Элизабет Нокс - Искушение винодела

• Название: Искушение винодела
• Автор: Элизабет Нокс
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-35763-5

Франция XIX века. Юный Собран, сын винодела, знакомится с ангелом, внешне похожим на Иисуса Христа. И все в жизни Собрана складывается удачно: он наследует отцовскую винодельню, женится на девушке своей мечты. Но ангел оказывается падшим. Винодел сходит с ума, повреждается рассудком его жена, а в провинции совершается несколько жестоких убийств юных девушек…

Тонкий интригующий роман погружает читателя в неизведанный мир желания и ярости, страсти и смертельной ревности, сексуального наслаждения и стыда, своеобразной верности.

Писательницу Элизабет Нокс хорошо знают в Новой Зеландии, и это ее первая книга, получившая мировую известность.

---

Аврора попросила Люсетту сообщить позже обо всех новостях, которые девушка узнает на кухне заутренним чаем. Девушка присела в реверансе и удалилась.

Слушая графа, люди во дворе разделились на группы. Потом посмотрели на высокого черноволосого юношу с короткой бородкой, в одежде крестьянина. Когда тот заговорил, Поль было возмутился, но дядя Арман умерил пыл зятя, прикоснувшись к лацкану его шинели. Дальше все мужчины, раскланявшись, пошли к воротам, надевая на ходу головные уборы.

Аврора дожидалась Поля в утренней комнате. Наконец он пришел, справился о самочувствии жены, присел рядом на кровать и, отдышавшись, сообщил: пропала девушка.

— Но тебе, дорогая, — добавил он, — не следует занимать этим голову.

— И все ж я буду надеяться, что ее отыщут и выяснят, что бедняжка бежала с любовником. Кстати, всегда было интересно знать: грех ли это для девицы из приличной семьи бежать из дома с любовником? Или же так: насколько велик этот грех?

— Не слышал, чтобы такие девушки сбегали из семей. Их на сносях либо выдают замуж, либо не выдают, но детей на попечение монахинь они не бросают. И супругами старых толстосумов не становятся, как на то способны испорченные особы.

Авроре вспомнились хитросплетения судьбы Коринны, героини романа мадам де Сталь[12].

Затем Поль легонечко похлопал супругу по животу, и оба рассмеялись, когда ровная округлость нарушилась пиночками изнутри.

— А где будут искать пропавшую? — поинтересовалась Аврора.

— Вдоль берега реки, в поле, в канавах и зарослях близ дороги.

Аврора вздрогнула, представив труп, спрятанный в одном из таких мест.

— Девушку, наверное, уже и не надеются найти живой? — спросила она.

— Твой дядя говорит, семь лет назад произошло нечто похожее. Пропала девушка, которую потом нашли мертвой на берегу реки.

Отвечая на вопрос, Поль рассказал то, чего жена вовсе знать не желала. Впрочем, Аврора не стала его упрекать — как всегда, она молча признала правоту мужа.

Поль сказал, что пойдет приляжет. Графу позже понадобится его помощь.

— Уладить все с судебными приставами, магистратами и кем бы там ни было.

Засим он оставил Аврору.

Люсетта доложила: пропавшую звали Мари Пеле, пятнадцати лет от роду. Она, по словам младшей сестры, имела ухажера. Кто он — неизвестно, и Мари вполне могла просто бежать из дома, а не повторить печальную судьбу Женевьевы Лизе, погибшей семь лет назад (рассказывая о подробностях, Люсетта перекрестилась).

Когда же Мари Пеле отыщут, людей отзовут с поисков выстрелом из пушки (она на крыше шато).

— Мсье Поль подожжет фитиль, — добавила служанка.

Выстрел из пушки прогремел после полудня. Женщины шато высыпали во внутренний двор, некоторые уже рыдали.

Вернувшиеся первыми мужчины принесли не труп — только известия. Дед пропавшей взревел; лицо его побагровело, а с вытянутых губ прозрачной нитью стала падать слюна. Младшие родственники еле сдерживали старика.

Разгорелся спор: женщины требовали отнести тело Мари домой к матери и там омыть. Мужчины возражали: граф, судебные приставы, магистраты должны прежде осмотреть тело, дабы узнать, кто убил девушку. Час смерти бедняжки давно миновал, спорили женщины, и давно уже покоится под могильной плитой Женевьева Лизе, тогда как убийца ее все еще не найден.

Аврора поначалу только смотрела на происходящее из тени, прячась за массивной дверью, ведущей в главный зал шато. Но когда Поль велел подать лошадь, она вышла во двор. Неуклюжую беременную женщину не заметил никто, даже собственный муж.

— Поль! — окликнула супруга Аврора.

Юноша с короткой бородкой помчался ей наперерез через весь двор.

— Мадам, не потревожьте лошадь! — быстро проговорил он, затем обратился к графу, только не «ваша честь» или «ваша светлость», а просто «Вюйи», добавив потом «господин».

Желания Полю было не занимать, да силы подкачали — он никак не мог забраться в седло.

— Поль! — позвал граф. — Подойди, ты нужен мне.

