Людмила Пивень - Ферма кентавров

• Название: Ферма кентавров
• Автор: Людмила Пивень
• Жанр: Прочая детская литература

---

Переходя на шаг, Ольгерд шумно, разочарованно вздохнул.

Как ни странно, очередная рысачья штучка успокоила меня гораздо лучше, чем бережное отношение Боргеза. Удалось отбросить посторонние мысли, сосредоточиться на работе и потом, после тренировок, вести себя как обычно.

…Наконец прошёл час. По идее, все уже заснули. Я тихонько встала, натянула джинсы, свитер, обулась. Подумала и сняла с вешалки ветровку. Стараясь не заскрипеть, открыла окно. Конечно, можно было бы выйти через дверь, но от этого больше шуму.

Я спрыгнула с подоконника на землю и прикрыла за собой рамы. Из темноты выскочил Акташ, узнал меня и завилял обрубком хвоста.

Ночь была самая колдовская: ясно, луна ещё не взошла, полно звёзд. Крупные стояли, кажется, чуть ли не прямо над головой, а выше всё небо серебрилось от мелких, похожих на стеклянную пыль. От горизонта до горизонта протянулась неровная лента Млечного пути.

Чтобы попасть на Чёртово кладбище, надо, не доходя до первого лесного поля, свернуть на узенькую тропинку и карабкаться по этой крутой тропинке до конца.

Только я перелезла через ворота, меня схватили сзади.

Я вырвалась, ударила ногой и развернулась в низкую боевую стойку — забыла, как там она называется.

На земле сидела ошарашенная Верка. Тьфу ты!

— Ты чего? — с трудом спросила она.

Ой, кажется попала ей прямо в живот.

— А ты чего хватаешь? Так и убить могла тебя, — сказала я с достоинством.

Верка поднялась и стала отряхиваться. Глаза у неё были очень круглыми, она от меня такого не ожидала. Честно говоря, я сама от себя такого тоже не ожидала.

— Ты куда собралась? — спросила Верка обобрав со штанов последние травинки.

— Так… Гулять… — не могла же я сказать ей, что иду колдовать на Чёртово кладбище.

— Здорово! Я тоже люблю гулять по ночам! Особенно в лесу, — Верка явно обрадовалась, а я удивилась: почти всю жизнь вместе живём, а никто не знал, что она ночью по лесу бродит. — Слушай, а давай к Чёртовым могилам слазим?

Нич-чего себе… Она что, уже человеческие мысли читать научилась?! Но по Веркиному лицу подвоха не было заметно. И я согласилась:

— Пошли.

Пока мы не полезли в гору, Верка говорила, не замолкая:

— Знаешь, я часто ночью гуляю. Когда все засыпают, вылезаю через окно. Аня ж так спит — хоть магнитофон включай на полную громкость, не проснётся. Ночью классно! Мне нравится, что всё по-другому. Можно представить, что ты не на ферме, а вообще в другой стране. И ещё чувствуешь, что везде разлиты Силы, — она так и сказала «Силы», с большой буквы сказала. — Наверное, если долго медитировать, можно войти с ними в контакт и научиться управлять. Прикинь, как будет здорово! Хочешь — пойдёт дождь, хочешь — будет хорошая погода. Кто-нибудь тебя ранит — можно будет прямо на глазах рану залечить, так, чтоб даже шрама не осталось. Или можно устроить землетрясение — ма-аленькое такое — прямо под школой. Ночью, конечно, когда уроков нет. Я кучу книг по колдовству и по магии прочитала. Брала у Светланы Григорьевны, у школьной врачихи. Но там не то. Там все заклинания с молитвами или с антимолитвами, вроде «Отче наш» шиворот-навыворот. А Силы — они от природы, а не от бога. С ними надо связываться как-то по-другому. Я только пока не придумала как. Мощней всего Они чувствуются в Севастополе на Херсонесе. Но Чёртово Кладбище — тоже Сильное место. Ты замечала?

Потом начался крутой подъём и Верка замолчала. Когда говоришь, дыхание сбивается, и потом, можно не уследить, куда ногу ставишь и за что хватаешься, тут и загремишь вниз.

Тропинка шла вверх по камням через дубовые заросли. Вот интересно, в книгах дубы — огромные деревья, у них толщина в пять обхватов бывает. А у нас в Крыму дуб похож на кусты. Три метра высоты, ну, максимум, четыре. Но жёлуди у него настоящие, листья тоже как на картинках. Листья, между прочим, сладкие. Это мне Боргез показал. Я заметила, что, когда мы по лесу идём, он всё время на ходу ощипывает дубовые веточки. Не трогает кизил, не трогает бук, дикую яблоню тоже, а вот мимо дуба не пройдёт. Тогда решила попробовать сама, пожевала листочек — просто так, по приколу — оказалось, он немного сладкий. Жёсткий, но сладкий.

