Роберт Мазелло - Кровь и лед

• Название: Кровь и лед
• Автор: Роберт Мазелло
• Издательство: Астрель
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-42756-5

1856 год. Команда английского брига «Ковентри», узнав о загадочной болезни пассажирки Элеонор Эймс и о том, каким способом лечит ее возлюбленный, попросту сковывает несчастную пару цепями и бросает в холодные воды океана…

Откуда такая жестокость?

Чего испугались моряки?

Это предстоит узнать уже в наши дни участнику антарктической экспедиции журналисту Майклу Уайлду, обнаружившему тела молодых людей в глыбе льда.

Но чем дальше он ведет свое расследование, тем яснее понимает: не стоило тревожить погибших влюбленных. Потому что лед тает — и вместе с ним тает надежда членов экспедиции на избавление от чудовищной беды, обрушившейся на станцию, от которой вряд ли спасут даже самые современные лекарства и передовые научные знания…

---

Горнист встал на одну из перекладин ограды, приложил к губам сверкающий инструмент и протрубил три коротких боевых сигнала к атаке. Лошади фыркнули, заржали, а кобыла Уинслоу, прямо по правую руку от Синклера, вскинула голову и нетерпеливо подпрыгнула, едва не выбросив наездника из седла.

Синклер, как и остальные, выхватил деревянную саблю молниеносным, почти беззвучным движением и, выбросив вперед правую руку, крикнул Аяксу: «Пошел!» Подстегиваемый бряцающими шпорами, конь сорвался с места, прямо как на скачках на аскотском ипподроме, а вместе с ним, сотрясая землю копытами, и вся остальная колонна кавалеристов рванула навстречу наступающему с противоположной стороны противнику. Где-то там, во вражеских рядах, скакали Ле Мэтр с Рутерфордом, однако буланая лошадь, которая неслась прямо на Синклера, принадлежала сержанту Хэтчу, ветерану индийских кампаний и, без всяких оговорок, искусному наезднику. Хэтч с высоко поднятой саблей держал поводья очень низко, что говорило о его полнейшей уверенности в том, что он сможет удержаться на лошади при любых обстоятельствах. По прикидкам Синклера, сержант должен был оказаться от него по левую сторону, а значит, обмениваться ударами им придется, сидя в седлах вполоборота.

Копыта подняли в воздух целый фонтан комьев дерна. Синклер плотнее прижал ноги к бокам коня. Сейчас он мог даже рассмотреть смуглое лицо Хэтча, опаленное солнцем за многие годы службы в Пенджабе, — сержант осклабился, обнажив белоснежные зубы, сверкающие из-под густых усов. Военачальники, большинство из которых вообще пороха не нюхали, зачастую пренебрежительно отзывались об «индусах» — солдатах, которые в составе Бенгальской легкой кавалерии участвовали в Гвалиорской кампании при Пунниаре или Ферозешахене, но которым не суждено было выхлопотать себе более высокие чины. Однако у Синклера подобный послужной список вызывал лишь зависть и восхищение. Еще бы! Лично участвовать в сражениях! Вступать в схватки с солдатами противника и повергать их! Разве что-то может с этим сравниться?!

Хэтч, в золоченых галунах и брюках цвета вишни, несся прямо на него с воодушевлением ветерана, который собирается преподать новобранцу хороший урок того, как подобает вести себя в бою настоящему солдату. Он издал яростный боевой клич, воздев деревянную саблю высоко над головой, и в следующую секунду их лошади едва не налетели друг на друга. Синклер сгруппировался, готовясь отразить атаку, однако Хэтч нанес ему такой тяжеленный удар, что сабля лейтенанта вместе с рукой отскочила назад, к самому плечу. Громкий стук скрещенных деревянных орудий испугал лошадей, и те заржали и взбрыкнули; впрочем, с помощью шпор и поводьев, которые Синклер продолжал удерживать твердой рукой, ему удалось обуздать Аякса. Лошадь Хэтча обнажила зубы, словно тоже намеревалась преподать урок противнику, и Аякс в ответ мотнул головой. Тем временем Хэтч откинулся назад в седле и нанес еще один удар по сабле Синклера. На этот раз его оружие с угрожающим скрежетом скользнуло вниз по клинку и обрушилось на гарду эфеса.

Лошади столкнулись боками, словно наваливающиеся друг на друга военные корабли, и отскочили в стороны. Хэтч обошел Синклера вокруг, лейтенант развернулся в седле, и сабли вновь взметнулись в воздух. Лейтенант попытался увернуться, но следующий удар пришелся ему по шлему, свернув его набок. Лямка выскользнула из-под подбородка, и головной убор упал на землю — на попрание копыт. Лошадь Хэтча пританцовывала перед Аяксом, а сам Хэтч, чтобы подразнить Синклера, шлепнул того кончиком сабли по портупее, на которой болтались пустые ножны.

— Танцуй, русский медведь! — издевательски крикнул Хэтч, изображая, будто глумится над поверженным заморским неприятелем. — Танцуй!

