Даниэль Виктор - Седьмой выстрел

• Название: Седьмой выстрел
• Автор: Даниэль Виктор
• Издательство: ООО «Петроглиф»
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4357-0047-3

Изучая историю убийства, в своё время потрясшего Америку, современныйамериканский писатель попробовал взглянуть на неё глазами Шерлока Холмса и создал увлекательный политический детектив.

Роман-стилизация современного американского писателя соединяет вымысел с реальностью: уже отошедший от дел Шерлок Холмс отправляется за океан, чтобы расследовать убийство Дэвида Грэма Филлипса, которого Теодор Рузвельт прозвал «разгребателем грязи» за его сенсационные разоблачения, стоившие карьеры не одному политику.

Известный журналист и писатель Дэвид Грэм Филлипс пал от руки безумца, покончившего с собой на месте убийства. Полиция закрыла дело, но сестра убитого уверена, что он стал жертвой политического заговора, и обращается за помощью к Шерлоку Холмсу.

---

Визит в Суссекс

Умному человеку непросто сказать хотя бы три фразы, не обнаружив при этом свой ум.

Дэвид Грэм Филлипс. Джордж Хелм

На следующий день после встречи с миссис Фреверт я обменялся с Холмсом телеграммами и заручился его приглашением. Поэтому утром в воскресенье я попрощался с женой, которая была хорошо осведомлена о приключениях своего супруга и Шерлока Холмса и совсем не удивилась, что я внезапно отправился с ним повидаться. Я быстро добрался в наёмном экипаже до вокзала, где встретился с миссис Фреверт, одетой в чёрной дорожный костюм и напоминавшей безутешную вдову. Она расположилась в элегантном пульмановском вагоне, вполне готовая к безостановочному полуторачасовому путешествию. В Истборне нам предстояло пересесть на местный омнибус до соседней деревушки Фулворт, а там без труда можно было сыскать оказию до дома Холмса, который он величал «своей виллой».

Отъезд из Лондона прошёл без особых событий. Плавно покачиваясь на станционных стрелках, поезд прогрохотал через несколько железнодорожных мостов, сопровождаемый игрой света и тени, которую создавали их почерневшие кирпичные арки. Оставив позади ряды остроконечных красных крыш и частокол закоптелых дымоходов, отмечавших собой пределы Лондона, мы стали набирать скорость.

Вскоре поезд миновал столичные предместья, и мы предались созерцанию сельских красот Юго-Восточной Англии, мелькавших за окном. Открывавшиеся виды доставили нам много радости. Я уже не раз проделывал это путешествие по Южному Даунсу, но мне никогда не надоедала безмятежная красота пейзажей Суссекса, который Холмс избрал местом своего уединения.

В тот год весна наступила рано, и россыпи диких цветов приветствовали нас буйством красок. Жёлтые примулы, голубые ветреницы, лесные фиалки и разноцветные анемоны окаймляли зелёные луга, на которых паслись белоснежные овцы и пятнистые херефордские коровы. Потом луга сменились небольшими дубовыми рощами — остатками некогда покрывавших эту землю дремучих лесов. Проскользнув между небольшими холмами и дикими равнинами Суссекса, рельсы вели нас всё дальше на юг, где близ Льюиса земля принимает тот характерный серовато-белый оттенок, который знаменует собой приближение меловых скал, выходящих к Ла-Маншу.

Именно возле такой скалы и стоял маленький домик Холмса. Он поселился в коттедже с белёными стенами неподалёку от Бичи-Хед, куда мы без труда добрались, совершив пересадки в Истборне и Фулворте. Автомобили в этой части страны были редкостью, и нам пришлось воспользоваться догкартом [11]. К концу нашей тряской поездки я был рад заметить впереди дымок, поднимавшийся из кирпичной трубы Холмсова домика, и извилистую дорожку, посыпанную шуршащим под ногами серым гравием, которая вела к парадной двери. Его любимых ульев мы не увидели — они находились в доброй сотне ярдов от дома.

— Ах, доктор Уотсон, — не успев открыть дверь, уже приветствовала меня миссис Хадсон, — какая радость, что вы опять здесь!

Её седые волосы были собраны в пучок на затылке, знакомое лицо изрезали морщины, но в каждый мой приезд прежний блеск её глаз давал понять, что она помнит старые добрые деньки на Бейкер-стрит, когда мы с Холмсом частенько принимали у себя разных колоритных личностей, а миссис Хадсон подозрительно на них поглядывала, подавая на стол. Вот и теперь, представляя ей миссис Фреверт, я заметил тот же пристальный, оценивающий взгляд, устремлённый на статную фигуру американки. И мне подумалось, что ясная улыбка миссис Хадсон вызвана не только чисто женским одобрением, но и давно забытым предчувствием, что, может быть, вскоре нам представится случай вернуться в былые времена.

