Алексей Нагорный - Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией]

• Название: Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией]
• Автор: Алексей Нагорный
• Издательство: «Мишель и К°»
• Жанр: Детектив
• Год: 1993
• ISBN: 5-85692-009-0

Читатели хорошо знакомы с персонажами этой повести по многосерийному телевизионному фильму «Рожденная революцией». Судьба главного героя Николая Кондратьева убедительно показывает, как из храброго, но неопытного и наивного мальчишки, пришедшего в уголовный розыск в 1918 году, вырастает умудренный знаниями профессионал, генерал МВД. Используя богатый документальный материал, авторы рассказывают о шестидесятилетней истории советской милиции, о сложной работе по раскрытию многих опасных преступлений.

---

И оттого, что он так просто назвал ее, Маше стало совсем хорошо. Она вдруг подумала о том, что минуты полного расслабления, отдыха очень редки у милиционеров, у ее Коли, а она да и другие жены, наверное, не всегда считаются с этим. А такие минуты надо по-настоящему беречь, дорожить ими, потому что крайне опасное ремесло выбрали себе эти люди, и кто знает, кому из них суждено еще не раз прийти сюда, в Эрмитаж, а кому сегодняшний поход – первый и последний. Маша закрыла глаза и отчетливо, словно наяву, увидела, как бежит по улице с револьвером в руке Макаров, и из вороненого ствола вылетает бесшумное пламя, а потом Макаров медленно-медленно, как будто в прозрачной воде, валится на мостовую, и рука с намертво зажатым оружием бессильно повисает над кромкой тротуара…

Через несколько дней в клубе милиции состоялся вечер спайки. Зал заполнили нарядные горожане и милиционеры. Духовой оркестр управления исполнил «Интернационал». Потом на сцену поднялся Макаров и сказал:

– Только что в Петроград с Поволжья прибыли голодающие люди. На них страшно смотреть, товарищи, – Макаров захрипел от волнения, но взял себя в руки и продолжал: – Они хотят спастись от смерти, и я прямо заявляю вам, что если мы останемся глухи к их стонам, – наши дети проклянут нас за такой поступок и не будет нам прощения в веках!

– Чего ты нас срамишь? – донеслось из зала. – Ты об деле говори!

– И скажу! – крикнул Макаров. – Мы, сотрудники Петроградского УГРО, по согласованию со своими домашними обязуемся отдать все необходимое из своего пайка, чтобы прокормить двадцать человек!

Зал зааплодировал.

– Во мы какие! – выкрикнул Вася. – Кто ответит?

Рядом с Макаровым встал Ганушкин, сосед Коли.

– Рабочий класс присоединяется, – сказал он. – Мы, балтийцы, берем на полное пищевое и вещевое довольствие сто человек!

И снова зал взорвался аплодисментами, а Вася крикнул:

– Качать товарища Ганушкина за вопиющее бескорыстие!

Под общий смех Вася схватил огромного Ганушкина и попытался поднять, но не удержал и уронил в оркестр. Зал застонал от хохота.

Потом на трибуну поднялся Бушмакин.

– Что значит спайка, товарищи? – спросил он негромко. – Мы так понимаем, что это единение и взаимная честность. А поэтому я приглашаю на трибуну всех желающих и прошу честно высказать все замечания и пожелания в адрес Петроградской милиции.

– Все-все-все? – недоверчиво спросил кто-то.

– Все, – подтвердил Бушмакин.

– А кто пьет и взятки берет?

– Валяйте.

– А вы меня посодите!

Зал снова взорвался хохотом.

– Если не облыжно – спасибо скажем, – крикнул Бушмакин.

– А наш квартальный чужих жен отбивает, – сообщили из зала.

Раздался смех. На трибуну поднялся нескладный, плохо одетый человек.

– Зачем вы зубоскалите? – начал он с болью. Зал сразу же притих. – Если у кого есть справедливый упрек – скажите. А я вот хочу от самого сердца поблагодарить покойного товарища Сивкова… Он – мертвый, а я благодаря ему – живой. Они жизнь свою за нас отдают…

И хотя большинство присутствующих вряд ли знали погибшего Сивкова, зал поднялся, как один человек, и застыл в скорбном молчании.

У входа толпились опоздавшие – маленький клуб всех не вместил. К дверям подошел парень в кепке-малокозырке, спросил весело:

– Чего такое? Дают чего?

– Единение, – объяснили ему. – С милицией…

Парень отошел, сказал двум другим:

– Милиция фраеров охмуряет… Под оркестр.

– Танцуют? – спросил один из двух, высокий. Чиркнул спичкой, закурил. Пламя высветило продолговатое красивое лицо с высокими бровями вразлет, тонким, нервным ртом. – Ну пусть себе погуляют перед смертью. Как считаешь, Сеня?

– Бей в лоб, делай клоуна, – лениво сказал Сеня.

Бандиты ушли в темноту. А Коля сидел в это время на Дворцовой в своем кабинете и даже не догадывался, что в ближайшие несколько часов вновь пересечет его путь Сеня Милый и опаснейший бандит Ленька Пантелеев.

