Сергей Тармашев - Наследие 2

• Название: Наследие 2
• Автор: Сергей Тармашев
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-46037-1

К 2267 году население полумертвой планеты почти поголовно мутировало, а сама Земля превратилась в ад: атмосфера ядовита, почва отравлена. Но существует легенда о древнем Наследии, которое спасет человечество, и вот уже группа добровольцев готова идти на верную гибель ради призрачного шанса на возрождение жизни… Смельчакам противостоит не только обезумевшая природа и монстры-лиги. Самые коварные враги — власть имущие. Такие же, как их предки, которые в далеком прошлом сделали выбор в пользу больших денег…

Долгожданное продолжение «Наследия», главного российского эко-бестселлера! В основу книги легли реальные сенсационные факты, которые тщательно скрывают от нас и которые кричат: «Остановись! Или будущее не наступит никогда!»

---

Профессор решительно встал, собираясь выйти из вездехода. С Ермаковым стоило серьезно поговорить. Он ещё раз посмотрел в окно, обдумывая, успеет ли добраться до подполковника или лучше вызвать его в радиоэфире, но снегоходы уже тронулись с места. Синицын нашарил тумблер включения ближней связи, как вдруг прямо на его глазах солдат, управляющий передовым снегоходом, несильно дернулся и обмяк, наваливаясь на руль. В следующую секунду сидевший за ним стрелок ощутимо вздрогнул и свалился на снег. Неуправляемый снегоход скрылся из поля зрения, вторая машина заложила крутой вираж, и профессор понял, что её водитель ничком откинулся на сидящего позади Ермакова и не управляет ею. Подполковник дернулся всем телом, опрокидывая накренившийся в повороте снегоход на бок, и Синицын увидел, как на снегу вокруг завалившегося аппарата расцветают снежные фонтанчики.

— Засада! — хриплый крик Ермакова в радиоэфире хлестнул профессора, словно бичом. — Все вон из машин!!! К бою!!! Противник на одиннадцать часов!

Всё, что произошло дальше, Синицын видел, словно в замедленном кино. Снаружи глухо загремели автоматные очереди, и люди бросились к выходу, мешая друг другу и спотыкаясь о брошенные ящики с аммоналом.

— Подсолнухи!!! — в головных телефонах чей-то истошный вопль перешел в хрипящее бульканье.

Водитель вездехода рванул рукоять открытия двери, но расхлябанный замок заклинило. Тогда мужчина обеими ногами вышиб дверную створку и прыжком выскочил из кабины. Едва он приземлился на ноги, как его гермошлем брызнул осколками лицевого щитка вперемешку с кровавыми ошметками, и водитель рухнул на снег. Профессор в ужасе бросился открывать вторую дверь, она не поддавалась, в головных телефонах звенели крики боли и ужаса, а кабина вездехода быстро покрывалась маленькими аккуратными отверстиями… Неожиданно кто-то распахнул дверь снаружи и рывком выдернул Синицына на улицу. Профессор вылетел прочь и упал в снег. Прямо над головой загрохотал автомат, и старик увидел, как возле его лицевого щитка дымящиеся гильзы бесшумно падают в снег, оставляя после себя оплавленные ямки. Он попытался подняться, чтобы бежать, но совсем рядом заплясали белесые снежные брызги, и страх заставил его ещё сильнее вжаться в глубокий снег. Перед лицом мелькнула рука в армейском скафандре, кто-то схватил профессора за локоть и потащил в лес, вроде бы ему что-то говорили по радио, но всё смешалось в звуках стрельбы, панических воплях, хрипах умирающих… Над головой снова раздалась автоматная очередь, близким звуком выбиваясь из хаоса грохочущей вокруг перестрелки. Синицын изо всех сил отталкивался от снега ногами, в ужасе оглядываясь назад, на медленно вырастающие из снега брызги, ползущие за ним по пятам. Но белесые фонтанчики неумолимо приближались, и он понял, что не в силах от них скрыться. Внезапно позади раздался оглушительный взрыв, и что-то огромное ударило профессору в спину, словно грузовик, сшибающий со своего пути хлипкую человеческую фигуру.

Исполинская река величественно раскинулась под жарким солнцем от горизонта до горизонта, и её кристально чистые воды поражали своей прозрачностью. Казалось, огромная водная масса медленно плывет под бесконечной лазурью небес. Где-то вдали едва виднелся противоположный берег, покрытый могучими дубравами и белоснежными березовыми рощами. Синицын лежал на мелком, словно пудра, и ярко-желтом, словно золото, песчаном берегу, облаченный в старинные белые одежды, и ласковый ветерок слегка шевелил густую, сочно-зеленую траву подобравшейся к пляжу равнины. Легкие воздушные потоки играли с многоцветьем полевых цветов и верхушками трав, создавая умиротворяюще приятный шелест, и в этом причудливом шорохе ветра ему чудился тихий, почти неслышный женский шепот:

«…на синем море… на белом камне… сидели… три сестры…»

Просто лежать без движения в столь волшебном уголке природы и наслаждаться опьяняющей чистотой воздуха было так приятно, что размышлять о том, что всего этого на самом деле быть не может, абсолютно не хотелось. Ни разу в жизни ему не снились такие чудесные сны, и он был согласен отдать что угодно за то, чтобы провести в глубинах подсознания ещё несколько минут.