Миссис Хадсон провела нас через просторную библиотеку Холмса. Я заметил на прогнувшихся полках много знакомых изданий по химии и юриспруденции, а сверх того — две неизвестные мне раскрытые книги, лежавшие на кожаном кресле у стола, и стопку из восьми томов, неосторожно оставленную на краю низкого сервировочного столика. Журнальные вырезки на столе, заваленном перьями; разбросанные везде листы бумаги, исписанные чётким почерком Холмса; множество чашек Петри и полдюжины пробирок, источавших зловонный запах серы, — всё это убедило меня, что, несмотря на упорные попытки миссис Хадсон отучить Холмса от беспримерной неряшливости, он не оставил своих привычек. Терпением, с которым она столько лет прилежно убирала на место всё, что он позволял убирать, свидетельствовало о неизменной преданности ему бывшей квартирной хозяйки.

Вслед за миссис Хадсон мы подошли к двум открытым французским окнам, выходившим на задний двор. Сквозь них виднелись четыре яркие полосы: безоблачное лазурное небо; голубое море, украшенное белыми барашками, словно желе взбитыми сливками; белая меловая почва и граничившая с ней просторная зелёная лужайка перед домом.

Внезапно перед нами очутился Шерлок Холмс, словно выступивший на сцену из-за кулисы. Если не считать седых нитей на поредевших висках, казалось, он совсем не изменился со времён Бейкер-стрит. Правда, он стал медлительней и трость на прогулки брал уже по необходимости, а не из стремления следовать моде. Но, высокий и худощавый, он, казалось, опять готов взяться за дело. Холмс был одет в свой любимый халат, когда-то пурпурный, а теперь совсем выцветший. В левой руке он держал «Справочник британского пчеловода» Т. В. Коуэна, в правой — изящно изогнутую курительную трубку из тыквы-горлянки янтарного цвета. Трубку эту недавно подарил ему американский актёр Уильям Джиллет [12], который, играя роль знаменитого сыщика, нашёл, что большая трубка на сцене смотрится эффектнее, чем маленькие деревянные и глиняные трубки Холмса.

Хотя янтарный оттенок новой трубки ещё не перешёл в более привычный цвет хны, густая струя голубого дыма, поднимавшаяся из пенковой чашки, свидетельствовала о том, что это скоро случится.

— Дорогой Уотсон! — воскликнул Холмс. — Как приятно вас видеть. А эта дама, должно быть, миссис Фреверт, о которой вы телеграфировали.

Положив книгу на ближайший стол, а трубку — в большую перламутровую раковину, как будто именно для этой цели и предназначенную, Шерлок Холмс приблизился к гостье и взял её руки в свои.

— Позвольте сказать вам, миссис Фреверт, как я опечалился, узнав о гибели вашего брата. Бывало, я и доктор Уотсон сиживали с ним за кружкой эля в «Королевской кладовой» — это был его любимый паб. Его смерть стала огромной потерей для вашей семьи, но, возможно, ещё большую утрату, если можно так сказать, понесло братство современных рыцарей, чьё оружие — перья, а не мечи.

— Благодарю вас, мистер Холмс. Вам и вправду позволительно так отзываться о моём брате. Я уже говорила доктору Уотсону: вас обоих Грэм характеризовал лишь в превосходных выражениях. Подобное доверие к его труду со стороны столь достойного человека очень много значит для меня.

Холмс улыбнулся в ответ. Затем, переоблачившись в широкую норфолкскую куртку, он объявил:

— Миссис Хадсон приготовила для нас ланч. Поскольку ветер стих, она настаивает, чтобы мы ели на воздухе. А после поговорим о деле, которое привело вас сюда.

Долгое путешествие по Даунсу пробудило у меня и миссис Фреверт немалый аппетит, и мы без заминки проследовали за Холмсом на улицу через раскрытые французские окна. Там, на террасе, нас ждал простой деревянный стол, покрытый белоснежной скатертью и уставленный столовым серебром миссис Хадсон. Лосось под соусом майонез, огуречный салат, горошек по-французски и щербет с шампанским представляли собой идеальную трапезу. Вкушая её в такой идиллической обстановке, вблизи моря, простирающегося до самого горизонта, можно было забыть о невесёлой цели нашей поездки. Однако бурный океан только издали кажется спокойным, а грохот волн, бушующих неподалёку, напоминает о неистовой силе стихии: так и наша непринуждённая беседа за ланчем не давала истинного представления о тех серьёзных и мрачных мыслях, что скрывались за произносимыми словами.

Но вот миссис Хадсон убрала со стола, а Шерлок Холмс набил трубку своим любимым крепким табаком, который по-прежнему хранил в персидской туфле, и теперь мы как будто были готовы приступить к занимавшему нас делу.

— Прошу вас, миссис Фреверт, — произнёс Холмс, выпустив облачко душистого дыма, — поведайте нам, чем вас не устраивает официальная версия смерти вашего брата.

Миссис Фреверт извлекла из чёрного парчового ридикюля, который стоял на полу у её ног, свой чёрный кружевной веер и, как и раньше, начала им обмахиваться.

— Спасибо вам за приглашение, мистер Холмс, — сказала она. — Позвольте мне напомнить вам о событиях самого чёрного дня моей жизни. Разумеется, большую часть того, что мне известно, я узнала из газет или даже от полиции. Наверное, я сразу должна пояснить, что у меня мало оснований возражать против сообщённых ими фактов. Я вынуждена не соглашаться скорее с их выводами.