Утром в УГРО сообщили об ограблении и убийстве торговца Богачева, и Бушмакин с опергруппой выехал на место происшествия. Дом на Казанской, в котором жил покойный Богачев, был добротный петербургский дом с обширными квартирами в 8 – 10 комнат, лепными потолками и застарелым запахом мышиного помета. Никаких следов обнаружено не было. Бушмакин распорядился отправить труп Богачева в морг, на вскрытие, и удивленно пожал плечами:

– Похоже, здесь работал профессионал высшего класса.

– Похоже, – кивнул Коля.

Они уже собрались уходить, как вдруг в квартиру с криком ворвался один из милиционеров – из числа тех, кто дежурил на улице.

– Убили! – крикнул милиционер. – Убили Макарова!

– Ты что? – задохнулся Бушмакин. – Ты чего это ерунду порешь, Акимов?!

Выбежали во двор. В тупике, за сараями, лежал Макаров с намертво зажатым в правой руке наганом.

Бушмакин провернул барабан:

– Пустой… Стрелял до последнего. Странно, почему не попал.

– Попал, – угрюмо заметил Коля.

Чуть в стороне лежал еще один труп. Это был плюгавый, лет 22 парень с косой челкой, в тельняшке. По внешнему виду – типичный мелкий карманник, скорее даже хулиган, а не вор-профессионал.

– Ясно, – сказал Бушмакин. – Этого они пустили на разведку, и Макаров с ним схлестнулся. Только как он здесь оказался, Макаров. Что ему тут было надо?

– Он живет неподалеку, – откликнулся Вася. – Здесь проходной двор, ну он и пошел как ближе. И напоролся на этих.

– Верно, – Никита отошел от подвального окна с покореженной решеткой. – Из этого подвала есть ход в кухню богачевской квартиры, мне дворник сказал. Ход я осмотрел. Дверь взломана. Ясно, что бандиты проникли в квартиру Богачева именно этим путем.

Бушмакин разжал пальцы Макарова, взял наган, спрятал в карман. Подошли санитары с носилками, унесли трупы.

– Я поехал на Дворцовую, – хмуро сказал Бушмакин. – Доложу руководству. Ты, Василий, и ты, Никита, немедленно организуйте встречу с подсобным аппаратом, дайте задание на контакт и розыск. Коля, расспроси соседей и всех вокруг, кого можно.

Вечером на совещании оперативники подвели итог дня. Результатов пока не было. Правда, сотрудники подсобного аппарата получили соответствующие задания и в самое ближайшее время должны были выйти на преступные группировки, малины и притоны и путем личных встреч и контактов с болтливыми ворами, скупщиками краденого и всеми теми, кто кормится вокруг преступного мира, выяснить, кто же именно совершил бандитский налет на квартиру Богачева. Коле тоже удалось кое-что узнать – ему, например, сообщили, что во время погрома в богачевской квартире одного из бандитов отчетливо называли по имени. «Верите – Лёнечкой называли…», – вздрагивая от страшных воспоминаний, сказала Коле пожилая женщина.

Но все это пока не давало никаких реальных направлений. Начинался самый ненадежный и самый трудоемкий поиск – вширь.

– Я тут просмотрел сводку происшествий за год, – неторопливо сказал Колычев. За эти пять лет он совсем не изменился. Только облысел чуть-чуть. – Что получается? Четыре довольно результативных грабежа, два налета. Никаких или почти никаких следов, тщательная подготовка каждого «дела» – шли «на верняк»… Работала группа профессионалов под руководством большого мастера. Прежде такого почерка мы не фиксировали – ни при государе-императора, ни теперь…

– Вы считаете, – сказал Коля, – что действует образованный человек?

– Университет для урок закончил? – ухмыльнулся Вася.

– Что значит образованный? – хмуро бросила Маруська.

– Торопитесь, – улыбнулся Коля. – А я, между прочим, только что из кадра. Вот, смотрите… – Коля начал водить пальцем по списку. – Уволены из наших органов за прошлый год по разным причинам шестнадцать человек. Всех мы разбирать не станем, нет нужды, а вот один явно для нас интересен. Он избил человека на допросе, и было подозрение, что во время обыска присвоил несколько золотых царских десяток. Смыслит он в нашем деле? Да! Мог он совершить все те преступления, о которых говорит Нил Алексеич? Мог!

– Кто это, Коля? – спросил Бушмакин.

– Бывший сотрудник Пантелеев Леонид. Прошу обратить внимание, что, по моим данным, одного из налетчиков называли Лёнечкой!

– Все это мутью пахнет, – ухмыльнулся Вася. – Наш работник? Чепуха!

– Он по соцпроисхождению кто? – спросила Маруська.

– Типографский рабочий, – сказал Коля. – К сожалению, это факт.

– Гнусный факт, – заметил Бушмакин. – Если версия Кондратьева подтвердится – а она, по-моему, достаточно перспективна и обоснованна, придется нам в кадре ставить вопрос о качестве политработы. Это надо же. Такое перерождение нашего, можно сказать, товарища в матерого уголовника. Есть над чем поразмыслить.

– Факт случайный, единичный факт, – вступил в разговор Никита. – Панику не из-за чего поднимать.

– Никто и не паникует, – отрезал Бушмакин, – но какие же мы большевики, если этот – пусть единичный – факт станем замазывать и тушить келейно, как говорят некоторые недалекие товарищи, – без шума? Грош нам цена тогда!