Валентин Асмус - В_ Ф_ Асмус — педагог и мыслитель

• Название: В_ Ф_ Асмус — педагог и мыслитель
• Автор: Валентин Асмус
• Жанр: Философия

---

В эти годы В. Ф. Асмус переключился на вопросы истории и теории эстетики. Среди наиболее значительных публикаций — «Гете в «Разговорах» Эккермана», «Философия и эстетика русского символизма», «Чтение как труд и как творчество», «Круг идей Лермонтова». В послевоенные годы были опубликованы такие значительные работы, как «Шиллер об отчуждении в культуре XVIII в.», «Мировоззрение Толстого» (отдельные статьи о нем публиковались и в 30-е годы). Член Союза советских писателей с 1935 г., В. Ф. Асмус немало писал и по вопросам литературоведения. В частности, он первым заметил большой поэтический талант А. Твардовского, когда появились его первые публикации в начале 30-х гг.

В январе 1940 г. В. Ф. Асмус защитил докторскую диссертацию «Эстетика классической Греции» (это была вторая в СССР публичная защита диссертации и первая в ИФАНе). Он — один из авторов многотомной «Истории философии». Первые три тома (из семи намеченных и частично написанных) были опубликованы в 1940—1943 гг., и Асмус стал одним из лауреатов Сталинской премии. Но уже в следующем, 1944 г., было принято известное постановление ЦК ВКП(б), осуждавшее III из вышедших томов (в сущности самый содержательный из них) за освещение в нем немецкого классического идеализма XVIII—XIX вв. Претензии к этому освещению носили туманно-политический характер (шла война с фашистской Германией), и В. Ф. Асмус наряду с Б. Э. Быховским и Б. С. Чернышевым был назван в этом постановлении одним из виновников политически неверного изображения немецких идеалистов. Последовали новые проработки на философском факультете МГУ (где В. Ф. Асмус работал профессором, как и Б. С. Чернышев) и в Институте философии.

Так называемая дискуссия 1947 г. по книге Г. Ф. Александрова «История западноевропейской философии» стала новым этапом в идеологизации и политизации философии. Она сводила к минимуму преподавание истории классической («домарксистской») философии, максимально увеличив долю истории марксистской философии, которая включала теперь не только ленинский, но и сталинский этап. Исследовательская работа по истории домарксистской философии фактически прекратилась. В эти годы В. Ф. Асмус переключился на работу в области логики, которой он занимался с молодых лет и которая теперь стала преподаваться в ряде вузов. Уже в 1947 г. вышла солидная «Логика» В. Ф. Асмуса, систематически рассматривавшая традиционную формальную логику. В дальнейшем в новой коллективной «Логике» (1956) им были написаны главы «Понятие», «Аналогия», «Гипотеза», «Доказательство».

Но когда в логике стала осуществляться перестройка на математическую логику, В. Ф. Асмус посчитал, что в его годы уже поздновато переключаться на новую исследовательскую область. К тому же наступило время XX съезда КПСС, знаменовавшего определенную оттепель и в философии. Она дала проф. Асмусу возможность перейти с кафедры логики на кафедру истории зарубежной философии, на которой он и проработал последующие двадцать лет. История философии оставалась главной научной любовью В. Ф. Асмуса. Он читал общие и специальные курсы по истории античной, новой и новейшей истории философии в студенческой, аспирантской, преподавательской аудиториях. Как всегда, эти лекции отличали ясность, содержательность, непринужденная и изящная стилистика. Из книг, опубликованных в этот период творческой деятельности В. Ф. Асмуса, назовем монографии «Декарт» (1956), «Проблема интуиции в философии и математике» (1963; 2-е изд. 1965), «Платон», учебное пособие «Античная философия» ( 1968; 2-е изд. 1976).

Здесь названы, разумеется, далеко не все публикации философа-энциклопедиста, писавшего фактически по всем разделам истории зарубежной, как и русской философии XIX—XX вв., эстетике и литературе — русской и зарубежной, множество статей в «Большой советской», «Литературной» и «Философской» энциклопедиях.

Возвращаясь к названной выше монографии «Проблема интуиции в философии и математике», исследующей проблему непосредственного знания в западноевропейской философии XVII—XIX вв. и математике XIX—XX вв., необходимо подчеркнуть высокий философский профессионализм ее автора. А такого рода профессионализм невозможен без способности к логико-гносеологическому анализу, которым наш маститый автор владел в высокой степени.

Последние 15—20 лет жизни и творчества В. Ф. Асмуса были не только творчески насыщенными, но и довольно счастливыми по сравнению с предшествующими годами. Правда, появилась одна тучка, когда в 1960 г. на похоронах Б. Л. Пастернака, травля которого за публикацию «Доктора Живаго» продолжалась и посмертно, его близкий друг построил свою надгробную речь вокруг идеи, согласно которой конфликт большого поэта и писателя не был конфликтом только с советской эпохой, но и со всеми эпохами. Руководящие профессора философского факультета МГУ на заседании Ученого совета устроили агрессивную проработку недавнему оратору за то, что он в своей речи не осудил покойного клеветника на советскую действительность. Прорабатываемый не посыпал свою голову пеплом, умело защищался, но, имея богатый опыт прошлых проработок, решил было покинуть философский факультет МГУ и перейти в сектор эстетики Института мировой литературы (где он работал по совместительству). Однако времена все же изменились, «высшие инстанции» не поддержали проработчиков и все сделали вид, что Асмуса никто не трогал. В 1969—1971 гг. издательство Московского университета опубликовало два тома его «Избранных произведений».

