Елена Кипарисова - Фея мёртвого города

• Название: Фея мёртвого города
• Автор: Елена Кипарисова
• Жанр: Фэнтези

Астра обладает уникальным даром - способностью исцелять людей от смертельных болезней. Ее размеренная жизнь кардинально меняется, когда на пустыре она обнаруживает раненного парня и возвращает ему жизнь. Но за добрые дела всегда приходится расплачиваться. Сам того не предполагая, незнакомец втягивает девушку в опасную игру, где на кону стоят не только серьезные призы, но и человеческие жизни. Победитель получает все, но все ли играют честно?

---

Я была обречена.

- Ложись спать, - крикнул мне Марк из соседней комнаты, а затем донесся скрип кровати - он уж улегся, наверняка даже не начиная собирать свои вещи в ответ на мою угрозу.

Я еще повозилась, медленно передвигаясь между кухней и ванной, и пытаясь снять напряжение, но легче не стало. Казалось, тело наоборот разогрелось, а мышцы напряглись, готовые к действиям. Не помогли ни ромашковый чай, ни горячий душ. Вернувшись в комнату, я посмотрела на часы - за полночь - так много часов до рассвета, и мне придется занять чем-то каждый из них.

Утро стало спасением, как только первые золотистые, но еще холодные лучи стали пробиваться на горизонте, окрашивая небо сначала в серые, затем в оранжевые тона, моим мучениям пришел конец. Я отложила в сторону книгу, которую никак не находила времени дочитать, и выключила компьютер, по которому загружалась очередная серия 'Страх, как он есть' - на сегодня хватит ужасов. На сборы ушло не более получаса, и можно было идти, мне не хотелось оставаться в этих стенах еще хоть на минуту.

Стараясь не шуметь, я прошла в коридор, заметив, что на этот раз Марк не закрыл дверь в свою комнату, и сейчас был виден угол кровати и его обнаженное согнутое колено, не прикрытое простыней. Черт, да он чувствовал себя как дома, вот только мне все меньше казалось, что квартира вообще является моей. Услышав шорох, мужчина пошевелился, но не проснулся, лишь что-то пробормотав во сне. Как он мог быть так спокоен, когда я не находила себе места? Отсутствие совести? Бессердечность? Я надеялась, что никогда не стану похожей на него, у меня еще был шанс выплыть на берег, а не пойти ко дну.

Больница была закрыта для посещений, но мне, как старательному волонтеру, разрешили пройти внутрь, только косо посмотрев, потому что мало кто хотел работать субботним утром, тем более в таком месте. В коридорах уже вовсю кипела жизнь - некоторые шли с завтрака, другие сидели в холле, около телевизора. Я сразу отыскала взглядом Олененка, которая громко смеялась чему-то, играя с большой старинной куклой в красивом пышном бирюзовом платье с длинными рюшами. Это выглядело невероятно странно, у этой пластмассовой девочки было все, что не доставало обычному ребенку - густые светлые волосы, лежащие тугими кудрями, которые Оля потеряла уже давно, красивый наряд, когда девочка носила неприметное выстиранное платьице. Две абсолютные противоположности.

Я присела рядом, про себя отмечая, что мать малышки все еще в палате, и наверняка спит.

Девочка подняла на меня взгляд и широко улыбнулась.

- Больше не больно, - ее голос был звонким и полным детского задора. - Доктор сказал, что, возможно, отпустит меня ненадолго погулять. Представляешь?

- Да, это здорово. Но, думаю, нам нужно закончить, чтобы тебя выписали отсюда раз и навсегда.

- Уйти из больницы? - Она так много времени провела в этих стенах, что даже не представляла жизни вдали от врачей и бесконечного лечения. - Совсем? Я смогу пойти в школу, играть с ребятами? Я буду жить дома?

- Да, - мои губы дрогнули в улыбке. - У тебя будет нормальная жизнь, у тебя и твоей мамы. Ты же хочешь этого?

- Конечно. Мама обещала отвезти меня на море, как только мне станет лучше.

- Ты никогда не гуляла у моря? - удивилась я, хотя могла догадаться, что Олененок еще совсем не видела мира, узнавая обо всем из книг и порой из телепрограмм, когда ей разрешали их смотреть.

- Мама говорит, что я была у нее в животике, когда мы последний раз купались, но я не помню волн. Говорят это очень красиво, и море шумит, громко и волшебно. - На лице девочке появилось такое мечтательное выражение, что сердце закололо.

- Тогда пойдем. - Я протянула руку, помогая ей подняться на ноги. Ее ладонь казалось такой маленькой и невесомой, словно перышко.

Никто не обратил на нас внимания, в этом месте уделяли мало внимания происходящему, словно их это уже не волновало. Здесь были совершенно другие правила, мир, существовавший внутри нашей вселенной - похожий, но совершенно другой. Даже время в этих стенах текло совершенно иначе, так, что секунды, превращались в целые часы. Люди, как сонные мухи, двигались по коридору, каждый раз отводя глаза, словно боясь увидеть в нас что-то, способное нарушить их невозмутимое спокойствие.

