Роберт Мазелло - Кровь и лед

• Название: Кровь и лед
• Автор: Роберт Мазелло
• Издательство: Астрель
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-42756-5

1856 год. Команда английского брига «Ковентри», узнав о загадочной болезни пассажирки Элеонор Эймс и о том, каким способом лечит ее возлюбленный, попросту сковывает несчастную пару цепями и бросает в холодные воды океана…

Откуда такая жестокость?

Чего испугались моряки?

Это предстоит узнать уже в наши дни участнику антарктической экспедиции журналисту Майклу Уайлду, обнаружившему тела молодых людей в глыбе льда.

Но чем дальше он ведет свое расследование, тем яснее понимает: не стоило тревожить погибших влюбленных. Потому что лед тает — и вместе с ним тает надежда членов экспедиции на избавление от чудовищной беды, обрушившейся на станцию, от которой вряд ли спасут даже самые современные лекарства и передовые научные знания…

---

Майкл не мог поверить ушам. Крэбтри упустил возможность отправиться в командировку из-за какой-то дырки в зубе?

— Так что, пожалуйста, — продолжал Гиллеспи, подаваясь вперед, — успокой меня и скажи, что у тебя нет кариеса и все пломбы на месте.

Майкл инстинктивно пробежался языком по внутренней поверхности зубов.

— Да вроде проблем нет.

— Отлично. Значит, теперь остается самый главный вопрос: что ты вообще обо всем этом думаешь? Готов впрячься в работу?

Вопрос на миллион долларов. Если бы ему задали его прошлым вечером, Майкл, не задумываясь, ответил бы: «Нет, и больше насчет этого не звони», но теперь в душе что-то зашевелилось — былое чувство предвкушения новых открытий. Каждый раз, когда Майклу выпадал шанс пережить что-то доселе неизведанное — взобраться на отвесный утес, прыгнуть с моста на канате или погрузиться на дно кораллового рифа, — он оказывался первым, кто принимал вызов. И вот теперь, после долгих месяцев бездействия, это приятное чувство снова наполнило сердце. Он взглянул на спутниковую фотографию, лежащую на верху стопки, — с высоты база напоминала россыпь жилых вагончиков, ютящихся на белоснежном плато неподалеку от каменистой и бесплодной береговой линии. Более унылого вида и представить себе невозможно, но он навел Майкла на мысль о сходстве с изображениями пляжей где-нибудь в Бразилии — из космоса они выглядят примерно одинаково.

Гиллеспи пристально наблюдал за товарищем, ожидая ответа. За окном сеял дождь, и под порывами промозглого ветра его капли оседали на стекле и стекали слезами.

Что-то в сознании Майкла начинало меняться. Он провел пальцами по шероховатой поверхности фотографии. Можно отказаться. Вернуться домой и… что дальше? Выпить пива? В очередной раз заняться самобичеванием? Бездарно истратить еще один отрезок своей единственной жизни, пытаясь искупить вину за случившееся с Кристин? (Хотя как прожигание жизни можно назвать искуплением вины, даже ему было неведомо.)

А можно принять предложение.

Он глянул на следующую фотографию в стопке. Эту сделали с земли — домик, опирающийся на цилиндрические блоки на высоте нескольких футов над снежным покровом, а вокруг него, словно на пляже, нежатся на солнце полдюжины тюленей.

— Давай хоть по пирожному сначала съедим, — предложил Майкл, и Гиллеспи, торжествующе хлопнув ладонью по столу, подозвал официантку.

— Лимонную меренгу, — потребовал он. — Обоим!

ГЛАВА ВТОРАЯ

20–23 ноября

Несколько последующих дней прошли в лихорадочной подготовке к предстоящей поездке в Антарктику. С теплой одеждой проблем не возникло, так как ее накопилось немало после командировок в Сибирь и на Аляску, а вот с остальным пришлось изрядно повозиться. Первым делом Майкл навестил стоматолога, у которого пережил несколько тревожных минут, опасаясь, как бы его полярная эпопея не закончилась прямо в зубоврачебном кресле, не успев толком начаться.

— У вас на правой верхней челюсти не до конца выросший зуб мудрости, — сообщил ему доктор Эдвардс. — В будущем он может доставить вам серьезные неприятности.

— Он меня совсем не беспокоит.

— И все-таки на вашем месте я…

— Сейчас никак не могу. На заживление потребуется время, а его у меня нет.

— Ну, как знаете, только потом не говорите, что я вас не предупреждал, — ответил доктор Эдвардс.

— Обещаю. Мне всего лишь надо, чтобы вы поставили подпись в санитарном свидетельстве для ННФ.

Доктор Эдвардс нацепил на нос трифокальные очки и склонился над формуляром свидетельства.

— Удивительно, за двадцать лет врачебной практики ни разу не видел подобных документов!

— Как и я. — Майклу не терпелось получить заветную подпись.

— Гм… Антарктика? — Дантист продолжал с интересом изучать санитарное свидетельство.

— Ага.

