Александр Розен - Полк продолжает путь

• Название: Полк продолжает путь
• Автор: Александр Розен
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1961

Александр Розен — автор многих повестей и рассказов о Советской Армии. Некоторые из них, написанные во время Великой Отечественной войны и в послевоенные годы, собраны в настоящей книге. В рассказах А. Розена раскрывается душевная красота советских воинов («Военный врач», «Легенда о пулковском тополе»), их глубокая вера в победу и несокрушимую мощь советского оружия. С большим мастерством автор отобразил совершенствование военного искусства советских офицеров («Фигурная роща»), передал динамику наступательного боя, показал громадную силу боевых традиций советских воинов («Полк продолжает путь»). В рассказах А. Розена подкупает умение автора с тонкой наблюдательностью подметить в обычном и повседневном — большое и значительное, раскрыть характерные, неповторимые черты жизненных явлений.

---

Оставшись наедине с нарушителем, Котельников пояснил:

— Дело в том, что я знаю ваше подлинное имя. — На какое-то мгновение перед Котельниковым вдруг ясно возникла картина дальних гор. Но теперь он понимал художника, сблизившего снеговые вершины. — Реджинальд Чейз, для вас будет лучше, если… Ну, ну, не дурите… Выпейте воды, — сказал генерал брезгливо.

Нарушитель короткими глотками пил воду, не сводя глаз с генерала.

— Прошу извинить меня, — ставя на стол пустой стакан, сказал по-английски Чейз. — Я страдаю головокружениями…

— Головокружения… Это не остроумно… — покачал головой Котельников. — Признаете, что вы, Реджинальд Чейз, действовали как агент иностранной разведки?

— Не понимаю русского языка, — сказал нарушитель. Он, видимо, пришел в себя, бесцветное его лицо снова ничего не выражало.

— И все-таки вы поймете меня без труда, — спокойно сказал Котельников. — Лет тридцать назад я знал одного иностранного шпиона… У него была для того времени довольно удачная маскировка: он был «портным». К сожалению, я был менее опытен, чем сейчас, и не знал, что цифры, которые должны были обозначать объем груди, ширину плеч, длину рукава, на самом деле были зашифрованными приказаниями и агентурными донесениями. Три раза вы объединяете цифры по две, четвертая цифра трехзначная… Если вы чувствуете головокружение, можете выпить воды. Так вот, я довольно быстро подобрал ключ к вашей шифровке. Это портновский сантиметр. Не правда ли? Могу вам даже сообщить, что поначалу у меня не вышло, потому что я мысленно представил себе портновскую мерку размером в сто сантиметров. Ну, а ведь в ней сто пятьдесят. Таким образом я и познакомился с заданным вам маршрутом. Не будем тянуть время. Признаете, что вы, Реджинальд Чейз, действовали как агент иностранной разведки? — повторил Котельников. — Ну, вот так-то. Теперь рассказывайте все по порядку…

Только один раз Котельников прервал Чейза:

— Уточним, — сказал генерал. — Не только разведка, но и собственно диверсии?

Чейз кивнул головой.

— Отвечайте, — сказал Котельников. — Диверсии входили в вашу обязанность?

— Да…

Чейз называл объекты, интересующие иностранное государство, а Котельников мысленно шел по его маршруту.

Он шел по приморскому городу и через большой красивый парк вышел на широкую асфальтированную улицу. Дом культуры. Дворец пионеров. Стадион. Вокзал…

Большая толпа на перроне. Как здесь шумно! Провожают строителей Сталинградской гидростанции…

Шумные и светлые города, тучные нивы, стальное кружево мостов, на платформах новые экскаваторы…

Волга… Еще не видно города, еще он только угадывается вдали, а пассажиры уже сгрудились у окон, вглядываясь в свое близкое будущее…

Котельников почувствовал, как кровь прилила к сердцу.

— На Волгу? — спросил он негромко. — В Крым? В Ашхабад?

— Да, да, — поспешно отвечал Чейз, — мы рассчитывали, что мне удастся побывать и в азиатской части России.

…Скольких чейзов видел Котельников за свою долгую жизнь, стремившихся к Волхову, к Днепру, к Дону, в Хибины, в Магнитогорск, в Кузбасс! Пограничные музеи хранят бомбы, обрезы, браунинги, ампулы яда, а Днепрогэс и Уралмаш, кузбасские шахты и хибинские рудники дают свет, тепло, хлеб, энергию, жизнь.

Что ж! Охранять мир — его работа. И он обязан на работе быть спокойным и твердым.

— Прочтите и подпишите протокол допроса, — сказал Котельников.

Едва заметным движением он расстегнул ворот. Все-таки ему было душно: сказывался возраст.

VI

На сторожевике шла утренняя приборка. Готовились к выходу в море. Вахтенным офицером был лейтенант Котельников.

Несмотря на усталость, матросы работали дружно, с особым рвением, и лейтенант Котельников понимал их настроение.

Вчера вечером, когда нарушителя спустили на берег, матрос Яковлев, служивший четвертый год и пользовавшийся большим уважением на корабле, хмуро сказал:

— Противно смотреть, ребята, как такой гад по нашей земле ступает.

