Мэрилин Мюррей - Узник иной войны

• Название: Узник иной войны
• Автор: Мэрилин Мюррей
• Жанр: Прочая старинная литература

---

Первая беременность Джинджер протекала тяжело, и я не занималась делами группы «Больше чем друзья», пока не родился ребенок. Маленький Биджей очаровал наши сердца своим заразительным смехом и мягким характером. Время, проводимое в ним, давало мне душевный покой, так необходимый, когда я вернулась к своей бурной деятельности в «Больше чем друзья».

Подбор и подготовка координаторов для новых групп отнимали у меня большую часть времени и энергии. Чем больше я отдавала себя лидерам новых групп, тем больше искала поддержки у Кей. Ее это раздражало, но я была убеждена, что больше мне не к кому обратиться. Когда напряжение между нами достигло предела, Кей решила отправиться в Берлингем, в Калифорнию, чтобы пройти двухнедельную терапию с доктором Осборном - автором той книги, которая подвигла нас обеих на этот путь.

Консультативный центр доктора Осборна специализировался на регрессивной терапии. Он был убежден, что выявление лишений и травм, перенесенных в детстве, помогает многим людям справиться с трудностями в их взрослой жизни. Кей считала, что общение с доктором Осбороном поможет ей в решении ее личных проблем, а, возможно, и нашего с ней конфликта.

Из Калифорнии Кей вернулась с более ясным самоосознанием и стала ограничивать время нашего с ней общения. И хотя я была рада ее личностному росту, ее отстраненность сильно меня ранила. Попытки отдаления со стороны Кей вызвали у меня чувство, что у меня земля из-под ног уходит.

Кей уговаривала меня съездить в Берлингем. Она то и дело твердила: «Мэрилин, ты самый одержимый человек из всех, кого я знаю. Ты многого добиваешься, но это убивает тебя. Она настаивала: «наверняка у тебя в детстве случилось нечто такое, что заставляет тебя реагировать подобным образом». Я яростно отвергала это предположение о том, что мне нужна терапия, и возражала: «Это у тебя было трудное детство, Кей, и ты это знаешь. Но мне терапия ни к чему. У меня было безоблачное детство».

Пока Кей занималась выстраиванием разумных границ со мной, я все глубже погружалась в бурную деятельность «Больше чем друзей». Теперь у нас было тридцать пять групп в районе Феникса и новые группы в трех других штатах. Помимо подготовки координаторов я издавала ежемесячный информационный бюллетень, вела поиск новых учебных материалов, писала методические разработки. Я устраивала специальные торжества, привлекала к этому всех новых членов группы, и создавала новые группы, обрабатывая растущие кипы регистрационных карточек.

В течение нескольких лет «Больше чем друзья» представлялись мне снежным комом, который несется с горы с головокружительной скоростью. Но теперь он все больше напоминал прозрачную белую массу из моих детских ночных кошмаров, которая внезапно обернулась лавиной и похоронила меня под собой. Я чувствовала себя придавленной ответственностью, поскольку мне казалось, что все зависит от меня. Я боялась, что без моего руководства вся организация развалится. Я боялась позволить делам идти своим чередом, но я также боялась и того, что не выдержу напряжения. «Боже, - умоляла я, - я не уверена, что могу с этим справиться. Это гораздо больше, чем я ожидала. Я хочу служить всем и каждому, но я не могу!».

Вместе с ростом «Больше чем друзья» росла и моя физическая боль. Моя ежедневная доза лекарства отныне составляла 25 таблеток экседрина, 125 мг эливела, от 8до 20 таблеток альказельцера плюс пузырек фиориала раз в неделю – и все это практически безрезультатно. Иногда боль была настолько сильной, что я не вставала с постели по несколько дней. Но и тогда работа преследовала меня. Лежа в постели, я до полного изнеможения диктовала учебники и письма, надеясь изложить всю информацию на бумагу прежде, чем умру. Я хотела умереть. Если бы я умерла, моим мучениям настал бы конец.

Однажды ночью, когда я начала погружаться в желанный сон, нечеловеческая боль пронзила мою грудь. Она нарастала столь стремительно, что я едва могла дышать. Я с трудом ловила воздух, в то время как боль растекалась по моим мышцам, сосудам, суставам, проникая в каждую клетку, пока не заполнила целиком все мое тело. В ушах раздался ужасающий звук. Сперва он был низким и негромким, но становился все громче и пронзительнее, и мне начало казаться, что сейчас меня разнесет на куски. Он превратился в вопль, во внутренний крик. Наконец вопль достиг громкости, от которой вдребезги разбиваются стекла, боль в моей груди стала невыносимой, и я почувствовала, что мое сердце вот-вот разорвется.