— Как старик, Дарьяна? — тяжелый, почти рычащий бас бесцеремонно ворвался в прекрасную идиллию.

— Просыпается, — едва уловимый шелест ветра перешел в тихий женский голос. — Он здоров, с ним можно разговаривать. Ему много лет, но в душе он так и остался ребенком. Он не враг.

— Что с вражеским воином? — шагов слышно не было, но теперь рычащий бас звучал ближе.

— Закончу к вечеру, — всё так же тихо ответила женщина. — Позови меня, как придет время.

Легкое шуршание ткани у самой головы Синицына сменилось негромким звуком удаляющихся шагов, и дремотное состояние мгновенно улетучилось. Профессор открыл глаза и тут же подскочил от испуга. Гермошлема на нем не было. Он панически заозирался вокруг, надеясь отыскать его прежде, чем получит смертельную дозу заражения, и замер. Залитый кровью гермошлем находился на полу неподалеку, и его лицевой щиток был разбит вдребезги. Можно попробовать сделать тряпичную повязку вроде респиратора, но… Синицын махнул рукой. Глаза, уши, кожу лица всё равно не защитить. И перчатки куда-то пропали… Даже странно, что он не чувствует внутри себя жжения. Дыхательные пути и легкие уже должно было начать разъедать воздухом, наводненным токсинами и канцерогенами. Возможно, сказываются жестокие морозы… Но ему не холодно… И удушливый кашель не беспокоит, и лицо не болит, гермошлем же в крови. Старик машинально ощупал лоб, нос и щеки, но не нашел повреждений и осмотрелся.

Он сидел на нескольких армейских матрасах, аккуратно сложенных друг на друга. Скафандр был по-прежнему на нем, пропали только перчатки. Сами матрасы находились в кирпичном помещении, более всего напоминавшем небольшой конференц-зал. Штукатурка на стенах отсутствовала, либо давно обвалилась, либо её остатки сбили специально, но кирпичная кладка была неровно выкрашена краской, пересекающие потолок трещины плотно законопачены, а пол очень умело выложен половой рейкой. Их четырех окон, тянущихся к высоким потолкам, два были заложены кирпичом, остальные застеклены довольно чистым пластиком и неплохо пропускали солнечный свет. Кругом было пусто, ни мебели, ни какой другой обстановки в помещении не оказалось, лишь неподалеку на полу лежала большая бесформенная куча тряпья, но без очков Синицын не сразу разобрал, что перед ним. Похоже, с полдюжины набитых мешков сложили рядом и швырнули сверху кусок грязно-белой ткани. Старик попытался напрячь зрение и разглядеть эту мешанину внимательнее, как вдруг заметил в дальнем углу помещения ещё одну постель из матрасов. На ней без движения лежал Ермаков, тоже без шлема и перчаток, его скафандр был сильно поврежден и густо вымазан кровью.

— Миша! — профессор заторопился подняться, одновременно нащупывая на поясе аптечку. — Миша, вы меня слышите?

Старый учёный встал на ноги, но был вынужден остаться на месте, дожидаясь, когда пройдет сильное головокружение. Похоже, он все-таки получил контузию…

— Сядь, — рычащий бас из сновидения неожиданно ударил по нервам, словно из-под ног. — До вечера ему нельзя просыпаться. Не беспокой его.

Синицын едва не подпрыгнул от неожиданности и вгляделся в кучу тряпья. Присмотревшись, он с трудом подавил желание отшатнуться. Перед ним, несомненно, был лиг, но генетическое уродство превратило его жизнь в ад, и несчастному существу можно было только посочувствовать. Бесформенное тело инвалида было очень массивным, не менее четырех-пяти центнеров на вид, но либо не имело позвоночника, либо, что показалось профессору более вероятным, оный не имел целостности. Скорее всего, позвонки и вообще все кости в организме просто не соединялись друг с другом. Оплывшее тело лига лежало на полу, словно сложенное складками тесто, грязно-белый балахон, судя по всему, служил ему одеждой. Нечто подобное небольшому пню, выпиравшее из складок этого тряпья, оказалось головой лига, и ему как-то удавалось держать её прямо. Разобрать лица не получалось, балахон скрывал и его, лишь в узкую марлевую прорезь глядели два крупных, кроваво-красных зрачка, что делало лига ещё менее похожим на человека. Можно было только догадываться, какие мучения и боли испытывал этот несчастный. Синицын печально вздохнул. Люди не должны так страдать. А ведь он, Синицын, уже едва ли не стоял на пороге Наследия…

— Здравствуйте, господин… эээ… — профессор немного замялся, пытаясь сообразить, какая манера поведения была бы наиболее корректной в сложившейся ситуации. Обидеть, а тем более оскорбить инвалида, лишенного способности двигаться, ему весьма не хотелось. Глядя на столь неимоверные страдания, Синицын поневоле чувствовал себя косвенно виноватым. Ведь его предки тоже являлись сотрудниками «Сёрвайвинг Корпорэйшн». — Простите, уважаемый, не знаю вашего имени-отчества…