Марк Ходдер - Загадочное дело Джека-Попрыгунчика

• Название: Загадочное дело Джека-Попрыгунчика
• Автор: Марк Ходдер
• Издательство: ЗАО «БММ»
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-88353-490-3

Дебютный роман английского журналиста и писателя Марка Ходдера о невероятных приключениях путешественника во времени Джека-Попрыгунчика и сыщиков Бёртона и Суинберна в суперпопулярном жанре стим-панка. Увлекательный триллер, остроумный коктейль из фантазии автора и реальной жизни викторианской Англии, с восхитительно сложным сюжетом и яркими, запоминающимися героями — историческими и фантастическими. Повествование летит с космической скоростью, а фабула просто ослепляет. Роман отмечен литературной премией Филипа Дика как лучшее произведение в жанре фантастики.

Предисловие О. Дыдыкиной.

---

— На вероятностный калькулятор, изобретенный нашим коллегой, Чарльзом Бэббиджем. Это устройство усилит способность мистера Спика анализировать ситуации и вырабатывать стратегии. Оно управляется часовым механизмом, видите ключ?

— А он что… согласился на это? — остолбенело пробормотал Суинберн.

— Он был не в том состоянии, чтобы соглашаться или спорить. Он лежал без сознания и умирал. А мы спасли ему жизнь.

Крышка саркофага закрылась, и Спик исчез из виду.

— Ну что, Алджернон Суинберн… — сказал Дарвин, ввинчивая в поэта глаза-буравчики. — Теперь послушаем вас.

Суинберн мрачно посмотрел на своих похитителей. Кашлянул и облизал губы.

— Я отвечу, — хрипло заговорил он. — Вы наполняете империю такими машинами, которые вносят в жизнь хаос. Вы выводите «специалистов», которые на самом деле будут чем-то вроде трутней в ученом улье. Вы используете биологию, чтобы создать низший класс безмозглых рабов. И все это только для того, чтобы в Британской империи воцарилась власть ученых, которые хотят захватить весь мир. Я правильно понял?

Дарвин покачал гигантской головой:

— Свести такую сложную картину мира к столь примитивному умозаключению… Ну ладно, чего от него еще ждать?

— А хотите вывод? — спросил Суинберн.

— Давайте.

— Вы гребаные маньяки, вот вы кто! Все!

Из страшного туловища Изамбарда Кингдома Брюнеля вырвалась струя пара, оно двинулось на Суинберна и угрожающе нависло над ним.

— Оставь его, Изамбард, — велел Дарвин. — Не стоит того…

Туловище-машина успокоилось, но поршень на плече продолжал подниматься и опускаться, а меха — скрипеть и вздыматься, словно грудь больного человека.

— На такое не способны нормальные люди! — заорал Суинберн. — Как это можно собирать информацию и следить за экспериментом с трубочистами на протяжении нескольких поколений? Поколений! Вы что, собираетесь жить вечно?

Грохочущий смех Дарвина заглушил шипение и треск электрических разрядов.

— Он не безнадежен! — объявил Дарвин. — Ты смотришь в корень, Алджернон Суинберн. Время — вот главная проблема! Однако у нас есть…

— Стоп!

Крик долетел откуда-то из-за спины поэта, такой громкий, что эхо от него растворило в себе всю какофонию зала.

— Что там еще? — недовольно спросил Дарвин, и туловище Фрэнсиса Гальтона шагнуло вперед, таща за собой длинный кабель, подняв руки и размахивая шприцем, как оружием.

Со слабым жужжанием одна из рук Брюнеля выдвинулась вперед, и зажим сомкнулся на ее запястье.

Зазвенели колокольчики.

— Простите, Изамбард, нас застали врасплох, вот и все. Подойдите, мистер Олифант, и объяснитесь.

Брюнель отдернул руку, Гальтон опустил свою, и к Дарвину приблизился Лоуренс Олифант.

— Вот это да! — воскликнул Суинберн, даже забыв о своем страхе. — Настоящий хит-парад уродов!

Олифант бросил на него злобный взгляд.

— Не вижу отметину у него на лбу, — сказал альбинос. Его ледяной голос вновь заставил поэта содрогнуться от ужаса. — Вы извлекли клетки?

— Нет необходимости, — ответил Дарвин. — Ведь он мужчина, хотя и выглядит юным, как мальчишка.

— Я знаю. Это Суинберн, поэт. Придурковатый малый, которого в последнее время часто видели вместе с Бёртоном.

— Да? А мы не знали…

Олифант нетерпеливо стукнул о пол концом трости.

— Конечно! — рявкнул он. — Вы слишком увлеклись, открывая ему ваши планы, и даже не подумали спросить о его собственных!

— Это был эксперимент.

— Чтоб он провалился! Вы — машина, которая собирает факты и делает выводы. Как же вам не пришло в голову, что, рассказывая ему о нашей программе, вы сливаете информацию врагу?

— Мы не знали, что он враг!

— Вы идиот! Надо в каждом человеке видеть потенциального врага, пока не доказано обратное.