И Полю, намеревавшемуся привести в имение магистрата, пришлось оставаться в имении — успокаивать женщин.

— Простите, мадам, — извинился тем временем юноша, отпуская руку Авроры, — Я решил, что вам грозит опасность.

— Не будь здесь такой суматохи, — отвечала Аврора, — и если бы кто-то утихомирил людей, лошадь бы так не нервничала.

Подошел граф.

— Аврора, ты обычно помогаешь мне, но в твоем нынешнем положении да при желании Поля внести посильную мужскую лепту…

— Я только вышла во двор остановить Поля, чтобы он не вздумал ехать верхом.

Граф взял племянницу за руки; вдвоем они простояли так какое-то время в центре водоворота истерии, в который превратился внутренний двор.

— Жодо, — обратился наконец граф к юноше, — ты умеешь держаться в седле?

— Нет, вам лучше бы отправить за магистратом конюха.

— Мне угодно отправить человека с головой на плечах.

— Уверен, магистрат сам достаточно умен и не станет искать знаний в яме с сеном и конскими притираниями.

— Делай, как тебе сказано, — велел граф, нисколько не оскорбленный.

Юноша подчинился. Деревянные башмаки не влезали в стремя, и парень одолжил у одного из слуг графа сапоги. Взобрался в седло, явно подражая виденным где-то кавалеристам, и осторожно выехал за ворота.

Только тогда граф сказал племяннице ступать в дом.

Следующим утром Аврора обнаружила дядю в библиотеке — граф с секретарем готовили копию ответов на вопросы, оставленные магистратом. Секретарь присыпал чернила на бумаге песком, а Аврора заменила догоревшие свечи новыми.

— Боюсь, я отправлюсь в могилу, так и не выяснив, кто убийца, — пожаловался дядя Арман. — А правду мне сообщит только сам Господь Бог уже на том свете. Поль еще спит?

— Кашель у него усилился. Когда я уходила, Поля временами прямо-таки скручивало. Для тебя я велела слугам приготовить завтрак — с мясом.

Граф раскрыл объятия, и Аврора подошла к дяде, положила ему голову на плечо, а он поцеловал племянницу в волосы.

— Я посещу похороны той девушки, — сказала Аврора.

— Мы все должны их посетить.

— Дядя, а кто был тот юноша, который задержал меня?

— Собран Жодо. Владелец виноградников на холме возле дороги в Алуз. Служил канониром в армии Наполеона, прошел зимнюю Москву. Жена у него просто красавица: светлоглазая, с золотыми локонами, вылитая русалка.

— Он важный человек в Алузе?

Граф заглянул Авроре в лицо.

— Он что, не понравился тебе, Аврора? Значит, ты вся в матушку. Она, пока вынашивала тебя, тоже могла невзлюбить кого угодно, вот просто так, с первого взгляда. Зато потом, когда молоко у нее закончилось, многих бывших «подозрительных» людей она называла даже «добрыми друзьями».

— Уверена, я не паду так низко, чтобы его невзлюбить.

— До чего же ты надменна! Жодо обучен писать и читать, в своем лучшем платье он легко сойдет за местного состоятельного господина. Вот почему я просто обязан был обзавестись подходящей для себя компанией: вызвал сюда Поля, тебя и своих охотников.

— Но он нравится тебе, — обвинительным тоном произнесла Аврора.

— Собран Жодо остер на язык, своенравен… Почти как я сам.

1818 VIN DE CLERC[13]

На встречу с ангелом Собран принес бокалы и бутылку того вина, что они пили в первую ночь знакомства.

— Оно, конечно, еще не старое, — сказал винодел, — но давай посмотрим, как напиток держится.

Ночь была тепла.

Они выпили, потом молча глядели на Дом, на стенах которого, будто звезды, белели цветы.

— Вижу, погреб еще не готов, — заметил Зас.

— Год выдался плохой. Полный зла, — Собран поставил бокал на плоский пограничный камень. Близким винодел сказал, что притащил его сюда, дабы отметить старую границу между семейным виноградником и виноградником Кальмана. (Для Селесты камень стал чем-то вроде могильного памятника Батисту, и она посадила возле него бархатцы.) Собран достал из-за пазухи связку из трех перьев и протянул их ангелу. — Ты, похоже, линяешь.

Зас присоединил перья к своей ноше: бутылке турецкого белого вина и розовому кусту в извести, завернутому в промасленную ткань.

— Ты обронил эти перья в первую ночь, когда тебя унес вихрь, — пояснил Собран.

— A-а, — отвечал Зас.

1819 VIN DE VEILLE[14]

Дары Заса, нетронутые, всю ночь простояли в узловатых корнях вишневого дерева.

Светало. Было прохладно.

Собран до самого рассвета пролежал на склоне холма в объятиях ангела. Четыре месяца назад умерла его дочь, восьмилетняя Николетта.

Собрану почти нечего было поведать Засу, разве что о том, как у детей началась лихорадка, как кожа у них покрылась сыпью и как сам винодел с женой испугались за малютку Батиста, как опасно близко была к болезни Селеста, вымотанная и истощенная кормлением и уходом за младенцем.