Кирилл Казанцев - Таежный рубикон

• Название: Таежный рубикон
• Автор: Кирилл Казанцев
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-5814

Капитан в отставке Андрей Мостовой, похоже, родился в рубашке. Дело в том, что во время сбора в тайге кедрового ореха он вместе с напарниками попал под огонь бандитских разборок. В результате товарищи Андрея погибли, а сам он, тяжело раненный, едва ушел от преследующих его озверевших оборотней: его, еле живого, подобрал в тайге охотник Семеныч и оттащил на волокуше в соседнее село. Стремясь зачистить следы преступления, убийцы устроили облаву на Мостового по всем правилам звериной охоты. Но живуч оказался раненый капитан, и от его праведного гнева вздрогнули махровые бандюки…

---

За минуту собралась, когда уже поздно вечером ввалился в хату насмерть уставший, до подмышек промокший Семеныч и позвал к какому-то там неведомому раненому парню. Так и бросила, не успев развесить, на морозе во дворе тазик с постирушками. Не добившись от соседа (жил он от нее за три дома) подробностей, как всегда, «партизан» доморощенный, и слова лишнего не уронит, запихнула в свою необъятную фельдшерскую сумку все, что могло пригодиться при любом раскладе. Понеслась за ним в темень, напрямки через огороды, по завьюженному полю к давно заброшенной сторожевой будке у силосной башни на закрайках села. Семеныч предусмотрительно домой к себе парня не потащил, справедливо полагая, что пострелыша могут усиленно искать. Зачем лишний раз маячить перед бабьем, давать новый повод их длинным языкам?

Парень этот, к которому привел ее Степаныч, изможденный и худющий, как показалось на первый взгляд, находился в полном беспамятстве. Только тихонько постанывал в забытьи, плотно сцепив зубы. Содрав с него изодранные в клочья штаны вместе с синими сатиновыми трусами, Татьяна бережно обмыла синюшную, пупырчатую от озноба кожу его простреленной ноги прихваченной из дома в термосе кипяченой водой и внимательно осмотрела рану. И та ей совсем не понравилась. Даже в тусклом свете керосинки было заметно, что по припухшим краям она уже обметана опасной краснотой. Внутрь явно попала инфекция, и при неблагоприятных обстоятельствах это могло привести к неминуемому заражению крови. А на какие благоприятные тут вообще-то можно надеяться?! Его нужно срочно вести в райцентр. Срочно! Но как это сделать, когда на весь поселок – всего-то несколько машин на ходу, у бывшего егеря Витьки Фесуненко да у председателя сельсовета Степана Егорыча? Егорыч еще три дня назад уехал в Каменку к родне, а Витька в это время уже обязательно, как и каждый вечер, обожранный самогонкой до соплей, до полного бесчувствия. Его теперь до утра даже пожаром буйным не разбудишь, пока сам не проспится. Так и сгорит заживо, с бока на бок не перевернувшись. Были еще, правда, один старенький задрипанный «Москвич», который начиная с первых морозов колом стоял у хозяина на приколе, да подержанная иномарка у Маркела Носова, но в поселке давно смирились с мыслью, что ее как бы и нет на самом деле. Такой куркуль чертов – почище жида из анекдота. Действительно, зимой снега не допросишься. Так что оставалась одна надежда на Толика, привозившего в Ретиховку по средам (а завтра как раз среда и выходила) продукты в сельмаг, давно уже ставший частным и работающий теперь и не по часам даже, а буквально «по требованию».

И, тяжело, протяжно вздохнув, но тут же опомнившись, Татьяна осторожно ввела в отверстие раны резиновую дренажную трубку и, аккуратно наложив сверху антисептическую повязку, вколола парню пять кубиков баралгина. Мимолетом, уже просто по-бабьи, про себя отметила, что мужик-то вроде ничего – стоящий. Его бы побрить, отмыть да приодеть... Измерив давление, добавила ко всему прочему еще один укол с кофеином. И только потом поделилась с Семенычем, который все это время молча, сосредоточенно возился у печурки, стараясь нагнать в сторожку необходимое тепло, своими сомнениями.

– До утра, верно, ничего не выйдет, – покачал головой старик. – Да и вот какое дело, дочка. Его ведь те, что подстрелили, искать могут. И не приведи господь, встретимся... Тогда беды не миновать. И его порешат, и нас заодно.

– Разве ж это важно, Иван Семеныч? – укорила его Татьяна, и лицо ее зарделось в негодовании. – Что ж теперь, бросить человека умирать тут?! Я же уже все... все, что могла, сделала. Больше ничего – не в состоянии... И медикаментов нужных нет... И вообще... его обязательно в больницу нужно. Начнись заражение, я же ничем помочь ему не смогу, понимаешь ты, в конце-то концов? Я ему тогда что – ножовкой пилить ногу буду?!

– Да ты погоди, Танюха, не гоношись... Его ведь, истинный крест, и в больнице добьют, нехристи... Найдут и добьют. Сама же по телевизору каждый день про такие страсти смотришь... Давай мы с тобой все как следует обмозгуем. Не нужно нам вот так-то, с кондачка...

