Антонова Леонидовна - Авдотьино

• Название: Авдотьино
• Автор: Антонова Леонидовна
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Руководства
• Год: 1991
• ISBN: 5-239-01179-8

Подмосковное село Авдотьино хранит память о «ревнителе русского просвещения», писателе и первом крупном книгоиздателе XVIII в. Н. И. Новикове. Здесь он родился, задумал и осуществил некоторые замыслы, встречался с друзьями — архитекторами В. М. Баженовым, А. Л. Витбергом, врачом М. Я. Мудровым, писателями Н. М. Карамзиным, И. П. Тургеневым. В Авдотьине постоянно жил друг Новикова известный в свое время переводчик С. И. Гамалея. Н. И. Новиков похоронен в местной церкви.

3.0 — создание файла и фотографий

---

Из хозяйственных построек в описи значатся «сарай деревянный для сена», «амбар деревянный», «мельница лошадиная» и «рига каменная длиною 15,5 сажени, шириной 8 сажен, с обеих краев по каменному овину, каждый овин длиною 6, шириною 4 сажени. У каждого овина по 2 двери створчатых железных с засовами, а внутри по 2 кирпичные печи, покрыта вся рьга тесом, который и выкрашен краской. Ворот у риги створчатых 10». Можно предположить, что разрушенное строение, находящееся в глубине парка за флигелем, и является остатками риги. Совпадают и размеры сооружения, и количество дверей. Сохранились железные крючья, на которые навешивали ворота. Здание без крыши, полуразрушенное, но даже в таком виде производит впечатление большими размерами и добротностью   постройки,   которые   свидетельствуют о масштабах хозяйственной деятельности Новикова в Авдотьине. Вместе с церковью и девятью крестьянскими домами эта рига — единственные дошедшие до нас подлинные строения времени Новикова.

Еще более значительным сооружением был скотный двор, разобранный в 1970 году. Вот его описание: «Скотный двор каменный длиною 45, шириной 40 сажен (96 х 85 метров.— Авт.). На четырех углах внизу по 2 избы людские и по 2 сеней вверху по 1 избе и 1 сеням, в каждых сенях по 1 деревянному чулану, да еще внизу по середине, по обоим сторонам ворот по избе и того изб 14 и 3 ворот в него, покрыт тесом и выкрашена крышка краской. В оном же дворе: конюшня на 29 стойлов, каретный сарай, амбар для упряжки, ледник, молочник, погреб для кипятков, кладовая — всего 6, денников для скотины больших 11, малых — 6 — всего 17, чуланов для людей каменных 20». Наверное, это сооружение имел в виду московский генерал-губернатор А. А. Прозоровский, когда доносил Екатерине И: «Новиков живет в деревне, в округе Бронницкой, строит, сказывают, превеликое каменное строение». Трудно сейчас, имея только описание, представить это «превеликое каменное строение». Как выглядели эти «избы на четырех углах» на первом и втором этажах? Вероятно, это было совершенно оригинальное сооружение, предназначенное для хозяйственных целей и жилья.

Далее в описи подробно перечисляется «разный скот». Кроме коров, телок, баранов и овец в авдотьинских крестьянских дворах, в конюшнях усадьбы стояло семьдесят шесть лошадей. Интересно отметить, с каким вниманием (чего совсем нет в сухом перечислении крестьянских семей) описаны каждая лошадь, ее возраст, окрас, особенности. Лошади делились на конюшенных (т. е. выездных, предназначенных для выезда хозяина), их было семнадцать, и рабочих — их сорок девять. Ранее было отмечено, что авдотьинские крестьяне имели в -семейном пользовании лошадей и, видимо, необходимые сельскохозяйственные орудия.

Кто же работал на господских лошадях и использовал многочисленный сельскохозяйственный инвентарь? Может, этот инвентарь и лошадей хозяин сдавал внаем крестьянам и получал за это плату? Или были дни в неделе, когда авдотьинские крестьяне на господских лошадях и господским инвентарем обрабатывали его поля? Однако, учитывая, размеры собственных личных хозяйств авдотьинских крестьян, это маловероятно. Можно предположить, что в Авдотьине работали крестьяне из других деревень, а авдотьинские крестьяне платили хозяину оброк. В этом случае становится понятным и наличие двадцати «каменных чуланов» для людей. Это была своеобразная гостиница для крестьян, приезжавших на работу в Авдотьино.

Данные описи говорят о том, что все новиковские крестьяне имели большие личные хозяйства, а следовательно, были достаточно зажиточными, и что Новиков, не довольствуясь этим, старался, в меру своих возможностей, облегчить жизнь не только авдотьин-цев, особенно в трудные моменты их жизни, о чем свидетельствует другая значительная постройка, к сожалению, несохранившаяся, значившаяся в описи как «хлебный магазин» или склад.

Склад был деревянный, крыт тесом, и к моменту описи там хранилось восемьдесят две четверти пшеницы, сто пятьдесят пять четвертей ржи, пятьдесят четыре четверти ячменя, восемь четвертей гороха, шесть четвертей льняного семени, девяносто один пуд ржаной муки. Возникновение «хлебного магазина» связано с одной из интереснейших страниц в деятельности Новикова в Авдотьине.