Синклер был не в том настроении, чтобы терпеть шуточки и насмешки. Солдаты вокруг них схлестнулись в нешуточной битве, стучали деревянные орудия, подскакивали и разворачивались на месте лошади, и лейтенант решил воспользоваться всеобщей неразберихой. Он пришпорил Аякса, и конь ринулся вперед. Без шлема обзор у Синклера улучшился, и как только Хэтч приготовился к тому, что противник сместится вправо, лейтенант натянул поводья, и Аякс мгновенно изменил направление. Синклер взмахнул саблей, но Хэтч каким-то чудом успел парировать удар. Однако вместо того чтобы отступить назад, лейтенант Копли снова атаковал — удар сабли пришелся на самый кончик орудия Хэтча и, соскочив, едва не отрубил тому нос. Буланая лошадь сержанта заржала и взбрыкнула. Хэтч вскочил в стременах, отклонился назад, уворачиваясь от второго удара, и, когда Синклер промчался мимо, развернул лошадь и бросился атаковать с фланга. Не успел лейтенант выпрямиться в седле и развернуть Аякса, как Хэтч быстро переложил саблю в руку, которой удерживал поводья, а освободившейся схватил Синклера за воротник мундира и рванул с седла. Наплечный ремень Синклера сполз, лейтенант повалился на круп Аякса, а затем со звоном металла на амуниции рухнул на неровную землю. Оказавшись внизу, он принялся энергично перекатываться, чтобы увернуться от мелькающих вокруг копыт. Рот его был полон грязи, а то, что недавно было шлемом, валялось растоптанное неподалеку.

Горнист дал сигнал окончания поединка, и как только противники разошлись, кто смеясь, кто зализывая свои воображаемые раны, Синклер огляделся: помимо него, в грязи лежали еще человека три-четыре, один с разбитым в кровь носом, другой с ногой, пораненной шпорой противника. Поверженные казались, мягко говоря, недовольными собой. Лейтенант Копли выглядел не лучшим образом — на колене его вишневых брюк красовалась огромная дыра. Опираясь руками о землю, он начал подниматься, как вдруг прямо перед собой увидел два черных сапога и протянутую загорелую руку.

— Не стоит рассчитывать, что противник всегда будет сражаться честно, — произнес Хэтч, помогая Синклеру встать. Сержант наклонился, поднял черный расплющенный шлем Синклера, стряхнул с него пыль и чинно протянул владельцу. — Но, надо признать, управлялись вы с лошадью здорово.

— Как видно, не так и здорово.

Хэтч рассмеялся. Несмотря на то что он был старше Синклера всего лет на восемь-девять, лицо сержанта покрывали тысячи мелких темных морщинок, что придавало ему сходство со старинной пергаментной картой и, надо сказать, действовало на Синклера совершенно обезоруживающе.

— Мы, индусы, — заявил он, почти с гордостью признавая факт, упоминать о котором обычно считалось зазорным, — настолько привыкли сражаться с отъявленными подлецами, что и сами переняли их привычки. — Он умолк, и улыбка слетела у него с лица. — Поэтому вы должны действовать так же.

Синклер опешил: от офицеров из аристократического сословия, которые в большинстве вообще не имели реального боевого опыта, он привык выслушивать возвышенные тирады о том, какое исключительно благородное дело война, поэтому подобное наставление казалось сродни предательству. Аристократы традиционно считали войну игрой, в которую играют по строгим правилам, и все джентльмены, независимо от обстоятельств, должны их придерживаться. И вот теперь закаленный в боях ветеран заявляет, что воевал с дикарями, которые, вместо того чтобы честно сражаться на саблях, просто-напросто стаскивают противника с седла.

Пока они шли по учебному полю, сержант Хэтч дал ему еще несколько советов, которые почерпнул из методики верховой езды, изданной капитаном Ноланом из 15-го гусарского полка.

— Если лошадь во время пришпоривания подскакивает — вес наездника сильно смещен вперед; а если она брыкается, значит, наоборот, излишне большой вес давит на круп.

Они стояли сдвоенным строем перед воротами, ожидая, когда их пропустят, как вдруг у забора резко осадил свою взмыленную лошадь капрал Кобб и, потрясая перед уланами стопкой бумаг, заорал:

— Пришли! — От истошного крика лошадь под капралом встала на дыбы. — Приказы от военного командования пришли!

Кавалеристы застыли как вкопанные.

Капрал успокоил лошадь, затем, поднявшись в седле, чтобы солдаты могли его лучше видеть и слышать, объявил:

— По приказу командующего Британской армией на восточном фронте лорда Реглана 17-й уланский полк герцога Кембриджского десятого августа отправляется на кораблях «Нептун» и «Генри Уилсон» ВМС Великобритании в порт Константинополя, где перейдет в распоряжение генерал-лейтенанта лорда Лукана и окажет помощь во взятии Севастополя.

Текст донесения на этом не заканчивался, и Кобб продолжал читать, однако дальнейшие слова капрала Синклер не мог расслышать из-за ликования и громкого шума, поднятого драгунами. Одни начали подкидывать шлемы, другие воинственно затрясли в воздухе деревянными шпагами, некоторые даже сделали несколько выстрелов вверх из пистолетов, чем здорово испугали лошадей.