Татьяна Устинова - Всегда говори «Всегда» – 4

• Название: Всегда говори «Всегда» – 4
• Автор: Татьяна Устинова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-59305-7

Все вроде бы наладилось в непростой жизни Ольги Барышевой. С ней снова любимый муж и обожаемые дети. Но после измены Сергея уже нет в их семье полного доверия и всепоглощающего счастья, которое было когда-то, – Ольга подсознательно ждет от мужа нового предательства, а Сергей, конечно, чувствует это… Лучшая подруга Надежда как никогда нуждается в поддержке. Со дня смерти Грозовского прошло больше года, но Надя до сих пор не пришла в себя – смысл жизни потерян, и она заливает свое горе вином… В агентстве «Солнечный ветер», почти захиревшем без Грозовского, появляется крупный заказ. Ольга летит в Санкт-Петербург на переговоры, где знакомится с главой фирмы, занимающейся гостиничным бизнесом, Егором Погодиным. Молодой синеглазый красавец, похожий на греческого бога, по уши в нее влюбляется. Теперь судьба искушает Ольгу – поддастся ли она соблазну, выдержит ли ее любовь к мужу новое испытание?..

---

Уронив голову на руки, Надя почувствовала, как гладит ее по волосам Слава.

Услышала, как она приговаривает:

– Ты молодец, Надька, молодец…

Вот почему Ольга ни разу ее так не погладила?

Почему не сказала ни разу: «Ты молодец, Надька, молодец»?

Клиент созрел, радостно подумала Ярослава, услышав, что Надины всхлипы затихли, сменившись ровным дыханием.

Эта алкашка оказалась просто подарком судьбы – богатая и доверчивая. Два раза по голове погладила, а клофелина таблетку в водку подсунула – и, пожалуйста, выноси, что хочешь.

А выносить отсюда – не переносить. Только бы пацан из детской не высунулся. Жаль, ему таблетку не получилось подсунуть…

Она подошла к детской, прислушалась.

Заснул, наверное. Но на всякий случай подперла дверь шваброй.

Еще раз прошлась по комнатам, обследовала ящики всех шкафов, достала из-за батареи шкатулку с деньгами – замучилась доставать, – и только потом позвонила Володе.

– Привет! Я тут в гостях… Такая хата! Ага, деньги, золото, бриллианты… – Она тихо рассмеялась, представив, как вытянулось сейчас лицо у Володи и как он напрягся, словно собака, взявшая след. – А хозяева спят, проснутся не скоро!

Слава продиктовала адрес и вернулась на кухню.

– Лохушка, – добродушно потрепала она по плечу Надю. – Кто ж первого встречного в квартиру приводит? О ребенке подумала бы!

До приезда Володи, чтобы сэкономить время, она нашла дорожную сумку и начала кидать в нее шмотки.

У лохушки на пальце поблескивало кольцо с бриллиантом, Слава еле сняла его, ободрав палец в кровь.

Все, теперь она и сапоги новые купит, и квартиру снимет, и Вовка ее не бросит. Во всяком случае, до тех пор, пока деньги не кончатся.

Вовка приехал минут через сорок.

Поддатый, само собой. Хотя чем больше он поддатый, тем быстрее на байке гоняет. Менты с мигалкой догнать не могут…

Интересно, Светка догадалась, что он из клуба к ней рванул?

– Володечка! – Слава бросилась ему на шею, едва он переступил порог. – Правда, я молодец?!

– Молодец, молодец… – Он расцепил ее руки, прошел на кухню и пнул по ноге Надю. – А она точно спит?

– Я ее всю ночь поила!

Про клофелин ему знать не обязательно. Это ее, Славкино, секретное оружие.

– А это кто? – Вовка посмотрел на невесть как вышедшего из детской Дим Димыча. Тот хлопал глазенками, глядя на гостей, но плакать не думал, потому что уже полюбил Славку за динозавров.

Она засмеялась, подхватив Димку на руки:

– Ребенок. Не видишь, что ли? Димка, ты динозавров дорисовал?

– Нет.

– Ну, как это – нет? Что же мы маме подарим? Иди, рисуй!

Она отнесла Димку в детскую, посадила за стол, всунула в руку фломастер.

– А мама спит? – спросил Димка.

– Спит, спит. Проснется, а мы ей динозавра в подарок!

Можно было, конечно, скормить ему клофелин – «съешь витаминку!» – но она не решилась. Дозу не рассчитаешь, малый копыта откинет, а ей грех на душу брать не хочется…

Слава осмотрела дверь, подивившись собственной тупости – дверь открывалась вовнутрь, а она шваброй ее снаружи подперла. Похоже, алкоголь и ей в голову долбанул, хотя для нее двести граммов водки – детская доза.

Вовка все еще ошивался на кухне, сгребая в сумку продукты из холодильника – индейку, йогурты, фарш в пачке.

– Ты, что ли, голодный? – хохотнула Слава. – На фига тебе харчи? Я же говорю, тут добра полный дом. – Она потянула его за рукав в комнату, но он смахнул в сумку всю водку и прихватил ананас.

– Слушай, а она вообще жива? Даже не шевелится! – Вовка снова пнул Надю по ноге.

– Володечка, да чего ты за нее переживаешь? Очухается! Скажи, я здорово придумала?

– Здорово, здорово…

В гостиной и спальне он ориентировался так, будто всю жизнь прожил в этой квартире. В ящиках комода отыскал драгоценности, в шкафах – шубы и сапоги, в столе – дорогой планшетник, айфон, ноутбук…

Славке вдруг показалось, что не подсмотри она, куда Надя прятала деньги, он и за батареей бы их «унюхал».

