Фонд «Форвард» - Мастер и мяч. Честный футбол Федора Черенкова

• Название: Мастер и мяч. Честный футбол Федора Черенкова
• Автор: Фонд «Форвард»
• Издательство: Имидж-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000

Книга представляет собой прозаический этюд о выдающемся мастере отечественного футбола 80-х – 90-х годов Федоре Федоровиче Черенкове – полузащитнике московского «Спартака», почитаемом болельщиками разных клубов и названном ими «народным футболистом России».

---

«Для меня Федор Черенков всегда был самым любимым футболистом. Прекрасная игра, великолепная техника, высший уровень исполнения всех футбольных приемов. Обидно, что приходится провожать такого мастера».

Нельзя не отметить, что обычно немногословный, сдержанный Нетто, рассуждая о Черенкове, сказал о нем столько теплых слов, сколько, неверное, не слышали от него за два десятка лет обо всех наших футболистах.

Виктор Папаев: «Вереницей проходят чемпионаты, рассеивается ореол бывших кумиров, уносятся вдаль огни чудо – голов. Время-грабитель, промывая «футбольную породу», оставляет «самородки»… От необиженного вниманием «Спартака» болельщик требовал только побед. Черенков делал игру, приводя в трепет капризные трибуны. И делал победу…»

Александра Максимовна Черенкова, просто мама: «Федя вроде мягким кажется, но, если что решил, будет стоять на своем – хоть стой, хоть падай. Будет отстаивать свое решение, свою правоту».

Леонид Трахтенберг, бывший пресс-атташе клуба «Спартак»: «Для болельщиков «Спартак» с Черенковым – это праздник».

А. Ильин, спортивный обозреватель: «Черенкова ни с кем не спутаешь: только он может так по-своему непринужденно работать с мячом, только он способен на такой изящный дриблинг, на такой неожиданный и изощренный ювелирный пас. В нашем футболе много незаурядных мастеров. Но они – другие. Похожего на Черенкова не найти. Он признан поклонниками всех команд, это уже само по себе показательно. Легкость и элегантность, а главное – умение мыслить на поле – принципы Черенкова».

Анна Чуркина, шеф-повар столовой на спартаковской базе в Тарасовке более 30 лет: «Помню его еще мальчишкой, когда для ребят из спартаковской школы сделали в Тарасовке пионерский лагерь. Они тогда в футбол на стакан компота играли, но Федя, даже если выигрывал, никогда сам не подходил требовать положенный компот. А через много лет, когда он стал капитаном «Спартака», и премии нам у начальства выбивал, и подарки дарил. Мы ко всем почти ребятам хорошо относились, но Федя для меня – словно сын родной».

«Дядя Валентин», бывший электрик базы в Тарасовке, пенсионер: «Увидел его на поле впервые в 1978 году. Поразил меня Федя тогда данными, совсем не богатырскими. Подошел к Бескову, спрашиваю: кто это? «Федор Черенков», – отвечает. «Он же, как олененок, говорю – его того гляди перешибут». А Бесков мне в ответ: «Кость хоть и тонкая, зато голова светлая». И правда, как в воду глядел тренер».

Аркадий Юдин, болельщик, грузчик Бирюлевского мясокомбината: «Федор, не думай, что мы тебя забудем! Ты есть и будешь – Черенком. Черенком, который никогда не углублялся корнями в поле дрязг, склок, конфликтов. А играл в футбол так, будто летал. Но тебя подбивали. Падал. Никто из болельщиков не может похвастаться, что видел, как корчится от боли Черенков. А как понять то, что не отвечал ударом на удар? Их тебе пришлось держать, и немало. Ах, как же подло «кинули» тебя на два чемпионата мира! Я, честно скажу, на твоем месте ушел бы в такой запой… А ты выходил на футбольное поле, хоть бы хны, и играл – для нас. А тот матч с «Астон Виллой» в Англии, когда на последней минуте вколотил победную банку! Ведь целый вечер по всей России мужики прыгали от счастья до потолка…»

Б.Орлов, общественный корреспондент газеты «Воздушный транспорт»: «Черенков – это личность на футбольном поле и вне его. В Федоре болельщики признали личность целеустремленную и целостную, приметили в нем редкую для многих спортсменов отзывчивость, доброту, участливость к товарищам, к команде, к окружающим людям».

…Интересно, исправно ли служит еще тот импортный модный телевизор, подаренный однажды Федором какому-то совершенно незнакомому ему болельщику, который пробился к нему за автографом и в случайно возникшем разговоре посетовал, что его сломавшийся «Рекорд» лишил всю семью удовольствия видеть любимый «Спартак» в прошедшем турнире?

Вадим, болельщик из Липецка: «Федя, мы никогда не забудем «Астон Виллу» и все, что ты сделал в тот год в ущерб собственному здоровью…»

Просто болельщик из Красноярска: «В то время моими кумирами были «Динамо» (Киев) и Заваров с Блохиным. Но у «Спартака» мне всегда нравился Федор своей тонкой, умной, интеллигентной игрой. Когда играли киевляне и «Спартак», я не «болел», а наслаждался игрой».

Геннадий Темичев, от имени болельщиков: «Уважаемый Федор, Вы достигли больших высот в футболе, но остались добрым и скромным человеком. Болельщики любят и помнят Вас.

Футбольный матч – спектакль,
И каждый в нем – артист.
Роль главная – твоя,
Но ты к тому же воин.
Любимец публики,
Народный футболист.
Ты званья этого
Высокого достоин».

