Марина Маслова - Жизель до и после смерти

• Название: Жизель до и после смерти
• Автор: Марина Маслова
• Жанр: Исторические любовные романы

Жизнь в балете — смысл существования Лидии Левиной. Ее жизнь — это история балета и история России. Русские сезоны в Париже, Фокин, Сергей Дягилев, Анна Павлова и Вацлав Нижинский… Первая мировая война, революция, эмиграция. Но эта история — о героях, проживших жизнь в любви, верной и единственной, которую не могли убить ни война, ни разлука, ни смерть. Это история вечной любви.

«Когда я писала «Жизель», старалась как можно точнее воспроизвести, особенно в письмах, интонации и лексикон того времени, которое называют теперь «Серебряным веком» русской культуры, да и русской истории тоже. Нам это непривычно, но так тогда действительно говорили и писали. Чудесный пример — мемуары Матильды Кшесинской, которые я беззастенчиво использовала в работе. Мой герой Сергей Ильич Гурский — это ее знакомый, погибший на фронте в первые месяцы войны, единственный не получивший от нее благословение иконой Ченстоховской Божьей Матери. Его гроб действительно привезли на Варшавский вокзал осенью четырнадцатого года. О его личной жизни и любви Кшесинская не рассказала ничего. Это дало мне возможность придумать свою версию. А рождественский поэтический вечер, упомянутый мной — тот самый, что описан Цветаевой: «Нездешний вечер» накануне нового девятьсот шестнадцатого года. С большой опаской вынуждена была ввести такие личности, как Дягилев и Фокин, — но без них никак не обойтись, ежели пишешь о Русских сезонах. Пришлось рискнуть. Вся моя история — это переплетение реальных фактов и тех, что я придумала».

---

— Ах, как хорошо! Тебе не хотелось бы подняться по этой дорожке туда, в вышину?

Мишель поднял Лидию на руки, вынося из воды, и начал целовать. С восторгом заметив, что она не противится этому, Мишель опустился на песок и, усадив на колени, не отрывался от ее губ, тихонько раздвигая их и нежно касаясь языком. Почувствовав ее трепет, он потерял голову. Нетерпеливо раздевая и касаясь ее тела губами, Мишель с изумлением понял, что наконец-то не будет отвергнут, неприступность Лидии была поколеблена. В этот момент тело Лидии существовало отдельно от сознания, отвечая на каждую его ласку, порывистое дыхание срывалось с губ и руки непроизвольно нежно касались его головы и плеч. Нарастающая страсть их объятий была обоюдной, у Лидии кружилась голова, она ощущала себя в том неистовстве усилий, в котором выполняла на сцене 32 фуэте. Счастье от сознания, что все получилось так и даже лучше, чем можно было себе представить, вспыхнуло в ней огненным светом.

— О, Мишель!.. — вскрикнула она, — о, как это прекрасно!

Ночью, лежа в постели в своем номере, она задумалась, что же это с ней было. Как называется это ослепительное наслаждение, это сказочное ощущение безумия, пережитое ею за несколько минут, словно выхваченных из жизни, существующих вне ее. Что это может быть любовью, ей даже не пришло в голову; знакомая с физической близостью мужчины и женщины с самой неприглядной стороны — со стороны жертвы мужской похоти, она никогда не связывала любовь и страсть воедино. Поэтому Лидия никогда не верила в любовь Мишеля. Он был безупречным партнером на сцене и мужчиной, который разбудил в ней чувственность и открыл ей тайны ее тела, но любовь?! Он никогда не интересовался ее душой, ее мыслями и вкусами. Надо отдать справедливость, Мишель был деликатен и мягок и не пытался грубо вторгнуться в ее мир. Наверное поэтому Лидия и не принимала его разговоры о любви всерьез.

На другой день к Лидии в отеле подошли господа из вчерашней компании и стали любезно приглашать составить сегодняшнюю игру с ними — опять на счастье. Лидия долго отказывалась, потом согласилась. Вечер прошел весело, у Лидии действительно оказалась легкая рука, мужчины ухаживали за ней, окружающие оглядывались на прелестную молодую девушку рядом с известным всему Монте-Карло русским Великим Князем, делающую крупные ставки и часто выигрывающую. Окружающие думали, что это богатая и азартная наследница большого состояния. Лидия начала находить в этом удовольствие. Все оставшиеся три дня она провела у рулетки. После последнего спектакля, в котором Лидия танцевала «Призрак розы» и Па-де-де из «Дон Кихота» в дивертисменте, что всегда приводило зрителей в восторг, ей принесли корзину цветов, в которую был вложен футляр с прелестным браслетом и записка: «Браслет на изящную ручку, приносящую удачу. Н.М.» Корзину принес адъютант Великого Князя Николая Михайловича, Сергей Ильич Гурский, офицер Лейб-Гвардии Уланского полка, который каждый вечер не спускал с Лидии восторженных глаз.

— Лидия Викторовна, вы позволите засвидетельствовать свое почтение и восхищение вашим талантом в Петербурге? Я был бы счастлив продолжить наше знакомство. Быть может, дома я наберусь храбрости сказать, что я чувствую, глядя на вас. Не сердитесь! — сказал он поспешно таким умоляющим тоном, что Лидия рассмеялась.

— Я буду рада видеть вас, — сказала она спокойно, подавая ему руку, и убрала, когда он сильно сжал ее.

— Простите меня, — растерянно сказал он, увидев гримаску на ее лице, и покраснел.