Она собрала всю косметику. С сожалением посмотрела на плазму – жаль, не унести такую громадину.

Когда сумки были до отказа забиты, Слава взяла красный маркер и на фотографии Нади с Грозовским – сладеньких, мерзких в своем прошлом благополучии, – крупно написала по их счастливым лицам «Лохи».

Предстояло незаметно выбраться из подъезда.

– Слушай, мы на байке все это не увезем, – осенило ее.

– Я что, идиот, байк гнать на такое дело? – хмыкнул Володя и подмигнул ей. – Я «Тойоту» у клуба подрезал.

– Ой! Вовчик! – взвизгнула Слава. – Может, плазму тогда прихватим? А если на соседей нарвемся, скажем, Надюха переезжает, помочь просила!

– Сообразительная моя, – Вовка наградил ее щелчком по носу и принялся снимать плазменную панель. – А Надюха знает, где ты живешь?

– В общежитии техникума!

Он замер и зло посмотрел на Славу.

– Да чего ты? – перепугалась она. – Мало ли в Москве техникумов и общежитий? К тому же она все равно… – Слава чуть не сболтнула про клофелин, но удержалась. – Пропала, короче, тетка. Даже как-то жалко ее.

– Жалко?! – Вовка снял телевизор с кронштейна, поставил на пол, прислонив к стене, и ткнул пальцем в колечко с бриллиантом, сверкавшее на Славкином пальце. – А чего ж ты тогда?..

– А это – естественный отбор. Помнишь, по биологии проходили? Она у Москвы кусок оторвала, да не удержала. Теперь я попробую.

Славка, отставив руку, полюбовалась кольцом.

– Может, ну ее, плазму эту? Тяжелая, зараза, – задумчиво сказал Вовка.

– Нет уж! Она тыщ пятьдесят стоит!

– Мама! – заплакал вдруг Димка на кухне. – Мамочка…

– Быстрей! – Вовка подхватил панель. – Ты что, пацана закрыть не могла? Сумки хватай и на выход.

Когда они шли к двери, Слава увидела, что Димка, плача навзрыд, трясет Надю за руку и пытается показать ей листок с динозавром…

Сергей взял такси и уехал за город, далеко, километров за сто…

Чтобы никто не предлагал ему пообедать. Чтобы на глаза не попадались портреты отца в траурной рамке. Чтобы можно было не бояться заплакать.

Он пришел на берег реки и нашел то место, где они с отцом обычно рыбачили. Сел на камень, закрыл глаза, слушая течение реки, крики птиц и шум ветра, треплющего густую траву.

Он почему-то никогда не думал о том, что отец когда-нибудь умрет. Ему казалось – профессор, доктор медицинских наук даже заболеть не может, потому что знает о болезнях все. И от смерти его спасут лекарства, сложные аппараты, которых полно в больнице, новые методики, технологии, всемогущие коллеги, в конце концов…

Но ничего не спасло.

Словно он был простым смертным, а не гением медицины.

Сергей посмотрел в прозрачную воду – клёв, наверное, как никогда. Отец бы сейчас костерок развел, а дядя Гена его поучать начал – как правильно уху варить. Они всегда спорили, как ее варить – в конце стакан водки вливать или… горящее полено в нее совать, или уже затушенное – чтобы паленым духом варево пропиталось.

Колдовали, мучились, спорили, а потом под гитару пели, забыв про уху.

– Подпевай, Сереж! – попросил как-то дядя Гена.

– Да отстань от него, – засмеялся отец. – Ему ж медведь на ухо наступил!

– Где этот медведь?! Я хочу с ним серьезно поговорить! – Дядя Гена сурово огляделся по сторонам, заметил многострадальный котелок с ухой и только тогда воскликнул: – А ушица-то дошла небось!

Они ели ее, обжигаясь, нахваливая и опять споря – полено-то не березовое надо было совать, а осиновое!

…Воспоминания прервал телефонный звонок. Барышев решил не отвечать, но назойливая вибрация вырывала из прошлого.

– Да, – резко сказал он в трубку.

– Сережа, я очень переживаю. Где ты? – взволнованно прозвучал голос Ольги.

– Я скоро приеду.

– Где ты? Может, я чем-то помогу?

– Оля! Чем ты поможешь?! – не сдержавшись, закричал он. – Не дергай меня!

Он пальцами сжал виски. Неужели она не может понять, что его нужно оставить в покое? Не кормить, не гладить, не ходить за ним на цыпочках, а просто – не трогать!

Теперь он снова виноват – накричал.

Как же это тяжко – жить с постоянным чувством вины. Особенно когда эта вина усугубляется смертью отца.

А вдруг… его сердце не выдержало того, что сын – легковесный, похабный бабник…

Ольга бы многое отдала, чтобы быть сейчас рядом с Сергеем.

«Не дергай меня!»

Первый раз он повысил на нее голос после измены.

Так уж получилось, что его адюльтер разделил жизнь на «до» и «после». До – к его резкостям она относилась с пониманием, после – он резкостей себе не позволял.

Его покорность делала жизнь какой-то ненастоящей. Его вина не давала ей почувствовать прежнего Барышева – мощного, своенравного, но при этом – любящего и нежного.

Поэтому «Не дергай меня!» не обидело Ольгу, а лишь заставило переживать еще больше – если сорвался, значит, он на пределе, значит, надрывает свое сердце не только чувством вины перед ней, но и перед отцом…