невеста с квартирой! А что у человека на душе, вам наплевать, ухажеры хреновы. Вина они мне принесли, фруктов… Вы себе его принесли, а девушкам, между прочим, носят цветы!

Неудачные попытки Чистякова все свести к шутке, что они и сами, мол, как два бутона, привели к тому, что Ольга разрыдалась, велела уродам выметаться и убежала в ванную. Мостовой кинулся было следом и стал, осторожно постукивая в дверь, пытаться объясниться. Но в ответ сквозь шум льющейся воды слышался только плач.

Потоптавшись около двери, немного протрезвевшие, но так ничего и не понявшие в поведении Ольги, друзья понуро двинулись к выходу.

Ливень с грозой, прошедшие ночью в горах, вспучили реку, превратив искрящийся на солнце поток чистейшей стремительной реки в мутное бурлящее и клокочущее месиво. Сошедший вместе с массами дождевой воды селевый поток ударил в опоры автомобильного моста под утро. Одна опора не выдержала. Раскрошившийся цемент обнажил ржавые кости арматур, и опора выглядела как полуразложившийся труп с вывернутыми гниющими внутренностями.

То, что пока еще никто не пострадал, было просто чудом. В это время суток движение по шоссе через мост было очень интенсивным. На серпантине скопилось около двух десятков машин. Со стороны города подъезды к поврежденному сооружению уже оцепила милиция. Самым страшным зрелищем был ярко-оранжевый «пазик», который стоял задними колесами на перекрытии моста, лобовой частью кузова, наклонившись над пятиметровым обрывом, упирался в разрушенное дорожное полотно. За растрескавшимся лобовым стеклом виднелся большой яркий квадрат знака «дети».

Когда бригада получила утром сообщение о разрушении моста, их машина находилась не более чем в километре от места. С визгом затормозив на скорости километров в восемьдесят, Мостовой заглушил двигатель и бросился к мосту. Он сразу оценил шаткое положение автобуса.

– Больше никто не пострадал, – поспешно стал объяснять подбежавший лейтенант ДПС, – да и этим чудом повезло. Будь машина чуть поменьше, точно бы в поток рухнула.

– Почему он двери не открывает, там же, по-моему, люди? – проводив взглядом убегавшего на мост Чистякова, спросил Борис.

– Там человек десять детей и воспитательница из летнего лагеря. Они ехали отвозить постельное белье в прачечную. Это я выяснил.

– Выяснил, выяснил! – зло прервал Мостовой. – С приводом у него что-то случилось, патрубки перебило, вот двери и не открываются. Давай, лейтенант, пошевеливайся! Найди срочно автокран тонн на десять-двадцать!

Мостовой оставил лейтенанта и бросился к Чистякову, который уже крутился около автобуса. Сзади спешила Синицкая со своим неизменным чемоданчиком средств первой необходимости.

– Чувствуешь, как вторая опора ходуном ходит? – сквозь зубы проговорил Чистяков, глядя под ноги.

– Конечно, связка между опорами потеряна! – проворчал Мостовой. – Не дай бог, и вторая не выдержит.

– Ты, кажется, говорил, что у нас строят с троекратным запасом прочности?

– Строят! Этому мосту лет тридцать. Да еще плотность потока раз в пять выше, чем плотность воды. Представляешь степень динамических ударов по опорам?

– Опаньки! – кивнул Чистяков. – Тогда я побежал за фалами, а ты с тетей пообщайся!

За растрескавшимся лобовым стеклом «пазика» мелькала женская фигура, которая отчаянно жестикулировала. Автобус мотало из стороны в сторону. Передняя часть капота противно скрежетала металлом по бетону и обрывкам арматуры. На глазах спасателей с треском разлетелась левая фара. Даже сквозь грохот грязного потока под ногами был слышен детский плач и крики в салоне автобуса.

– Стоять! – прикрикнул Мостовой на друга. – Забыл правило «МЧС»? Сначала «М», а потом «Ч».

Чистяков чуть не брякнул старую шутку – а уж потом «С», но, глянув на Ольгу, сдержался. Шутка зародилась еще пару лет назад, когда в бригаду к Мостовому и Чистякову назначили врача Ольгу Синицкую. Тогда в отряде седьмую бригаду стали звать истинной бригадой МЧС, намекая на аббревиатуру из первых букв фамилий – Мостовой, Чистяков, Синицкая. Игорь тогда был склонен к философствованию и всех уверял, что это Промысел божий, который неизбежно ниспошлет удачу славной команде. Сейчас шутить на эту тему не стоило. После недавнего, так неудачно закончившегося их с Борей похода в гости к Ольге, когда они крепко поссорились, отношения с девушкой продолжали быть натянутыми. Парни изо всех сил старались исправить положение, но Синицкая была с ними холодна, как горный снег.

– Что решил? – уже серьезно спросил Борис.

– Перекинуть фал на ту сторону, закрепить. А потом переправить меня с болгаркой. Я заднюю дверь вскрою и выведу детей.

– С болгаркой долго. Возьми отжим, так будет быстрее. Двери, в принципе, можно будет и руками раздвинуть, но с инструментом проще.

Отжимом называли специальный стальной инструмент, который представлял собой как бы кусачки-болторезы, но наоборот. Та же система двойного рычага, которая повышала в добрый десяток раз усилие человека, только рабочие губы инструмента при этом не сжимались, а разжимались. Это было изобретение Мостового, которое ему сделали на одном из заводов на заказ. Правда, Чистяков подозревал, что Боря где-то эту игрушку все же подглядел, а не родил своим мозгом инженера. Поэтому он и отмахивался от предложений Игоря запатентовать инструмент.

Пока Чистяков бегал за снаряжением, Мостовой подозвал милицейского сержанта с той стороны моста и велел ему подогнать и поставить позади и правее автобуса свой «уазик». За его бампер он намеревался зацепить фал Игоря. Но Чистяков сообразил и то, что не успел сообразить Борис. Он подогнал их служебную «Газель» и поставил ее в пяти метрах, не доезжая разрушенного участка моста. Мостовой ругнулся вполголоса и погрозил Игорю кулаком.

– Сдай назад метра на два, чудило! Рухнет опора, и все полетит вниз!

– Не боись, Боря! – крикнул в ответ Чистяков, привязывая конец фала к буксировочному кольцу на бампере «Газели». Подбежав с мотком толстого капронового фала, он с одобрением увидел сержанта с его «уазиком» на той стороне. – Все организовано, я смотрю.