Мэрилин Мюррей - Узник иной войны

• Название: Узник иной войны
• Автор: Мэрилин Мюррей
• Жанр: Прочая старинная литература

---

Вооруженный конвой верхом патрулировал поля за тюремными стенами, где осужденные пропалывали уходящие вдаль хлопковые поля. Раннее утреннее солнце поблескивало в воде ирригационных каналов, приносящих влагу в сухую, выжженную пустыню. Яркие зеленые растения смотрелись довольно странно на фоне сторожевых вышек с пулеметными гнездами и часовыми в форме.

Охранник у ворот проверил удостоверение личности у доктора Мэйзена. Он долго искал мою фамилию в своих бумагах, затем махнул рукой, пропуская нас внутрь. Доктор Мэйзен припарковал машину. Я глубоко вздохнула, когда мы вышли на пыльный двор и направились к невинным на вид трейлерам.

Июльское утро уже раскалилось до тридцати семи градусов. Зайдя внутрь, я порадовалась обдавшей меня волне прохладного воздуха. Мужчины, которых я увидела, ничуть не отличались от обычной дружеской компании; но каждый из них был осужден не менее, чем на пять лет. Что происходит у них внутри? За их непробиваемой броней? Что, если мне не удастся пробить их защиту?

Пока мужчины рассаживались по местам, я мысленно перебирала список, который дал мне доктор Мэйзен:

Джордж; белый в возрасте 29 лет. Обвинен в изнасиловании и угрозе физического насилия, приговорен к тридцати годам тюремного заключения, отсидел шесть лет.

Тони; латиноамериканец, возраст 26 лет, обвинен в изнасиловании, осужден на срок до семнадцати лет тюрьмы, отсидел пять лет.

Карл; черный, возраст29 лет, обвинен в изнасиловании, осужден на срок от десяти до двадцати лет тюрьмы, отсидел семь лет.

Том; белый, возраст 38 лет, обвинен в растлении малолетних, приговорен к пяти годам тюремного заключения, отсидел три года.

Дэвид, белый, возраст 38 лет, осужден за растление малолетних. Приговорен к пяти годам тюрьмы, отсидел три года.

Эрл; черный, возраст 35 лет, обвинен в изнасиловании, приговорен к тридцати годам тюрьмы, отсидел десять лет.

Гарри; белый, возраст 63 года, обвинен в растлении малолетних, приговорен к пяти годам тюрьмы, отсидел три года.

Джои; латиноамериканец\белый, возраст 32 года, осужден за изнасилование, приговорен к сорока годам тюремного заключения, отсидел тринадцать лет.

Я собралась с духом. Ты уверен, Господи, что хочешь от меня именно этого? Не думаю, что это будет легко!

Помолившись про себя, я вышла вперед и начала: «Нет, нет, только не я! У меня было безоблачное детство».

Мои слушатели оказались более внимательными, чем я ожидала, - все, за исключением одного. Джордж сидел в нескольких футах от полукруга остальных участников. Весь его вид откровенно заявлял: «держись от меня подальше!» - он сидел развалясь, скрестив руки у себя на груди. Свою шляпу он надвинул так глубоко, что глаз мне не было видно.

Ближе всех ко мне, в непринужденной позе сидел Эрл, глядя на меня с самоуверенной усмешкой, заслонившей всю его внутреннюю сущность. Вместо нее он выставлял напоказ образ «крутого Джо». Его защитный механизм, хоть и более приемлемый в социальном плане, работал не хуже, чем у Джорджа.

Карл, физически развитый и жесткий, с гордостью носил огромную шевелюру в стиле «афро». Он изумил меня своими слезами, когда я рассказывала про свой «вулкан». Слезы блестели на его темнокожем лице, но он и пальцем не пошевелил, чтобы как-то скрыть из существование.

«Тот дом, тот плохой дом, солдаты, война, падают бомбы!»

кожаная куртка, на которой красовались пестрый дракон и слово «Сайгон», скрипнула в углу, когда ее владелец затушил четвертую сигарету в банке из-под кофе. Том дергал сбея за тощую бородку, пытаясь отделаться от воспоминаний о грохоте орудий и воплях смертельно перепуганных детей и раненых товарищей.

«Миленький Боже, прошу, не дай этому со мной случиться!»

Дэвида душили слезы, рука сжимала маленький крестик, приколотый к воротнику. интересно, не использует ли он свое христианство, как защиту, полагая, что ему уже не нужно работать над своими проблемами, поскольку отныне они уже прощены?

«…я продолжала оставаться восьмилетним ребенком шесть недель. Вот как выглядел мой почерк».

Смахивающий на дела Гарри поддался вперед, с интересом кивая головой при появлении на экране очередного слайда. Он кротко улыбнулся мне, когда я вновь отключила свет и достала свои бутылки с «морями боли».

«Эта бутылка изображает мальчика, чьи мать и отец не проявляли к нему никакой любви».

