Алексей Савчук - Прямой дождь

• Название: Прямой дождь
• Автор: Алексей Савчук
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

Украинский писатель Алексей Савчук много лет работает в художественно-документальном жанре. Его перу принадлежат две повести о В. И. Ленине — «Месяц февраль» и «Острый почерк», книга очерков о талантливых украинских селекционерах академиках Ф. Г. Кириченко и П. Ф. Гаркавом, повесть об известном помологе Л. П. Симиренко. Двумя изданиями вышла на Украине документальная повесть «Григорий Иванович» — о Петровском.

В повести «Прямой дождь», переработанной и дополненной автором для Политиздата, нарисован образ Григория Ивановича Петровского — выдающегося представителя рабочего класса.

Автор рассказывает о юности Петровского, о его подпольной работе, о деятельности как депутата IV Государственной думы от рабочих Екатеринославской губернии, об участии его в первом Советском правительстве республики, о работе на Украине председателем ВУЦИК. Повесть, получившая широкий отклик читателей и прессы, выходит вторым изданием.

---

На следующий день хоронили убитых. Из каменной Часовни Брянского завода выносили дощатые гробы, обрамленные красными и черными лентами. Впереди траурной процессии призывно алел плакат: «Долой самодержавие, да здравствует революция!», реяли знамена, зеленели венки. Весь путь — от завода до городского кладбища — охраняли рабочие.

За гробом Федора Дудко шла Василинка. Губы крепко сжаты, в скорбных глазах ни слезинки.

Вы жертвою пали в борьбе роковой
Любви беззаветной к народу,
Вы отдали все, что могли, за него,
За жизнь его, честь и свободу!

Огромная, многотысячная толпа напоминала Днепр в половодье — могучая река вот-вот выйдет из берегов в смоет, снесет все, что встретит на своем пути… Так представлялось не только рабочим, хмуро шагавшим с крепко сжатыми кулаками, но и солдатам, молча сопровождавшим похоронную процессию и украдкой поглядывавшим то на убитых, то на полицмейстера, который держался на почтительном расстоянии, прижимая лошадь к краю тротуара…

На кладбище остановились возле выкопанных могил. Федор лежал с белым, будто мраморным, лицом. «Не расти на земле садам, которые мечтал посадить Федор…» — подумал Петровский. Зажав в левой руке черную шляпу, прерывающимся, взволнованным голосом он сказал надгробную речь. Закончил призывом:

— Мертвые зовут к отмщению! Долой прогнивший самодержавный строй! Да здравствует революция! К оружию, товарищи!

Скорбные слова песни заглушили глухой стук земляных комьев о крышки гробов и церковную молитву.

С кладбища Григорий Иванович возвращался медленно, думая о событиях последних дней, о предательской роли меньшевиков, подтачивающих своей агитацией веру рабочих в победу.

«Но мы, большевики, — размышлял он, — руководствуемся одним непреложным законом: учиться, вооружаться и наступать. Смело и решительно! И победа будет за нами!»

6

В эти холодные октябрьские дни пятого года царь Николай II пребывал в полном смятении духа.

Еще в детстве нападал на него, бывало, беспричинный страх, он постоянно ожидал чего-то необычного, верил в приметы…

Женившись на немецкой принцессе Алисе Гессенской, ставшей царицей Александрой Федоровной, Николай приобрел в ее лице незаменимого советчика. Окружив себя толпой хитрецов и юродивых, она принялась диктовать царственному своему супругу то, что нашептывали ей ловкачи и пройдохи, смекнувшие, что на царской глупости можно неплохо нажиться. Предсказывали всяческие трагедии, пророчили несчастья. Ему советовали всякое, но он не мог понять, к чьему слову прислушаться, а чьим пренебречь. И только когда тонкие, бледные губы Алисы шептали ему свои советы, он безоговорочно следовал им. Нервы у Николая совсем разгулялись, среди ночи он вскакивал с постели, обливаясь холодным потом, задыхаясь, что-то хрипел, судорожно растирал впалую грудь, потом неистово крестился, устремив взгляд на икону. В последнее время на царя еженощно нападал мистический ужас, охватывало чувство непоправимой беды… Никогда еще в его царствование смута не достигала подобных размеров… В обеих столицах — Петербурге и Москве — бастуют фабрики и заводы, стачки перекинулись почти во все промышленные города империи, повсюду вспыхивают крестьянские волнения, неспокойно в войсках, на железных дорогах стоят составы, даже императорский поезд не может пробиться из Петергофа — одной из летних царских резиденций — в Петербург, потому что везде бунтуют…

Единственное утешение — это яхта, стоящая наготове в Финском заливе. По утрам он выходил на берег, смотрел на белое быстроходное судно и немного успокаивался… Что бы там ни случилось, он со своим семейством успеет уплыть в дальние спокойные края. Спасти жизнь себе, императрице, дочерям, цесаревичу, долгожданному наследнику… Возьмет с собой из придворных лишь самых преданных, и конечно в первую очередь министра двора — барона Фредерикса…