В 1786—1787 годах жестокие морозы и засуха стали причиной неурожая и голода, поразивших некоторые губернии центральной России. Однако правительство Екатерины II не приняло никаких мер по оказанию помощи голодающим. В 1787 году императрица, с многочисленной свитой и в сопровождении австрийского императора Иосифа II, путешествовала по Крыму и Украине — Новороссии Таврической. Путешествие должно было показать Европе мощь и процветание России и сопровождалось роскошными и расточительными зрелищами, среди которых были знаменитые «потемкинские деревни». «Для разорения России надобно не особенно много таких путешествий и таких расходов»,— заметил граф де Людольф — один из иностранцев, сопровождавших императрицу.

Своим зарубежным корреспондентам царица писала: «У нас умирают от объедания и никогда от голода. У нас вовсе нет людей худых и ни одного в лохмотьях, а если есть нищие, то по большей части это ленивцы. Это говорят сами крестьяне». Под стать правительнице были и верноподданные. Вот одно из донесений от 6 марта 1788 года, подобное которым генерал-губернатор Москвы Еропкин регулярно посылал в Петербург: «В прошедшие 7 дней, как в здешней столице, так и всей губернии московской, было благополучно. Погода продолжалась тихая с умеренными морозами и солнечным сиянием, равной той, какова была и на прошлой неделе».

А в действительности люди умирали от голода. Вот что увидел Новиков в это время в Московской губернии: «Всякий, у кого есть дети, не может равнодушно отнестись к известию о том, что огромное число несчастных малюток умирает на груди своих матерей. Я видел исхудалые бледные личики, воспаленные глаза, полные слез и мольбы о помощи, тонкие, высохшие ручонки, протянутые к каждому встречному с просьбой о корке черствого хлеба, я все видел это собственными глазами и никогда не забуду этих вопиющих картин народного бедствия. Целые тысячи людей едят древесную кору, умирают от истощения. Если бы кто поехал сейчас в глухую деревню в нищенскую хату, у него сердце содрогнулось бы при виде целых куч полуживых крестьян, голодных и холодных. Он не мог бы ни есть, ни пить, ни спать спокойно до тех пор, пока не осушил бы хоть одной слезы, пока не утолил бы лютого голода хоть одного несчастного, пока не прикрыл бы хоть одного нагого».

Николай Иванович стал организатором широкой кампании по оказанию помощи голодающим крестьянам и выделил из собственных средств для покупки зерна большую денежную сумму. Его единомышленники по «Дружескому ученому обществу» собирали средства, раздавали крестьянам хлеб и семена для посева. Самую большую помощь оказал Новикову его друг и почитатель, сын богатого владельца уральских заводов Григорий Максимович Походяшин, который передал ему для помощи голодающим 50 тысяч рублей. С этими деньгами Новиков уехал в Авдотьино и жил там всю зиму и весну 1787 года, организуя покупку, доставку и раздачу хлеба крестьянам окрестных деревень. Помощь получали крестьяне «всей той окольности более, чем из ста селений казенных и дворянских». Хлеб пекли в Авдотьине и раздавали по окрестным деревням, причем наиболее отдаленные получали мукой.

Крестьяне смогли в последующую весну засеять поля, что было особенно важно для борьбы с голодом. Те крестьяне, кто не мог заплатить за взятый в долг хлеб, отрабатывали его. Мы знаем об этом со слов самого Новикова: «Из некоторых селений работою платили и обрабатыванием полей по собственной моей системе».

«Посредством сего хлеба вся та окольность в тот несчастный год прокормилась, и весной все поля были засеяны яровым хлебом. Осенью оказалось, при уплате, что хлебом и деньгами едва ли и третья часть уплачена была: включая в то и ту часть, которую из нескольких селений работою уплатили. Я сказал о сем г. Походяшину, который просил меня, чтобы из сих денег завесть хлебный магазин, который бы и содержать для требующих и на подобные сим несчастные случаи: от чего да сохранит бог отечество наше!

В последние годы раздача хлеба продолжалась повсегодно тем, которые просили: и из сих денег осталось еще на разные селения по 1792 год, помнится, до 15 тыс. или, может быть, и до 20 тыс. рублей не собранных ... С того времени построен у меня хлебный магазин, в котором и содержалось всегда готового хлеба, также и намолоченного от 5 до 10 тыс. рублей. Посредством обрабатывания полей и расчистки побросанных мест и посев хлеба у меня в деревне увеличивался повсегодно и увеличился почти до невероятного числа».

Следовательно, если пять лет спустя после голода, в 1792 году, в хлебном складе Авдотьина были значительные запасы зерна, можно считать, что оказание помощи крестьянам продолжалось и было прервано лишь заключением Новикова в крепость. В крепости же Новиков и давал отчет о своей благотворительной деятельности, отвечая на вопросы, составленные самой императрицей.