Прошлое неожиданно обрушилось на Джон со своей болью. Эмоции переполнили его так внезапно, что он не мог сдержать слез. Джон вцепился в стул, пытаясь взять себя в руки, пока я продолжала говорить.

Тони, у которого сильные чувства друзей вызвали недовольство, сидел, не отрываясь от пола. Долгие годы старательного приведения себя в соответствие с выдуманным образом мужчины выстроили почти непроницаемый барьер. Мачо никогда не плачет, особенно чикано.

«подчас требуется очень много времени, чтобы выкачать эти скважины».

Прошло около двух часов, и я приготовилась завершать эту часть выступления. «Я отдаю себе отчет в том, что в этой тюрьме на вас смотрят как на «худших из худших». Сколько раз вам казалось, что «всем на вас наплевать», что никому нет до вас дела? Но я хочу, чтобы вы знали, мне – есть. Если бы я не беспокоилась о вас, я не стояла бы здесь. Мне за это не платят, И я сама купила билеты, чтобы сюда прилететь. Понимаете, я здесь потому, что убеждена: вы – люди, у которых есть достоинство и ценность, личности, у которых есть право получить возможность измениться.

Но изменение это будет самым трудным из всего, что вам приходилось сделать в этой жизни. Вам придется принять полностью ответственность за свои преступления, из-за которых вы находитесь здесь. Вы также должны быть готовы заглянуть глубоко внутрь себя и вызволить того страдающего маленького мальчика, который там находится. Вам придется позволить маленькому Джон, Дэйви или Томми рассказать вам о том, что с ним случилось, из-за чего он так зол и обижен на других людей.

Я здесь, чтобы помочь вам это сделать. Я пододвинула к себе магнитофон и объяснила мужчинам, что им предстоит увидеть и услышать.

Их тела напряглись в ожидании, когда я вставляла кассету. «Взгляните на мое лицо и запомните его хорошенько. Я хочу, чтобы вы помнили его, когда будете слушать, что может сделать сексуальное насилие с ребенком, с женщиной. Запомните звуки этой боли».

Несмотря на множество занятий, проведенных в Эдоби, я по- прежнему не ощущала себя готовой к той реакции, которую вызывает моя детская невинная улыбка на экране, сопровождаемая неистовыми мучительными криками.

С усилием я взглянула на каждого из мужчин: мускулистые руки то скрещиваются на груди, но вновь опускаются: потные ладони сжимаются и разжимаются: ноги не находят себе места. Грубые костяшки пальцев погрубели от усилия, с которым руки вцепились в край сидений. Глаза отчаянно шарят по комнате, ища куда бы спрятаться от непрекращающейся детской агонии. Понемногу непомерное напряжение ослабло, сменившись волной глубокой собственной печали. Каждый из преступников как будто впервые ощутил боль своей жертвы и затем осторожно начал касаться своей собственной боли.

Когда свет загорелся вновь, почти у всех лица были в слезах. Джордж направился к двери и молча вышел вон.

Карл, колеблясь и запинаясь, начал рассказывать историю долгого сексуального насилия. «Она не поверила мне. Я рассказал маме, что делают со мной старшие девочки, а она не поверила мне. Она выпорола меня за ложь!»

Я старалась скрыть удивление. Меня предупредили, что Карл чрезвычайно редко говорит на группе о себе, тем более о пережитом насилии.

«Я рос в неблагополучном районе», - продолжал он, - «Там дети были беззащитны. Ты должен была научиться быть безжалостным, чтобы выжить. Мальчишки считали, что это было очень круто, что у меня так рано был секс. А мне было противно. Я ужасно переживал. Мне было так одиноко. Мне казалось, что моя мама и сестры ненавидят меня. По-ихнему выходило, что я всегда не прав и вдобавок безнадежен. В конце концов я решил, что раз так, пойду и покажу, какой я безнадежный. В любом случае, я ничего не потеряю. Но я потерял. Я оказался здесь. Я никому не уступал, мне не было дела до чьих-то там чувств. Я понятия не имел, как вообще устроена жизнь».

Джон повернулся к Карлу. «Да, я знаю, каково это. Меня домогалась моя тетка, когда мне было всего четыре. Мне постоянно казалось, что я плохой, и что я в чем-то виноват».

Доктор Мэйзен рассказывал мне о Джон и его потенциале. Джин вскоре предстояло принять на себя обязанности административного помощника в программе СОТП и отвечать аз составление расписания и координацию занятий. Он прошел четь ли не все курсы колледжа , доступные в тюрьме, и приобрел познания в психологии, социологии, философии и так далее. Он умел чрезвычайно ясно и четко излагать мысли (ежедневно читал словарь), имел приятную внешность и входил в специальную команду заключенных, которые вели профилактическую работу в аризонских школах, предостерегая об опасности злоупотребления наркотиками и алкоголем. То, как он выглядел и говорил, производило впечатление на подростков – он умел представить безжалостную реальность тюремной жизни. Если не случится досрочное освобождение, ему не выйти из тюрьмы до 2012 года.