— Да… вы правы. Это было просто упражнение… эксперимент закончен, и мы удовлетворены. Алджернон Суинберн более не может принести нам пользы. Избавьтесь от него снаружи.

— Я сделаю это здесь. — Олифант вынул рапиру из трости.

— Нет, — сказал Дарвин. — Это лаборатория. Здесь тонкое и точное оборудование. Тут не должно быть ни капли крови. Ведите его во двор. И сначала допросите. Узнайте, что известно Бёртону. Труп бросьте в топку.

— Ладно, развяжите его. А вы, Брюнель, выведите его наружу.

Пустоглазый Фрэнсис Гальтон положил шприц на тележку, подошел к Суинберну и начал развязывать ремни. Одна из рук Брюнеля вытянулась, и пальцы крепко сжали предплечье поэта.

— Оставь меня, урод! — завопил Суинберн. — Помогите!

— Спектакль окончен, — прорычал Олифант. — И так на тебя потратили прорву времени! А орать бесполезно — никто не услышит.

— Чтоб ты сдох! — сплюнул Суинберн.

Гальтон развязал последний ремень, Брюнель подхватил поэта и поднял в воздух.

— Пусти, дьявол, будь ты проклят! Я сам могу идти!

— За мной! — скомандовал Олифант.

Он пересек огромную лабораторию и вышел через массивную двойную дверь на большой прямоугольный двор. За ним громыхал Брюнель, высоко держа лягающегося и вопящего поэта. Суинберн увидел над собой дневное небо — он даже не подозревал, сколько времени провел без сознания.

В ту же секунду он понял, где находится. Ну конечно! Это электростанция в Баттерси вздымается над центральным ограждением, и из всех четырех углов вверх устремлены чудовищные медные цилиндры.

— Бросьте его!

Брюнель выпустил Суинберна, который, как куль, шмякнулся на мокрую землю.

Олифант приставил конец шпаги к горлу поэта.

— Идите, Брюнель.

Колокольчик зазвенел, громадная неуклюжая машина поплелась обратно и с трудом протиснулась через дверь, которая тут же закрылась за ней.

Олифант отступил назад и убрал шпагу в трость. Потом повернулся и подбежал ко входу — двойным воротам с вставленной в них дверью обычного размера. Он отомкнул и распахнул ее.

— Давай проваливай, — усмехнулся он, его розовые глаза блеснули, вертикальные зрачки сузились. Он отошел в сторону от выхода: — Не слышишь, что ли? Тебе говорю!

Алджернон Суинберн остолбенело уставился на альбиноса. Это еще что за игры?

Он поднялся на ноги и с опаской попятился к двери. Но Олифант не трогался с места.

— Почему? — спросил Суинберн.

Альбинос не ответил, на его лице по-прежнему играла усмешка, а глаза следили за каждым шагом Суинберна.

Поэт бросился к выходу, и уже на пороге Олифант прыгнул на него сзади.

Суинберн закричал и попытался вырваться и убежать, но куда там! Альбинос оказался феноменально быстр: в долю секунды он схватил поэта за воротник и отшвырнул назад.

Суинберн пролетел по воздуху, ударился о землю, покатился, расплескивая дождевую воду, и оказался на том самом месте, где его бросил Брюнель.

Олифант захохотал дьявольским смехом, как в преисподней.

Суинберн попытался встать.

— Как кот с мышью… — прошептал он. — И мышь — это я…

Глава 14 СЛЕД

«Когда мы добавляем один элемент к природе животного, какой-нибудь другой элемент изменяется по собственному почину, словно вступает в действие некая система контроля, поддерживающая равновесие. И мы не в состоянии понять, почему это незапланированное изменение является совершенно бесцельным с функциональной точки зрения.

Я в замешательстве. Гальтон в замешательстве. Дарвин в замешательстве.

Все, что в наших силах, — эксперименты, эксперименты и еще раз эксперименты».

Флоренс Найтингейл

Как только сэр Ричард Фрэнсис Бёртон оказался на кладбище на Сквирел-хилл, он сразу нашел место, где кормились вервольфы. Могилы были разрыты, рядом, на мокрой грязи, валялись разломанные гробы и полуразложившиеся трупы, изгрызанные и расчлененные.

В Африке Бёртон изучал и наблюдал каннибализм, но, как всякий нормальный человек, испытывал к нему страх и отвращение. Его нервировало все, связанное с могилами и трупами. Во время экспедиций он не раз видел мертвецов и даже, случалось, ходил по трупам, если ими была усеяна земля. Но Ист-Энд переполнил его ужасом. Сначала растерзанный Монтегю Пеннифорс, теперь это жуткое зрелище на кладбище. Во рту у него пересохло, сердце стучало в груди, как молот.

У его ног рычал, выл и рвался с поводка Фиджет.

Бёртон присел на корточки, обхватил голову пса и заглянул в его большие коричневые глаза.

— Спокойно, Фиджет, — сказал он. — Этот чертов дождь скорее всего смыл запах, но ты должен как-то найти его. Понял? От этого зависит жизнь моего друга!

Он вынул из кармана перчатки Суинберна и сунул их под нос Фиджета.