Я задыхалась в ожидании последнего, катастрофического взрыва, с которым наступит освобождение. Я умоляла: «Пожалуйста, Боже, дай же мне умереть». Но мало-помалу боль утихла. Вместо облегчения пришло сожаление.

На следующий вечер, придя с работы, Тодд обнаружил меня корчащейся от боли на кровати. Боль взрывалась у меня в голове с такой силой, что я готова была впасть в неистовство. Он тотчас же отвез меня в больницу. Врач дал мне огромную дозу димедрола, но боль не проходила.

18 сентября 1980 года моя группа «Больше чем друзья» устроила торжественный вечер в честь моего дня рождения в доме одной из участниц. Одновременно это была интервенвенция. Друзья с любовью обличили меня , указав на мои многочисленные проблемы, - причем не только со здоровьем.

«Мэрилин, ты хоть чуточку догадываешься о том, как мы воспринимает твой перфекционизм и альтруизм? Мы чувствуем себя неполноценными, поскольку не можем воздать тебе тем же. Ты настолько занята работой и другими людьми, что мы чувствуем, что ни на что ни годимся. Ты так высоко поднимаешь планку, что нам не допрыгнуть. Это доставляет нам дискомфорт и это губит тебя».

Дробь в моем черепе превратилась в оглушительный гул. Сперва меня бросило в жар, затем в леденящий холод. Я пыталась удержать навернувшиеся слезы, в то время, как друзья продолжали: « Забота превратилась у тебя в навязчивую идею. Ты заботишься о ком угодно, только не о себе. Мы считаем, что тебе необходимо поговорить с компетентным консультантом - немедленно!»

Я сбежала с «вечеринки» и в одиночестве поехала домой. Я была ошеломлена, разгневана и обижена. Я знала, что Кей так думает, но не подозревала, что и другие думают точно так же. По дороге домой я замыслила план. Первым делом я брошу принимать свои лекарства. Хотя я всегда охотно рекомендую консультирование другим людям, я по-прежнему полагала, что терапия на для меня. Единственный выход, который, как мне казалось, у меня оставался, это самоубийство. Мне всегда внушали, что христианин не имеет права на убийство. Впервые я подумала, что это не соответствует действительности.

У боли нет предпочтений. Перед болью все люди равны. Боль сбивает вас с ног и топчет вас. Когда вы пытаетесь подняться, она ставит вам подножку и снова бьет вас. мучительная боль, физическая или душевная, - боль, от которой вы не можете убежать – лишает вас рассудка. От боли отказывает мозг и невозможно мыслить здраво. Я принялась обдумывать, как бы мне лишить себя жизни так, чтобы это выглядело как несчастный случай. Сохранить свой имидж для меня стало важнее, нежели сохранить жизнь. Моей первой задачей было подготовить семью. Я провела Мисси по всему дому и показала ей список фамильных ценностей и их стоимость: картины, фарфор, серебро, фотографии, налоговые документы. Поначалу Мисси терпеливо слушала меня, но потом ответила: «Мама, это нездорово».

Однажды в восемь вечера позвонила Кей. Я уже была в постели, плача от сильнейшей боли. Услышав мой зареванный голос, Кей не пыталась скрыть свое негодование: «Где черти носят твоего мужа? Он должен был бы позаботиться о тебе!»

Я отозвалась устало: «Для Тодда невыносимо видеть мою боль. Да и что он может сделать? Мне ничто уже не помогает».

«Все равно нужно что-то делать. Тебе нужна помощь. Я не дам тебе умереть».

«Кей, - прошептала я, - что я могу сделать? Я уже все перепробовала».

«Я требую, чтобы ты поехала в Берлингем на терапию. Я позвоню доктору Осборну и узнаю, может ли он принять тебя незамедлительно».

«Но, - возразила я, - у меня столько дел в «Больше чем друзья». И потом Тодд ни за что не согласиться».

«Предоставь Тодда мне, - ответила Кей, - а в «Больше чем друзья» полно женщин, которые справятся в твоими обязанностями. Утром же я позвоню в авиакомпанию и закажу тебе билет».

«Мэрилин, - закончила она, - у тебя не осталось выбора».

Часть вторая

Высвобождение обиженного плачущего ребенка

5.

вулкан

день благодарения. 1980 год.

Я почти не замечала вибрации самолета, летящего в колеблющемся воздухе над пустыней. Мой чемоданчик лежал открытым передо мной на откидном столике, и я перебирала бумага, пытаясь разобраться с недоделанной работой. Но сколько я ни силилась, мне не удавалось сосредоточиться.

Кей, верная своему слову, обо всем договорилась, и даже отвезла меня в аэропорт. Не переставая бороться с сомнениями в необходимости этой затеи и не особо веря, что она способна мне помочь, я поднялась на борт самолета, летящего в Калифорнию. Еще один рубеж в моей жизни.