Сергей Ильич нравился Лидии, он был скромен и хорошо воспитан, но в его поведении она заметила намек на интерес, и это сразу ее насторожило. Она по-прежнему старалась избегать мужчин, проявляющих такой интерес. Это казалось посягательством на нее и страшило, как в тот, первый раз. Сергей Ильич все-таки пришел ее провожать на вокзал и подарил корзиночку с ранней оранжерейной клубникой. Мишель вот уже несколько дней, которые Лидия провела в Казино, дулся на нее, надеясь, что тот вечер на берегу будет иметь продолжение, и сердясь за то, что она явно его избегала.

Путешествие через Париж и Люксембург было интересно и доставило Лидии то удовольствие новизны впечатлений, которого она ожидала и о котором говорила Андрею в первый день знакомства. Часть труппы во главе с Дягилевым осталась в Париже, на прощание Дягилев пригласил ее танцевать в следующем сезоне, в Париже, Берлине и Вене. Лидия пообещала устроить все в театре, ей очень понравилось работать в труппе. В своем театре Лидия не чувствовала такой свободы, все танцоры у Дягилева были молоды и талантливы, перед Тамарой Карсавиной, исполняющей заглавные партии, она преклонялась, считая, что она превзошла Кшесинскую.

Часть вторая Любовные письма

В лоб целовать — память стереть.

В лоб целую.

М. Цветаева

1. Исповедь

Чем ближе подъезжал поезд к Берлину, тем больше волновалась Лидия, с удивлением замечая в себе эту лихорадку предчувствия чего-то очень хорошего. На вокзале ее встречал Андрей. Лидия просияла и протянула ему руку под ревнивым взглядом Мишеля. Они отправились на авто в центр и зашли в ресторан пообедать, а потом катались по городу и Андрей показывал ей достопримечательности, но вскоре они за разговорами забыли смотреть в окно. Андрей остановил машину и они прошли в сквер на площади. Усевшись на скамейку, они продолжали разговаривать, рассказывая друг другу свои впечатления от жизни за границей и о своей работе.

— Лидия, я огорчился тем, что вы мне перестали писать свои мысли. Вы перестали мне доверять? Или я шокировал вас своими взглядами на тот предмет, который вас интересует?

— Нет, я доверяю вам. Но я не решаюсь говорить дальше, поскольку меня волнуют вопросы настолько деликатного свойства, что мое желание обсуждать их может шокировать вас. Я испугалась, что вы можете посчитать меня развратной женщиной, — Лидия внезапно залилась краской и жалобно посмотрела на него, — У меня нет ни одной знакомой женщины, которая могла бы мне помочь разобраться в этом. Но признайтесь, странно и необычно говорить об интимных чувствах с мужчиной, да еще мало знакомым.

— Лидия, вы опять меня огорчили. Я считал, что после нашей переписки мы стали лучше понимать друг друга. И я думаю, что с кем же еще поговорить, как с не очень близким человеком? Представьте, что вы исповедались близко знакомому мужчине, потом видитесь с ним почти каждый день и думаете все время, что он знает вашу тайну. Бр-р-р. Меня бы это нервировало!

Лидия засмеялась. Потом она на минуту задумалась, достала из сумочки письмо и протянула Андрею.

— Я хочу, чтобы вы прочитали это, когда я буду уже далеко. Это моя исповедь. После этого, если вы не отшатнетесь от меня с презрением, напишите мне — или же ничего не говорите, я не обижусь. Теперь же мне хотелось вас спросить об одной вещи, которую вы написали мне. Скажите, как можно испытать мужчину, который твердит вам о любви. Как узнать, истинно ли его чувство?

— Лидия, прежде всего, я хотел бы узнать, не праздное ли это любопытство. Что вам до человека, который уверяет вас в своей любви, если вы его не любите? Если это не будет браком по расчету, конечно. Если же вы уверены, что сами его любите…

— Нет, — торопливо вставила Лидия и покраснела вдруг от своей поспешности, — я никого не люблю еще, я даже смутно представляю, что это такое.

— Тогда вы позволите мне не отвечать сейчас, а написать вам? Я впервые в растерянности. Когда вас не будет рядом, я смогу привести мысли в порядок и изложить все связно и понятно. Рядом с вами я чувствую, что теряю способность логично мыслить. Вы удивлены? А между тем это так. С вами я становлюсь мальчишкой, восторженно глядящим на своего кумира.

— Но я не кумир! Я несчастная женщина, не знающая, как жить дальше. Мне пора вернуться на вокзал. Если вы решите не писать мне больше и наша дружба прервется, я хотела бы сказать, что вы были для меня единственным другом, и я бесконечно ценила вас, доверяла и была горда, что вы уделяли время писать мне.

— Лидия, это похоже на прощание навсегда.

— Возможно, так и есть. Вы сами решите это для себя, когда прочтете мое письмо. Вполне вероятно, что вы найдете меня недостойной внимания.

— Этого не будет никогда! В чем бы вы ни признались в своем письме, я достаточно знаю о ваших мыслях и чувствах, чтобы не разочароваться в вас, — и Андрей поднес ее руку к губам.

— Спасибо! — прошептала Лидия, чувствуя, что теплый комок стоит у нее в груди, и перевела разговор, — собираетесь ли вы приехать в Петербург?

— Не раньше следующей весны, — он так и не выпустил ее руку из своей и теперь накрыл ее другой рукой, слегка поглаживая, что совсем не смутило Лидию. Она даже не отдавала себе отчета, что с удовольствием принимает от Андрея те знаки внимания, которые от другого мужчины уже насторожили бы ее.