Николай Берг - Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)

• Название: Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)
• Автор: Николай Берг
• Жанр: Ужасы и Мистика

Продолжение "Ночной смены" Лето, Питер. Прода 28.12.2012

---

— Фигасе ты спросил! — теряюсь я.

— Почему нет? Простой вопрос. И что забавно — раньше на него не стеснялись отвечать. Причем и с женщинами все было ясно и с мужчинами.

— Погодь, и что там с женщинами ясно — заинтересовывается пулеметчик.

— Да все ясно. Раньше — четыре «К» в том или ином виде. То есть Кирхе, Кюхе, Клейде, Киндер, теперь идеал — это выпить цистерну шампанского, сьесть тонну икры и насосать себе на «Лексус». Или на «Мазду», если сосаемые не широки в кошельке. С женщинами как раз все ясно. Может скупить все лапти и тряпки самых модных брендов в близлежащих бутиках Парижа — тогда Богиня, не может — дура лошарная, все просто.

Чуть было не нарушаю обещание "не хрюкать", вспомнив недавнюю стычку Кабановой с чайлдфришной медсестричкой, удерживаюсь. Сижу со старательно сохраняемой постной физиономией. Енот осторожно, словно идет по тонкому льду, прощупывающе так, продолжает:

— Вот что такое "не зря прожитая жизнь"?

— Ну не знаю… мне кажется у каждого это свое должно быть…

— Да ну? И нет общепризнанных ориентиров?

— Ну те, что были, как то не для всех. Наворовать побольше и свалить из сраной Рашки в Лондон — как бы не для всех идеал и венец успеха.

— Да брось, я не о том.

— Тогда о чем?

— Если б я смог так сходу и афористично ответить, то был бы велик, как все древнегреческие Сократы и Аристотели одним пучком связанные. Ты к слову был на первой или на второй? — неожиданно спрашивает Енот у Сереги.

Тот, не очень удивясь странному вопросу, отвечает, что на второй.

— И какое у тебя было ощущение? — с журналистской вьедливостью уточняет хромой.

Серега задумчиво отвечает: "А вперемежку. То понимал, что я лох, который за чужие денежки горбатится и шкурой рискует зазря, пока умные ребятки в тылу бабло молотят. А было, что и наоборот — я делал мужскую работу и на мне все держалось, пока другие в тылу крысили… Хотя первое чаще, пожалуй. Особенно когда вернулся. А там когда видел, что мы за чуму остановили — бывало и гордился собой и своими ребятами. Да, гордился. Было такое".

Для меня это как-то внове. Да и вообще задумываться о смысле жизни… Поневоле в башку лезет старая пародия на Хармса "Гоголь о смысле жизни только к старости задумываться начал, в молодости он совсем другим был… Однажды свою невесту в карты проиграл. И не отдал!!!.

— Вот знаешь и у меня как-то так же. С одной стороны понимаешь, что идиот. С другой — если бы не я, то из этих мажоров бойкие вахи выпустили бы кишки моментально. И вся преграда между головорезами и всеми теми в тылу — это небольшая кучка таких же идиотов, как я. С одной стороны обидно защищать мажоров и воров. С другой стороны — они-то удерут, а резать головы будут совсем уж неповинным. И получается, что поневоле задумывашься о том — а смысл всей твоей жизни — в чем? Родился, крестился, женился помер? Или что-то другое? Или главное в жизни — купить в кредит Форд-Фокус? Или быть какбэ дураком, тратя силы на защиту неизвестных тебе людей. Которые не шибко-то скрывают свое презрение к лоховатым идиотам, зазря своим здоровьем жертвующим. У кого нет миллиарда — может идти в жопу!

— Странно, что ты сейчас об этом заговорил.

— Ничего странного. Сам же знаешь — надо выдвигаться каких-то уродов по приказу плющить. При этом явно и у тебя в башке вопрос "А почему — мы? А почему — я?. И при этом знаешь — не можешь не знать, что и у людоедов очень может быть бабы и дети есть. И тоже, что характерно — людоеды. Милые детишки-людоеды. Красотки девчонки. И тоже — людоедки. И бить их придется насмерть. И девушек милых и детишек ясноглазых. И при том святая цель как-то начнет святость свою терять, а особенно если учесть такой странный факт, что людоедов не трогали чересчур долго. Вопрос ведь такой возникал, а?

— Ну возникал…

— И как ты на него ответил, а?

— Гм… Я подписку давал… Ну в смысле…

— Ага. Знаешь, мы тоже с усами. И ушами. И мозги посерединке работают. Людоедство — вообще каннибализм, потому как мальчонка — крысолов на крысах проверял, да и Алик мичман тоже намекнул толстенным намеком — резко субьекта каннибала усиливает. И мощный он и ловкий и лютый… Потому их там и держали в целости — как живой эксперимент. И если бы не получилось, что каннибал дуреет в итоге до кретинизма и навыки теряет, то не уверен я, что все бы так кончилось. Не уверен. А сейчас мы будем зачищать неудачный эксперимент. И пока мы там будем рисковать — в тылу у нас ребятки будут безопасно богатеть…

— Не так безопасно, друже, не так безопасно. Помнишь азеров, которые дорогу братве Невидимой Руки Рынка перешли?