Мы зашли в уборную, хмурая женщина вымыла руки и выскользнула в коридор, оставив нас наедине. Я заперла дверь на щеколду, убедившись, что нам никто не помешает, и повернулась к девочке, которая, облокотившись на сероватую раковину и поднявшись на цыпочки, разглядывала себя в зеркале, корча смешные рожицы. Этот ярко-розовый платок в белых сердечках ей очень шел, делая малышку еще забавней.

- На этот раз не будет так больно. - Я могла чувствовать, что болезнь все еще пряталась, боясь проявляться - в этот раз должно было оказаться легче, чем в прошлый. Как для меня, так и для ребенка.

- Я не боюсь, и боли больше нет. Я так хочу скорее попасть на море. - Последние слово прозвучало столь мечтательно, что мои губы растянулись в улыбке. - Ты - моя фея.

Я присела на колени, чувствуя холодную плитку, напоминающую хрупкую ледяную корку.

Девочка улыбнулась, протянув две крошечные ладошки, на этот раз они казались теплее, словно в тело вернулась жизнь. Энергия внутри меня задрожала, пульсируя в руках странным пугающим жаром, словно готовая обжечь тонкую кожу. Я закрыла глаза, сосредотачиваясь и разжигая пламя еще ярче, оно превратилось в жидкую лаву, плавно кружа по венам, ища выхода. Поток устремился вперед, переходя к Оле, но боли действительно не было - я отдавала не себя, а частичку совершенно чужого человека, ту силу, которая ему больше не нужна. Мне показалось, что болезнь даже зашипела в агонии, корчась, плавясь, превращаясь в ничто. Перед глазами сверкали блики, переходя от ярко-желтых в розоватые, а в шум в голове то нарастал, то сходил на нет. Я резко сжала руки в кулаки, отстраняясь, чтобы прервать обмен. Энергия протестующе вспыхнула, обжигая меня изнутри. Мое дыхание стало тяжелым, словно воздух вокруг нагрелся как во время пожара. Но, открыв глаза, я не увидела огня - все те же потрескавшиеся от времени кафельные стены и практически непроницаемые стекла и зеркала.

- Мне так хорошо, - прошептала малышка, медленно оседая на пол и блаженно улыбаясь. Она была абсолютно здорова, и я знала, что теперь еще долгое время ни одна болезнь не посмеет подступить к ней, и меня не волновало, что по этому поводу подумают врачи.

- Ты ведь никому не расскажешь? - Мой голос все равно слегка дрожал от перенапряжения. -

Даже когда врачи начнут расспрашивать, как это могло произойти?

- Никому, - замотала головой девочка, так, что я испугалась, что она у нее оторвется. - А мы еще увидимся?

- Не думаю. Ты сюда уже не вернешься, обещаю.

- А ты останешься помогать остальным, да?

Я кивнула, увидев в ее глазах непонятную надежду и даже какое-то благоговение, которого не заслуживала.

- Да, другим. А теперь беги к маме и собирайся на море. Тебе понравится.

Девочка поднялась на ноги, поправив платьице, и бросилась мне на шею, обнимая худенькими ручками, а потом целуя в щеку. От этого жеста мое сердце замерло, а потом забилось быстрее, глаза предательски защипало. Как странно, что это помогло унять мою внутреннюю боль, пусть и ненадолго. Я смотрела на счастливую малышку, у которой впереди была вся жизнь, полная радостей, невзгод, обид, неожиданных открытий и много другого. Кого в эти минуты волновало то, чего стоило это исцеление?

Оля отстранилась от меня и, открыв щеколду, выбежала в коридор, где уже недовольно переговариваясь толпились пациенты. Они с подозрением покосились на меня, когда я поднималась с холодного пола и, отряхнув колени, прошла мимо них. Мне даже не хотелось думать, что они вынесли из этой сцене и что смогут рассказать врачам. Завтра девочка покинет больницу, а ее мать не позволит использовать дочку как подопытного кролика, чтобы выяснить, что же стало причиной внезапного исцеления. Главное, что я чувствовала себя лучше, больше не разрываемая переизбытком чужой энергии, возможно, у меня хватило бы силы помочь еще одному человеку, отчаянно в этом нуждающемуся.

Часы показывали полдень, когда я наконец вышла из больницы, впервые за последнее время радуясь наступлению осени. Солнце сияло ярче, чем обычно, сегодня даря не только свет, но и тепло. Оно нежно касалось моей кожи, вызывая легкую улыбку. Я чувствовала себя свободной - невозможно было стереть прошлое, но мне удалось смягчить его, словно сгладив, закрыв чем-то новым - ярче и светлее.

Женщина, находящаяся в коме, так и не пришла в себя, несмотря на всю оставшуюся энергию, что ровным потоком заполнила ее недвижимое тело. Я никогда не пыталась исцелить что-то подобное и даже не знала, возможно ли это. Ее тело выглядело совершенно нормальным, но мозг постепенно умирал. Вероятно, проблема состояла не в травмах, которые можно было исцелить, а в нечто другом, не подвластном моим способностям. Я какое-то время провела у ее кровати, ожидая хоть какой-то реакции, но приборы ничего не зафиксировали, женщина не шевельнулась, не открыла глаза. Ничего. Энергия ушла впустую, и теперь ее практически не осталось. Но мне стоило попытаться, чтобы вернуть все в относительную норму.