Алексей Семенов - Голые циники

• Название: Голые циники
• Автор: Алексей Семенов
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-047016-7, 978-5-271-17988-4, 978-5-17-047017-4, 978-5-271-17989-1

Что такое любовь?

Спросить у Омара Хайяма?

Да что знает он о любви XXI века?!

Что знает он о физиологии отношений?!

Что знает он об исступлении в любовной истерике?!

Спросите лучше у героев этой книги, которые циничны в любви на грани чувств и чувственности.

Что такое ревность?

Спросить у Отелло?

Да он ребенок по сравнению со страстями, нервами, изменами, подозрениями, наглым флиртом и местью героев этой книги.

Что такое страсть? Спросить у Захер Мазоха?

Да не знает он настоящей боли.

Боль приходит с воспоминаниями.

Поэтому спросите у героев книги — Ричарда и Варвары.

Они скажут правду.

А вы… заплачете.

---

Герка взял камеру и вместе с переводчиком, не спеша, прогуливался по вечерним улочкам, пытаясь снять национальный колорит страны.

— И чем люди в Таиланде занимаются?

— Ничем. Просто живут в основном. Весь день думают, где взять еду, что приготовить, где подработать… Многие, как у вас, — колхозники. А вечером все работают с туристами. Правительство решило делать ставку на международный туризм и иностранные инвестиционные кампании, строящие отели и развлекательные комплексы, которые и вложили деньги. У них было неофициальное условие — сделать из Таиланда страну для секс-туризма. Правительство не долго думало, и согласилось при условии, что счета и предприятия будут регистрироваться на территории страны.

— Это для чего?

— Чтоб налоги собирать и хоть как-то контролировать их деятельность.

— Засада…

— Да, вот такие дела. Теперь, если в семье рождается мальчик, — это считается большим горем — мальчика нужно кормить больше, он еще долго не принесет денег семье. А семьи огромные — по семь — десять детей.

— Потому что презервативов нет?

— Презервативы есть, только это не очень дешево стоит. А секс — демократичное получение бесплатного удовольствия. Вот мужчины и не заботятся. Пусть лучше родит, — считают, чем он отдаст деньги за презерватив.

— Да, дела…

— Знаешь, у современных тайцев есть две мечты: выгодно продать дочь в бордель или обеспеченным немцам-грибам…

— Что значит «продать немцам-грибам»?

— Ну, так у нас их называют. Они в основном немцы. Лет под пятьдесят и больше. Приезжают найти красивую маленькую тайку, выкупить ее у родителей за две-три тысячи долларов и поселить в отдельной квартире. Она гарантирует не трахаться с приезжими туристами и родить ему детей. «Грибы» улетают из Германии от своих страшных фрау примерно один раз в три-четыре месяца в новые семьи.

— И тайки становятся содержанками? И их это устраивает?

— Для них это счастье! Что бы ее, в противном случае, ждало? Ежедневные туристы, трахающие с особым остервенением?! Знаешь, сколько в день фиксируется случаев, когда туристы избивают, калечат?

— Ну…

— В Патайе — ежедневно — до тридцати случаев. Но это только тяжелые ситуации, когда девушка самостоятельно не может добраться до дома. А сколько тех, которые не заявляют?

— Да, дела… А что полиция и власть, почему молчат?

— Ты хочешь, чтобы они распугали туристов и рассердили западных инвесторов? Сидят — пердят своими напуганными дырками. Да им и все равно, по большому счету, ты первый раз в Таиланде?

— Ага.

— Вечером все сам увидишь. Сейчас все отсыпаются, а к вечеру весь город будет усыпан девочками. Такое ощущение, что столица — группа продленного дня в школе. Прозвенел звонок с урока, и все вышли на улицы и в бары.

— А сколько стоит одна девушка на ночь?

— По-разному, можно и за десять долларов договориться, а если пучок девушек возьмешь, то по пятерке.

— А мальчики есть на улицах?

— Интересуешься мальчиками?! Да че тут краснеть, в нашей стране никто не краснеет, здесь и нет таких вопросов и предрассудков. Как в Древнем Риме: хочешь мальчика — будет тебе мальчик, хочешь садо-мазо — будет, есть все, включая животных.

— Ну, вы даете?!

— Да, даем, потому что вам этого хочется. Ваш демократический спрос рождает наш рабовладельческий рынок.

— Мне не верится, что все эти девушки готовы переспать за деньги.

— Белые мужчины для них — это что-то недосягаемое и непостижимое. Они, как-то инстинктивно, относятся к вам, как к господам. Вон, видишь продавщицу фруктов, спорим, я договорюсь, что она переспит с тобой вечером или прямо сейчас.

— Нет, не надо, спасибо…

— Так, значит, все же по мальчикам?! — И он расплылся в добродушной улыбке.

* * *

Сергей уже двадцать минут жал на звонок входной двери. Друг, все звали его Мейерхольд, не раз спасал Сергея, да и не только его. В «горячих точках» он ставил немыслимые задачи и разрабатывал немыслимые стратегические планы, и в результате — никто из солдат не погиб. Пил беспробудно… Седьмой год… От настоящего лица не осталось ничего. Синяк синяком. Крепкое тело солдата и, опухшая до омерзения, голова. С болью внутри… С ненавистью к себе… К стране… И к Богу.