– Иван Семеныч, – нетерпеливо перебила его Татьяна, – да ты что такое говоришь?! Тут время на часы идет... – но, внезапно оборвав себя на полуслове, задумалась: «Есть выход. Есть! Надо в город Андрею Ильичу позвонить. Он-то ни за что не откажет – не такой он человек... Приедет обязательно». И, вскочив на ноги, тут же укорила себя последними словами: «Вот же раззява глупая! Как могла «сотик» дома оставить? А еще фельдшер называется. А если б «Скорую» вызывать?»

– Я сейчас, мигом... Телефон в хате забыла, – засуетилась, собираясь. – Своему знакомому доктору в Зареченск позвоню. Он у меня практикой руководил. Он хирург-травматолог. Он приедет обязательно. Сейчас прямо и приедет.

– Вот и хорошо, – отлегло от сердца у Семеныча. – Ты беги. Я тут с ним посижу.

Уже взявшись за дверную ручку, спохватилась. Обернулась, бросив мимолетный взгляд на изгвазданную мокрую одежду старика:

– А вы как же? Вам бы переодеться надо. Совсем, наверное, продрогли...

– А ничего, дочка... Я вон печку накочегарил... Ты беги...

И Татьяна, не ответив, так и не застегнув фуфайку, шмыгнула за порог.

Демин

– Ну ты что, Ильич? – в явном нетерпении вторично переспросил дежурный по хирургическому отделению заядлый преферансист Саша Чернов. – Заканчивай тормозить.

– Я – пас, – рассеянно проговорил Андрей Ильич Демин, сухощавый, но жилистый, импозантный брюнет с уверенным, слегка жестковатым лицом знающего себе цену человека, хотя еще за пару минут до неожиданного и крайне несвоевременного звонка из Ретиховки у него и в мыслях этого не было. Нужно быть форменным идиотом, чтобы не вистовать, когда на руках длинная «пика», да не сорвать банк в последней пулечке. Нельзя сказать, что их короткий, только что состоявшийся разговор с Таней полностью выбил его из колеи, но чем глубже, абсолютно непроизвольно, он пытался его теперь анализировать, тем быстрее улетучивалось легкое настроение, навеянное приятным времяпровождением.

– Пока без меня, – быстро произнес Демин, едва дождавшись последнего хода, не обращая внимания на протестующие возгласы возмущенных коллег. Отпил из пузатой «наполеонки» порядочный глоток коньяка, даже не ощутив при этом никакого послевкусия. Выудив из портсигара беломорину, машинально размял ее длинными сильными пальцами так, что на брюки посыпался табак, прикурил и, выбравшись из-за стола, подошел к окну ординаторской. Бросил взгляд на заметенную снегом вечернюю улицу в коротких желтых всполохах неисправного, как обычно, фонаря и передернул плечами, представив себе, что рано или поздно все равно придется туда выходить. Придется независимо от решения, которое ему еще предстояло принять.

И зачем он вообще ответил на этот звонок? Можно ведь было его попросту проигнорировать. И не возникло бы в таком случае этой дурацкой головоломки, этих душещипательных колебаний. Нет, он, конечно же, более чем хорошо относился к жизнерадостной конопушке Танюше Осиповой, выделяя ее среди студентов медучилища, которых ему, маститому хирургу-травматологу городской больницы, довелось пестовать во множестве... Да и была на то причина. При всей ее редкой некрасивости его подкупала в ней какая-то младенческая непосредственность, до изумления неисправимый альтруизм. И это при ее-то житейских коллизиях! Плюс к этому – неуемная страсть к профессии... Все это так. Однако до сегодняшнего дня их тесные, естественно, только приятельские отношения (Андрей Ильич как истинный эстет до интима с дурнушкой никогда бы не опустился) ни к чему его не обязывали. И вдруг – такой пассаж, такая неожиданная обременительная просьба. Естественно, пришлось отказать, сославшись на несуществующее дежурство, чтобы выкроить себе нужное для раздумий время. Демин еще в молодости, наученный горьким опытом, взял за правило по возможности избегать скоропалительных решений и следовал этой жизненной установке неукоснительно. А иначе, в чем неоднократно убеждала его жизнь, можно сгоряча таких дров наломать, что это тебе потом непременно боком выйдет.

Особенно старался он, как человек вполне вменяемый и рассудительный, надежно подстраховаться в случаях с огнестрелкой, от которых чаще всего просто несло законченным криминалом. А практики, к сожалению, хватало с лихвой. И далеко не всегда легальной, как в тот же буйный беспредел девяностых. Немало изувеченных братков прошло тогда через его умелые руки. И каждый раз приходилось лоб морщить. С одной стороны – недремлющие власти, с другой – эти бешеные отморозки с пеной у рта, от которых в случае малейшей неудачи можно было чего угодно ожидать. Станется, и сам под нож ляжешь. Только уже как мышь лабораторная, без наркоза. Вот и приходилось балансировать на тонкой грани. Любой неверный шаг – и пиши пропало. Никакие пачки их «зеленых денег» уже не понадобятся.