— Да как же, помню. Мы одного такого нашли, когда патрулировали — заказ на бабаморфу был там. Она как раз на азере и кормилась. Но с азерами оно как бы не удивляет. Дружок у меня рассказывал, как ему аксакал тамошний после провалов в боях с армянами сказал грустно: "Мы своим детям говорили, чтоб они в армии становились уважаемыми людьми, шли в хлеборезы и кладовщики. А армяны шли в танкисты — артиллеристы. Вот и вышло — у них танкисты-артиллеристы, а у нас хлеборезы"… Но суть-то не в этом.

— А в чем суть-то?

— А ссуть оне в горшок — говорит Енот свое привычное присловье.

* * *

— Как прошло, Витя? — озабоченно спросила Вера своего мужчину, когда тот, высадив бабку, подъехал к "замку".

— Терпимо. Пойдем, чайку попьем, расскажу.

Впрочем, вместо чайку Витя хряпнул полстакана коньяку, заел его шпротами и вкратце изложил все, что произошло. Новая подруга тоже тяпнула коньячку — и выслушала. Но и только.

— Мда — подумал между тем Витя — а Ирка бы слушала с толком и что-нибудь посоветовала. Веруша, однако, в этом плане бестолкова. И с ружжом стоять сзади не хочет. Один разок синяк на плече схлопотала и теперь вообще учиться стрелять не хотит.

Ирка-то терпела. Разок даже плакала, застал за этим. А потом вполне себе выучилась. Когда Ириха угробила из пулемета креативных бандитов, Витя всерьез за нее порадовался и даже пару дней лежал в кровати и гордился, как натаскал свою напарницу. Эпичная, судя по рассказам Ирки и Верки, получилась битва. Правда фигурка у Веры куда лучше, чем у Ирки. И любовью Верка занимается не в пример тем, с кем до того Витек перепихивался.

— Вот проспится Валентин после веселья, будем делать из трактора броневичок. А потом я залезу на него, скажу как Ленин: "Товагищи! Социалистическаягеволюцияонеобходимостикотогойтакдолгоговогилибольшевикисвегшилась! И мы поедем расчищать дорогу к светлому будущему. Что такая смурная?

— Да судя по всему урожай с огородов будет жалким. Колорадские жуки понасыпались. Кто б мне сказал, что меня будут беспокоить колорадские жуки, я б расхохоталась… Бабы заложили — одна из них котелок картошки выкопала и сварила втихомолку и одна сожрала. Мне доказательства принесли — картофельную кожуру. Если с нее другие пример возьмут, скрысят все.

— Сука драная. Мы картошку не жрем. А она вишь барыня. Ладно, давай сейчас в постельку. Завтра с ней разберемся, устал я.

— И как разберешься?

— Слушай. Там видно будет. Хочешь я ее палкой отдеру? Или как Валентина покатаю?

— Я… я не знаю… Давай спать, ага?

Впрочем, ночи любви не получилаось. Вера была как вареная, в общем ничего экзотического, словно силиконовый манекен трахал. И это как-то сильно встревожило.

Стоило менять шило на мыло? Ирка хоть бревна таскала и вообще все время была на подхвате… Эх, нет в жизни счастья…

* * *

— Ну так окромя горшка, что сказать-то хотел все-таки? — настаиваю я.

— Закат сегодня красивый — задумчиво отмечает Енот.

— Ага. И воздух свежий. И сакура цветет как никогда. Прям разговор двух военно-морских самураев в командной рубке величественно тонущего авианосца. Завязывай ты.

— Но закат и впрямь хорош. Завтра, похоже, будет тепло и ясно — поддерживает хромого Сергей.

— Ну вот и ты туда же…

— Видишь ли Юра… — вкрадчивым голосом "адьютанта его превосходительства" заявляет Енот — я не могу понять, кто такие герои — дураки или мудрецы. Вот в чем загвоздка, как мудро сказал когда-то принц Гамлет.

Я жду. Видать Еноту без шутовства трудно перейти к действительно серьезному разговору. А так, с шуточками — если что пойдет вперекосяк — то и отработать назад не сложно. Мотор деловито тарахтит, водичка плещется. Солнце село, но светло, только свет необычный, пепельный. Белые ночи в разгаре.

— Вот смотри — наконец продолжает Енот — вот человеческое сообщество. Вроде все понятно, что сообща жить легче. Потому люди обязательно собираются в кучи, города строят или деревни, или аулы.

— И хутора тож…

— Не перебивай. На хуторах тоже не в одиночку живут, я не о том. Так вот, если происходит беда — опять же всем миром ее одолеть проще и для каждого в общем — гораздо легче получается. Но для этого всем приходится корячиться. И некоторым — даже больше, чем другим. Даже подыхать приходится. И отдача для всех не так, чтоб велика получается. А если ничего не делать, а только крысить — то получается куда как выгоднее жить.