Сергей знал, что тот дома. Поэтому жал на звонок сорок минут.

— Ладно, заходи…

Квартира, заблеванная наглухо, остатки лампочки, кот, испуганно таращившийся из-за батареи, нет посуды, банок пятнадцать тушенки, пустых и вылизанных пустых, разбросанных в бешенстве пьяном, презрение по углам и тупик повсюду… А на гвозде, вбитом кулаком в стену, идеально чистый парадный костюм десантника с орденами… Все… Это могила неизвестного героя Афганской войны, а потом и Чеченских…

— Че пришел?

— За советом, брат.

— Какой я тебе советчик?! Посмотри на меня! Лучше убей меня, Серега… Я не справляюсь уже с собой…

— Мне нужен твой совет. И мне всегда был нужен твой совет.

— Принеси выпить. Иначе нет советов. Это тебе не Страна Советов, ебаный свет! Здесь ее уже давно проебали и заблевали, ебаный свет!

И он стал бить распухшим кулаком дверь. Уже распухшую дверь.

— Хорошо, не запирай… Я скоро…

— И сырой килечки полкило.

— Кильки? — удивился Сергей.

— Коту, блядь…

Мейерхольд поднял кота на руки и поцеловал в нос. Кот улыбнулся.

— Только ты меня, Митрич, и понимаешь… И любишь…

Эти двадцать минут ожидания, пока Сергей не вернулся, были для Мейерхольда вечностью.

— Давай быстрее.

— На.

Мейерхольд нагло и одновременно стыдясь, посмотрел на Сергея. Открутил пробку «Немиров» и, как на водопое, жадно залил себе в горло треть бутылки.

— Спасибо.

— Перестал бы ты.

— Заткнись. Говори, че пришел? — И стал наполнять миску свежей килькой. Кот заурчал.

— Я с девушкой познакомился.

— Молодец… Молодец, — и залил еще треть в горло. — А я уже забыл, как они выглядят… голые.

Водка подействовала. Мейерхольд подошел и вытаращил испуганные глаза на глаза Сергея. Схватил его за голову. Сначала зашептал, а потом и закричал:

— И уже не помню, когда у меня хуй стоял в последний раз… Понимаешь!!! Я не помню этого!!! Серега, вытягивай меня, слышишь, брат!!! Спасай, еб твою мать, меня!!!

Они стояли посередине комнаты в обнимку и рыдали. Два героя. Потом вытерли рукавами слезы. Отошли на шаг друг от друга и… отдали честь. Два солдата.

Митрич доел кильку. Благостно развалился и задремал.

* * *

Слава Барон и Варвара всегда ели мало сладкого — поддерживали фигуру. Славка оттого, что была предрасположена к полноте, а Варя, чтоб не соблазнять подругу. Сейчас они сидели в кондитерской «Семадени», за столом, который был завален самыми разными сладостями, и, глядя на все это, пиратски потирали руки. Предвкушая.

— Я буду есть руками.

— Я тоже.

— Я, Славк, буду много есть, все на хрен съем…

— Я тоже, на хрен, все съем, но потом — поблюю…

— На хрен блевать?

— Чтобы потом еще поесть.

— Логично, я тогда тоже поблюю.

— Варь, шутка, это диета такая. Поел все, что хочешь, — поблевал. Мозг получил сигнал, что ты — сытый, и успокоился.

— Получается, что ты мозги ебешь?!

— Да, я мозгоебка, — рассмеялась Слава. У нее было хорошее настроение, потому что начались месячные, с отцом налажены отношения, они даже стали лучше. Словом, жизнь налаживалась.

— Я тоже, подружка, мозгоебка, — и Варвара стала серьезной.

— Что опять-то натворила?

— Помнишь охранника Сергея из супермаркета?

— Ну, нет, только, Варь, не говори мне…

— Да нет, пока — нет. Я его в театр пригласила. На «Служанок» Виктюка.

— Варь, может, не надо, а? Вернется Рич, вы помиритесь, и все будет у вас хорошо. Ведь вам же было очень хорошо вместе, вы такие цельные были вместе, вы такой бандой были.

— В том-то и дело, что были…

— Это все легко поправимо.

— Поправимо? Не уверена. Губа заживет, но внутри — нет. Обида — нет. Злость — нет. Он меня всегда упрекать будет, я его знаю. Может, помолчит немного, но потом обязательно вякнет. Сколько раз так было. Я ему говорю: «Мне под эту блузку нужно надевать бюстгальтер»? Он посмотрел и небрежно так: «Да нет, так хорошо». Я ему: «Точно? Не будешь ревновать — ведь я только твоя. Все тебе завидовать будут». Он опять заверил, что все нормально. Мы в гостях были, жарко, вот они кондишн и включили. У меня от холода соски немного встали и стали видны через майку немного…

— Вот, блядь, этого Ричард не любит…

— Ричард не любит, зато все окружающие посмотрели. Тут Рич встали громко всем: «Ну что, нравятся соски моей девушки?» Потом он зло схватил кувшин с морсом и выплеснул его мне на майку: «Вот так, по-моему, совсем хорошо! Может, потрогать кто хочет?! Так она даст! Дашь ведь, сука?!» Вскочил и ушел из квартиры.