И как бывает в таких случаях, долго еще не затихали разговоры, а с рассветом началась приборка.

— Сми-и-рно! — послышалась команда вахтенного офицера. Все застыли на своих местах, чуть скосив глаза на высокую, худощавую фигуру генерала, неторопливо поднимавшегося по трапу. Навстречу генералу уже спешил Пригонько, ребром ладони поправляя фуражку.

— Вольно, — тихо сказал Котельников и медленно пошел по палубе, здороваясь с моряками. Многие из них лично знали Котельникова, другие слыхали о нем, и все с уважением смотрели на его строгое сухощавое лицо и широкие седые усы.

— Хорошо поработали, товарищи, — сказал Котельников. — Объявляю вам благодарность!

— Служим Советскому Союзу! — загремело на палубе.

Генерал постоял с минуту, словно раздумывая над тем, что ему хотелось сказать, и желая найти верные для этого слова.

— Коммунистическая партия учит нас бдительности во всем, всегда. Ни один враг не должен пройти через советскую границу безнаказанно.

— Не пройдет! — не удержавшись, выкрикнул кто-то из моряков высоким, возбужденным голосом.

— Это правильно, — сказал Котельников. — Наше пограничное слово свято: враги мира не пройдут.

Затем он спустился вниз, в кают-компанию.

— Вахтенного офицера ко мне, — приказал Пригонько. И когда лейтенант подбежал, шепнул ему: — Мы вас сейчас подменим ненадолго, а вы пройдите к отцу.

Кто-кто, а Пригонько отлично знал, что генерал не допускает никаких исключений для сына. И все же командир корабля считал, что такая подмена будет сейчас справедлива. Надо, чтобы отец и сын побыли вдвоем. И Пригонько сделал знак офицерам, обступившим Котельникова, чтобы они покинули кают-компанию.

— Ну, садись, садись, — сказал Котельников, снимая шинель. — Возмужал, очень возмужал… — сказал он, усаживаясь на узенький диванчик. — Вид бодрый, загорел.

— Что ты, папа, как все, так и я, — отвечал сын улыбаясь.

— Сядь, сядь, — повторил генерал.

Сын сел рядом. Действительно, лицо лейтенанта Котельникова уже обветрилось, как у настоящего моряка, и даже появилась строгая складочка у рта, и в то же время оно сохраняло совсем юное и даже мальчишеское выражение, и на вид ему нельзя было дать и двадцати пяти лет.

— Ну как, папа, как вы там? Мама писала, что ты хворал?

— Пустяки, — сказал Котельников. — Вот Лена на тебя жаловалась: не поздравил ее с днем рождения… И вообще не появляешься. Они там для тебя кровать с сеткой купили…

— Вижу, что Лена крепко на меня нажаловалась, — сказал сын. — Придем в город, я к ним зайду, конечно. Я и по ней и по Сене скучаю, — добавил он откровенно. — Замечательный парень… Он тебе про свою новую работу не рассказывал?

— Рассказывал. Прервали нас…

— А мы тут всем личным составом конструкцию его теплохода обсуждали.

— И что же, вынесли решение?

— Ты, папа, не смейся… У Сени голова светлая…

Оба чувствовали себя несколько отчужденными друг от друга и потому, что давно не виделись, и еще потому, что то высокое, что сейчас было у каждого из них на душе, требовало большого разговора, а оба они были люди сдержанные, немногословные.

— Скажи, папа, тот человек… нарушитель… Кто он? Шпион?

Котельников внимательно взглянул на сына:

— Да, шпион. Шпион, диверсант.

— Но ведь он, конечно, все отрицал?

— Вчера — отрицал. Сегодня — признался. Это долгая история, сынок. В эту ночь мне многое пришлось вспомнить… Сопоставить факты. Тридцать лет… целая жизнь.

— Ты так давно его знаешь?

— Знал отца. Должность перешла «по наследству».

— Похож?..

— Представь себе, очень похож…

Снова они помолчали.

— Я очень рад, — сказал Котельников медленно, — что ты отличился в этом деле. Хвалю. — Они вдруг оба встали, и их руки соединились в крепком пожатии.

VII

Весь день Котельников провел в городе, в штабе отряда, но обедать поехал к своим молодоженам. Лена встретила его укором:

— Мы так беспокоились! Вот вечно папка такой, — обратилась она к мужу.

— Ну, ну, — сказал Котельников. — Ворчать — это привилегия нашей мамы.

— Нет, правда, Григорий Макарович, — сказал Сенечка. — Лена сильно за вас тревожилась.

— Обедать, обедать, — весело сказал Котельников. — Кислые щи? Прекрасно! На второй день они еще вкуснее… А после обеда вы, Сеня, обязательно поподробнее расскажите про вашу новую конструкцию теплохода.

— Интересуетесь? — обрадовался Сеня.

После обеда он долго и старательно объяснял принципы конструкции нового теплохода, стараясь избегать непонятных генералу специальных технических терминов.

Заметив, что Котельников слушает с большим вниманием, Сеня еще больше воодушевился. Он притащил большой чертеж, развернул его.