Когда мы вышли на плато, где у невысокого обрывчика темнели открытые гробницы, Верка, тяжело дыша, повела рукой вокруг:

— Правда… классно?…

— Ага…

Лес темнел над нами и под нами, справа внизу осталась ферма, слева виднелись огни Яблоневого. Вдалеке красные и зелёные железнодорожные семафоры отражались в рельсах, уходящих к низкому зареву на горизонте — там был Бахчисарай. По шоссе ползли жёлтые полураскрытые вееры света падавшие от фар машин. Воздух был неподвижен, пахло чабрецом. Прямо у наших ног чернели древние могилы, квадратные — первобытные люди в Крыму хоронили покойников скрюченными, как бы свернувшимися в клубочек. Тетя Оля нам рассказывала, что тогда люди верили, будто смерть означает новое рождение и поэтому укладывали умерших так, как лежат младенцы в животе у матери. Снятые крышки гробниц — плиты весом примерно в тонну — лежали рядом. Много лет назад кто-то не побоялся призраков, и проверил, нет ли у мёртвых золота. Мы здесь лазили днём и знали, что квадратные ямы неглубокие, на дне у них растёт тот же ковыль, те же чабрец и овсюг, что и на плато, но сейчас в них заглядывать было жутковато.

Я глубоко вдохнула воздух. Знаете, Верка правильно говорила.

Тут определённо что-то было. Невидимое, древнее, очень могучее. Казалось, что оно спокойно спит здесь — до поры до времени — и рядом с ним безопасно.

Верка вдруг заявила:

— У меня родители были цыгане.

Ничего себе! Я повернулась к ней и осторожно спросила:

— Откуда ты знаешь?!

— Голос крови, — она выдержала многозначительную паузу. Потом сообщила: — Во-первых, я похожа на цыганку. Во-вторых, цыгане Силу чувствуют. И лошадей всегда понимали. И будущее предсказывают — я тоже могу.

Это было такое место и такое время. Если бы кто-нибудь, даже Верка, днём и на ферме сказал мне, будто голос крови сообщил, кто его родители — я бы просто посмеялась. А сейчас спросила:

— А что у нас будет… в будущем?

Верка взглянула на меня и мне показалось, что у неё вместо глаз — два глубоких провала в никуда:

— А что ты хочешь знать? — даже голос у неё изменился. — И действительно — хочешь?

— Ну… — я растерялась. — Скажи, я попаду на Олимпиаду? А ты?

Наверное, нужно было задать другой вопрос. От моих слов Верка снова превратилась в нормальную девчонку:

— Я, например, не попаду. На фиг мне нужна ваша Олимпиада! Я, может, вообще в спорт не пойду! Почему Борисыч решил, что все мы должны быть спортсменами? Может, я не хочу!

— А Змея?

И Верка погасла. Мы не сможем жить без наших лошадей. А наши лошади созданы для спорта.

Мы молчали, сидя рядышком на траве. Мне стало казаться, что над самой большой могилой собирается тонкий серебристый туман. А заклинание надо читать именно тогда, когда увидишь белую фигуру, вроде прозрачного человека, стоящую у могилы. Интересно, если заклинание прочитать про себя, оно подействует? Вслух-то я при Верке не стану…

Верка неожиданно спросила:

— А ты когда-нибудь думала, что случится, если люди вдруг исчезнут?

Я растерялась:

— Как?

— Ну, вымрут. От какого-нибудь вируса… Да какая разница, от чего?! Исчезнут — и всё.

Только Верке могут прийти в голову такие мысли!

— Не знаю… Классно, наверное, будет. Лес везде, никаких заводов… Речки станут чистыми, море тоже… Города начнут разрушаться, их заплетут лианы, трава вырастет сквозь асфальт…

— А представляешь, сколько животных погибнет?! Люди вымерли, а коровы, куры, козы, лошади — все же останутся запертыми. На фермах, в сараях… И все умрут. И даже если сумеют вырваться на свободу или люди перед смертью их повыпускают — все равно, домашние животные погибнут.

— Чего ты так думаешь?

— Да потому, что они не природные! Человек их вывел, понимаешь?! Сделал такими, как ему было надо. Вывел, например, коров с большим выменем, чтобы много молока давали. А эти коровы ни от волков, ни от диких собак не смогут убежать. Потому что вымя будет мешать. И жир. Ты когда-нибудь видела, чтобы взрослая корова бегала? И телята хоть бегают, но медленно и как-то неуклюже. Не приспособлены они для этого! Куры летать не умеют, тоже пропадут. У них кости слишком тяжёлые, а крылья маленькие. Это тоже человек вывел. Искусственный отбор по желательным качествам! Нужно мяса побольше, а летать совсем лишнее. Курица — не птица. Ты представляешь, какое издевательство?! Люди её сделали такой — и сами над ней издеваются!

— Ну а породистые лошади? — возразила я. — Они бегают классно, от волков и собак уйдут запросто. И траву найдут всегда. Я прошлой зимой сама видела, как Боргез тебенюет*, хоть и чистокровка. Разгребал копытом снег и выгрызал мерзлую траву.