Войдя в кабинет, царь глянул на письменный стол. Вечно ему подсовывают какие-то записочки, которые пестрят сведениями о революционных митингах, арестах агитаторов, поджогах барских усадеб, волнениях в войсках, забастовках… Все клянутся в любви и преданности его особе, а сколько в тех словах правды — попробуй разберись… Вот Витте всучил всеподданнейший доклад с предложением создать в России, в отличие от Булыгинской, законодательную думу, российский парламент… На кой черт ему эти европейские парламенты! Если бы можно было закрыть границу, да так, чтобы ни один русский и носа за нее не смог сунуть, вот тогда бы в стране началось настоящее благоденствие…

Об этом и еще о многом другом думал царь, сидя в своем петергофском дворце, когда ему доложили о графе Витте. Вошел полный, уже немолодой человек с умными, усталыми глазами. В недалеком прошлом — министр финансов, прославившийся удачно проведенной в России денежной реформой и введением государственной монополии на винные изделия. Он проявил себя также и на дипломатическом поприще, благополучно заключив в конце августа Портсмутский мирный договор с Японией, за что был удостоен графского титула. Витте с самого начала был против этой войны, но генеральская клика и сам император возлагали на нее слишком большие надежды.

— Прошу садиться, граф, — сказал Николай.

— Благодарю, ваше императорское величество, — почтительно склонился в поклоне Витте.

— Я прочитал ваш доклад, граф. Почему вы считаете, что России нужна именно законодательная дума?

Витте посмотрел на безвольное, растерянное лицо самодержца и подумал о том, что как раз этому и посвящен его доклад. Однако он знал и другое: Николай II не отличается умением схватывать основное в написанном, поэтому ему необходимо все повторить устно.

— Ваше императорское величество, — начал Витте спокойно и не спеша, — люди дурно устроены: они стремятся к свободе и самоуправлению. Если вовремя не дать им разумной свободы, не ослабить вожжи, то возникнут такие неприятные явления, как беспорядки и волнения… До этой несчастной войны с Японией, — при этих словах царь брезгливо поморщился, но Витте, будто не замечая этого, повторил: —… до этой несчастной войны в империи было более-менее спокойно.

Витте умолк, немигающе глядя на царя и пытаясь угадать, о чем тот думает и надо ли продолжать. Николай нервно дернул левым плечом, будто пытаясь сбросить с него что-то, и раздраженно спросил:

— А чем, собственно, не подошла Булыгинская дума?

— Она законосовещательна, то есть безвластна, — быстро ответил Витте.

— Позвольте, граф, власть дана мне всевышним, и я ни с кем не обязан ее делить, — вновь подергивая плечом, отчеканил царь.

«Это со слов кретина Горемыкина, — подумал Витте. — Ведь недаром этот ничтожнейший член Государственного совета в последние дни так часто посещает Петергоф», — но вслух сказал другое:

— Ваше императорское величество, это одна из основных царских прерогатив, и на нее никто не покушается. И дело вовсе не в том, что придется делить власть или даровать свободу, но пообещать надо. Нынешняя обстановка в стране чрезвычайно сложна. Россия напоминает сейчас разбушевавшийся океан. И этот океан надо переплыть. И, какой бы курс вы ни взяли, ваше величество, на какой бы пароход ни сели, переплыть океан без некоторого риска невозможно. Я глубоко убежден, что мой пароход и мой курс наиболее надежны. Повторяю, не обязательно выполнять, однако пообещать необходимо.

Умный и гибкий царедворец, Витте прекрасно знал, как обращаться с жестоким, ограниченным и безвольным монархом, всецело находившимся под влиянием своей истеричной супруги. Произнеся эти успокоительные слова, он решил припугнуть Николая, сославшись на угрожающую обстановку в стране — забастовки, крестьянские волнения, неповиновение в войсках…

— Ваше императорское величество, имеются только дна пути спасения России: это — диктатура или конституция. Почти все наши войска сейчас на Дальнем Востоке, следовательно, опереться нам не на кого… Мне думается, что второй путь, то есть конституция, законодательная дума и гражданские свободы, в данный момент более верный.

Витте искал слова, пытаясь доказать, что он искренне, как никто другой, хочет сохранить царскую монархию, спасти династию, что предан ей беспредельно. Понимая все ничтожество Николая, он в то же время не забывал, что именно царь присвоил ему графский титул. Взглянул на самодержца, вспомнил, как много лет тому назад на Киевском вокзале в царских комнатах расшалились пятнадцатилетний наследник Николай и его младший брат Георгий и как великий князь Владимир Александрович на глазах именитой публики надрал Николаю уши. Теперь перед ним сидел тридцатисемилетний тщедушный правитель, который и ныне заслуживает того, чтобы ему надрали уши. И вдруг ему стало жаль этого безвольного, трусливого и жестокого человека, именовавшегося царем. Однако чувство жалости тотчас исчезло — необходимо было спасать страну и трон. Крупный политический деятель, человек проницательного ума, Витте, будучи убежденным монархистом, в то же время понимал, что Россия без развития капиталистического способа производства в промышленности и сельском хозяйстве не может существовать как сильная самостоятельная держава, и всей своей деятельностью старался примирить самодержавие с буржуазией. Глядишь, потомки и скажут, что он — граф Витте — облагодетельствовал Россию!