Алексей, болельщик из Москвы: «Я никогда не забуду, как мальчишкой плакал на прощальном матче Федора, как плакал весь стадион, взрослые и пожилые люди. Плакали, понимая, что дописана золотая страница российского футбола. Что никогда больше не взорвется не вскочит на ноги стадион при виде очередного шедевра Федора Вас до сих пор любят и помнят, Вы должны быть на виду, быть приме ром преданности стране и клубу».

Николай Озеров: «Спасибо, Федор, что всегда играл с душой!»

«…Иное зерно упало на добрую землю и принесло плод»

…Их взгляды столкнулись, утонули один в другом. Проницательные, спрятанные в таинственности седых бровей и мудрости морщин глаза встретились с глазами детскими – настороженными, открытыми, ясными. Они говорили на только им понятном языке: один наставлял, одарял, предостерегал и сожалел, другой – внимал. Лежащий между ними мяч не разделял их, а помогал осознать важность встречи – крепко, надежно, навсегда.

– Возьми. Он будет принадлежать тебе, а ты – ему. Люби, цени и береги его – и он будет исполнять все твои желания. Его можно бить, бросать в грязь, наступать на него жесткими шипами, «срезать» и «подрезать», но если ты будешь в обращении с ним умел и нежен, дерзок и находчив, он всегда будет предан тебе. Тебе будет и страшно, и одиноко, и больно. Но ты познаешь восторг и упоение высоко летящей птицы. Дружи с мячом, сынок, – и ты исполнишь себя в жизни, ты состоишься.

Вспотевшая детская ладошка робко прикоснулась к теплому круглому кожаному боку. Погладила. Прижала к щеке.

– Я понял…

Так они встретились – Мастер и Мяч.

Александра Максимовна Черенкова, будто угадывая что-то значительное для будущего своего сына, хорошо помнит эту встречу. Помнит, как в их недавно полученную, отдельную (после коммуналки) квартиру в Кунцеве пришел пожилой седоватый мужчина – она видела его во дворе их прежнего дома. По строгому аскетическому овалу лица, сдержанным манерам и серьезным, умным глазам она считала его учителем. Видела не раз, как пристально наблюдал он за играющими в футбол во дворе дома ребятишками. Кто он был на самом деле, не знает. В руках неожиданный гость держал новенький кожаный мяч – вещь по тем временам дорогую, не у каждого мальчишки имеющуюся. «Пришел к Федору. Подарок ему хочу сделать. Долго тебя искал. Нашел-таки. Держи, дружок!»

И пока старик объяснял смущенной матери, как маленький Федор удивлял его своей игрой в мяч, как здорово у него, худенького, но ловкого, все получалось, каким он может стать хорошим футболистом – оробевший мальчик молча, не отрывая взгляда, будто завороженный, смотрел на «пришельца» серьезно и восторженно, а мяч прижимал почему-то к щеке, как прижимают ладонь близкого, бесконечно дорогого человека…

Начальные свои «футбольные» не шаги еще, а шажки Федя сделал в московском кунцевском дворике, где гонял мяч до темноты, не взирая на непогоду, синяки на коленках и жалобы жителей первого этажа. Среди игроков он был самый маленький и по возрасту и по комплекции – чтобы получать поменьше тумаков и подольше самому «покатать» мячик, приходилось изворачиваться всеми мыслимыми и немыслимыми способами. К тому же дворик был короткий и узкий, чтобы на таком «пятачке» обыграть нескольких ребят и забить гол, мячом нужно было владеть отменно. И если он при своих более чем скромных габаритах не дал себя затоптать в горячих уличных баталиях, это целиком за счет феноменальной техники обращения с мячом. Первые его уроки ловкости приходилось часто переживать маме: «Вижу, один мальчишка начал охотиться за Федькой, все остановить его норовил. Однако не тут-то было. В один из моментов сын так увернулся, что тот со всего хода врезался в борт». Отец поощрял спортивные увлечения сына – первым его стадионом был длинный коридор старой коммунальной квартиры, где двухлетнему Феде отец привязывал к валенкам коньки и учил ходить в них, а потом и бегать по полу. Тут же, в коридоре, мальчик учился жонглировать маленьким мячом. Отец часто устраивал Феде лыжные походы, научил кататься на велосипеде. Шестилетним он впервые взял сына в Лужники, на игру любимого «Спартака», именно благодаря отцу зародилась у Федора и его младшего брата Виталия преданность клубу, за который всю жизнь «болел» отец. Федор Егорович – потомственный рабочий, всю жизнь посвятивший нелегкому труду на кожевенном заводе и заводе легких сплавов, умер, когда Феде было шестнадцать лет, и весь груз забот о семье взяла на свои плечи мама, работавшая простой рабочей на кожевенном заводе. Было трудно и физически, и материально, но именно мама настояла на том, чтобы Федя продолжил учебу и по-прежнему ездил на тренировки в Сокольники. Отработав заводскую смену, исполнив все материнские и отцовские обязанности по дому, вечером мама непременно встречала его у подъезда, а утром с неженской непоколебимостью будила сына пораньше, чтобы он приготовил школьные уроки. «По-моему, мама каждый день совершала маленький подвиг ради детей», – скажет повзрослевший Федор. Мама никогда не ходила на матчи своего знаменитого сына, но, ничего не говоря ему, смотрела игры по телевизору, и, когда его толкали или сбивали с ног, выключала телевизор, потому что ей самой становилось больно…