— Завидую вам. Будь у меня время, сам бы с удовольствием отправился в путешествие, — мечтательно произнес он, словно речь шла об увеселительной поездке в Акапулько.

У Майкла из головы все не выходил невезучий Крэбтри.

Врач в последний раз взглянул на только что сделанный рентгеновский снимок, все еще висящий на негатоскопе.

— Пожалуй, кроме оставшегося зуба мудрости, проблем у вас я не вижу…

С этими словами он наконец вытащил ручку из нагрудного кармана и нацарапал подпись над обозначенной точками линией. Ассистент не успел убрать у Майкла с груди бумажный «слюнявчик», как тот был уже на ногах.

Дальше по списку шел терапевт. Пришлось пройти подробнейшее обследование, в результате которого на руки Майклу выдали целую кипу бумажек. Количество физических травм, полученных за последние годы — вывих плеча, несколько разорванных сухожилий и поломанных костей, — было куда больше, чем выпадает на долю обычного человека, однако, принимая во внимание специфику его работы, которая часто сопровождалась посещением опасных мест, можно было считать, что он еще легко отделался. Терапевт не нашел ничего серьезного, к чему стоило бы придраться, поэтому, прежде чем поставить подпись в разрешительных документах, поинтересовался лишь одним:

— Каково ваше психологическое состояние? Посещаете врача, к которому я вас направил?

Этой темы Майкл опасался сильнее всего.

— Все в порядке. Она прописала мне лексапро, и препарат здорово помогает. — По правде говоря, Майкл сильно сомневался, что от антидепрессанта был хоть какой-то толк. — Думаю, для меня лучше на какое-то время уехать из города и окунуться в работу, — добавил он со всей искренностью, на какую только был способен.

Терапевт купился.

— Согласен, — подтвердил он, выводя подпись под документом. — И от души завидую.

Майкл никогда бы не подумал, что столько людей лелеют мечту побывать в Антарктике.

Впрочем, ему предстояло еще одно испытание — последнее и самое трудное.

Уже за обедом с Гиллеспи Майкл понял, что оно неизбежно, и с тех пор всячески старался его оттянуть, выискивая для этого все новые и новые поводы. Он с головой ушел в подготовку к путешествию: съездил на почту и приостановил договор на доставку корреспонденции, договорился с соседом, чтобы тот присматривал за домом и включил отопление, если ударят морозы, провел несколько часов в магазине электроники, где купил батарейки, флэш-карту, штатив-треногу и фотообъективы. Разумеется, этого добра у Майкла и так хватало, но, отправляясь к черту на рога, где невозможно заменить забарахливший экспонометр или раздобыть расходные материалы, он решил подстраховаться на случай форс-мажора. В каком-то смысле вся эта вынужденная гонка со временем была Майклу на руку: он наконец-то сумел отвлечься от мрачных мыслей и на короткий период перестал терзаться угрызениями совести. Удалось сосредоточиться на чем-то другом, на событии, которое вот-вот должно с ним произойти. Сосредоточиться на будущем.

Но Майкл все равно держал в уме последний пункт в списке дел, и вот теперь настал момент, когда откладывать его выполнение больше было нельзя. Он отправился в региональный госпиталь Такомы.

В реанимационное отделение.

Туда, где ему не были рады.

По пути Майкл мысленно готовился к новой порции обвинений в свой адрес. В палате Кристин почти всегда дежурил кто-то из ее родителей, а иной раз и оба. Может, хоть в обеденный час удастся избежать встречи с ними.

— Рада вас видеть, мистер Уайлд. Уверена, Кристин будет приятно ваше присутствие, — сказала медсестра, пока он расписывался в журнале регистрации посещений.

Он шел по коридору и гадал, что могут значить слова медсестры. Кристин не выходила из комы уже несколько месяцев. Более того, если верить докторам, Кристин вообще никогда не выйдет из комы. Падение произошло со слишком большой высоты, отсрочка начала лечения слишком затянулась, и инсульт стал слишком обширным. В сущности, Кристин мертва.

От нее осталось лишь то, что он сейчас видел перед собой, — опутанная трубками неподвижная телесная оболочка, зажатая между попискивающими мониторами. Кристин сделалась такой худой, что почти потерялась под бледно-голубым одеялом. Некоторое время Майкл помялся у стеклянной перегородки, вглядываясь в Кристин сквозь просвет в жалюзи. Глаза закрыты, лицо безмятежно, а белокурые волосы (которые ей регулярно мыла мать) каскадом стекают с подушки. Только кожа на некогда опаленном солнцем лице стала бледной и пятнистой, особенно вокруг рта и носа — слишком часто ей вставляют и вынимают трубки и прочие медицинские инструменты.

По счастью, никого из членов ее семьи в палате не было. Майкл расстегнул на парке молнию и вошел, однако тут же остановился, услышав голос:

— Здравствуй, незнакомец.

Майкл остолбенел — в первую секунду ему померещилось, будто с ним заговорила сама Кристин. Обернувшись, он увидел ее сестру Карен — та, подобрав ноги, сидела в кресле в углу.