С 1943 г. и в каждые новые выборы В. Ф. Асмуса выдвигали в состав АН СССР по философии. Однако члены этого отделения, руководимые твердыми марксистами-ленинцами и старыми партийцами, не могли простить ему ни «меньшевиствующего идеализма», ни последующих «вихляний». Научное содержание его трудов ими было просто непонято (да'они вряд ли их сколько-нибудь внимательно их читали). Впрочем, и сам «непроходимец» с 1962 г. не подавал больше документов. («Не хочу я разыгрывать демократию для Ильичева»,— сказал он в этот год, когда секретарь ЦК КПСС сразу прыгнул в академики.)

Но к этому времени выросли новые поколения философов, формировавшиеся уже в предвоенные и тем более в послевоенные годы. Многие из них оценили уникальный талант В. Ф. Асмуса, глубокого и разностороннего исследователя и стилиста. Если поколение икапистов и других работников «философского фронта», сформировавшихся в 20—30-е годы, видело, как правило, в Асмусе «индивидуалиста» и «аристократа», всегда замкнутого и идеологически ненадежного, то многие представители нового поколения убедились, что его замкнутость — своего рода защитная броня, позволившая ему выжить в жестокие годы идеологической бдительности, проработок и арестов. И стоило уже стареющему профессору убедиться, что его слушатель, студент и аспирант — искренний поклонник философии, как он раскрывался в своей подлинной сути — в желании максимально помочь молодому коллеге, наделяя его толикой своих громадных знаний. Его слушатель быстро убеждался в огромной доброте и безупречной интеллигентности Валентина Фердинандовича. И когда он умер (4 июня 1975 г.), на его похороны в Переделкино пришло множество его учеников, друзей и почитателей.

Оценивая деятельность В. Ф. Асмуса в столетнюю годовщину его рождения, я глубоко убежден в том, что за все наши пореволюционные годы никто в нашей стране не сделал столько, сколько Валентин Фердинандович Асмус для философского просвещения и образования в России, да и для всех стран бывшего СССР.

Т. И. Ойзерман (академик, член редколлегии журнала «Вопросы философии»): С В. Ф. Асмусом мне посчастливилось познакомиться весной 1941 г., когда, будучи аспирантом философского факультета ИФЛИ, я представил диссертацию, посвященную проблеме свободы и необходимости. Естественно, мне хотелось, чтобы мою работу прочел какой-либо ученый, специально занимавшийся этой проблемой. Мне, конечно, были знакомы такие монографии Асмуса, как «Очерки истории диалектики в новой философии» и «Маркс и буржуазный историзм», в которых центральное место занимает анализ «моей» темы.

В. Ф. Асмус не работал в это время на нашем факультете. Так же, как А. Деборин, Л. Аксельрод-Ортодокс, он, по-видимому, считался не подходящим (разумеется, по идеологическим мотивам) для преподавания на философском факультете. А мою просьбу дать диссертацию на отзыв В. Ф. Асмусу в деканате оставили без внимания. Но мне было в высшей степени важно обсудить основные вопросы моей темы с настоящим, большим ее знатоком, каких на факультете не было. И я отважился, так сказать, на свой страх и риск, позвонить домой Валентину Фердинандовичу и попросить его, по возможности в частном порядке, просмотреть мою диссертацию. Разговор был коротким, так как он сразу же сказал, чтобы я принес ему работу домой, что я и сделал.

Примерно недели через две состоялась моя вторая встреча с В. Ф. у него дома. Он не только прочел мою работу, но и выписал на отдельном листке основные вопросы, которые считал необходимым обсудить со мной. Помнится, что он, в частности, обратил внимание на один из основных тезисов диссертации: проблема свободы есть, в сущности, проблема необходимости, т. е. сама необходимость должна быть понята не как жесткая, однозначная связь событий, а как заключающая в себе многообразие возможностей, благодаря чему необходимость есть вместе с тем также необходимость выбора, если это социальная, историческая необходимость. Даже возможность альтернативных, взаимоисключающих человеческих решений коренится, с этой точки зрения, в лоне необходимости. Валентин Фердинандович, согласившись с этим тезисом, вместе с тем указал мне и на его недостаточность. Сама необходимость, поскольку речь идет о социальном процессе, должна быть понята как результат деятельности людей, которые лишь в той мере обусловлены обстоятельствами, в какой они эти обстоятельства сами творят. Эта мысль, хотя, на первый взгляд, она представляется чем-то само собой разумеющимся (ведь люди сами творят свою историю), глубоко запала в мое сознание. Она открывала перспективу действительно диалектического понимания противоположности свободы и необходимости как их коррелятивного отношения.