Евгений Нестеренко - Тень ведьмы

• Название: Тень ведьмы
• Автор: Евгений Нестеренко
• Жанр: Детективная фантастика

Святой Орден огнем и мечом искореняет ересь и колдовство — как истинное, так и мнимое. Но сейчас ни о чем «мнимом» не может быть и речи — ведь по всему Королевству сжигают на кострах тела тысяч людей, в муках умерших от таинственной Красной Напасти, а «ночные охотники» — вампиры десятками похищают юношей и девушек из городов и селений… и оставляют в пустынных местах обескровленные трупы.

Найти и уничтожить вампиров поручено трем братьям Святого Ордена — Луке, Петру и Иоанну, весьма искушенным в раскрытии дьявольских деяний…

---

Он раскрыл толстый том Атимата и нараспев продекламировал:

Слышу голос усталый пророка
В забытьи…
Ощущаю дыхание Рока
В забытьи…
Вижу огненный солнца венец
В забытьи… Но придет моей песне конец
Наяву.

Или вот это:

Судьба моя, душа моя — в твоих руках.
Взовьется радуга в лазурных небесах,
Я буду ждать тебя с улыбкой на устах.
Приди во тьму, огнем развеяв страх.
Но снова боль и кровь в твоих глазах.
И снова смерть со златом на весах…
Как трудно истину узреть в слезах!
А правды нет в озлобленных сердцах.

И старичок осторожно отложил книгу.

Звали его Ярослав. Он преподавал фрейлинам чтение и письмо. Был он какой-то смешной. Маленький, щуплый, неуклюжий. Клочьями топорщилась его тронутая сединой и лысиной шевелюра. Круглые очки висели на носу, часто спадая. Под очками моргали подслеповатые добрые глаза. Он никогда не кричал на девушек, как, например, гувернер. Наоборот, часто шутил. Еще чаще шутили и смеялись над ним самим. Особенно когда он пытался декламировать старинные героические саги напыщенным, значительным голосом. Но дело свое он любил и охотно помогал тем, кто интересовался его библиотекой. Ярослав знал наизусть названия всех книг и авторов, которые пылились на широких библиотечных полках и всегда был готов подсказать, посоветовать, проконсультировать своих посетителей.

К Марии он испытывал особенное расположение. Она посещала его чаще других. И интересовалась не только сказками и сагами, как большинство, а читала и более серьезную литературу — философские трактаты, исторические книги, научные труды. А еще Мария любила стихи. И Ярослав, как страстный поклонник поэзии, нередко беседовал с ней, обсуждая любимые произведения. Спорил, доказывал. Но всегда с улыбкой.

Второй наставник, балетмейстер, был благожелателен, но сух. Он учил девушек правильно ходить (ко всеобщему удивлению, потому как сами они не догадывались, что ходить не умеют), учил искусству танца. Он был высок, сухощав. К предмету своему относился педантично.

А вот гувернер, господин Оак, Марии не нравился. Да и не только Марии. Человек раздражительный и желчный, он часто выходил из себя, кричал и ругался. Ругань, конечно, у него была своеобразная. Самое крайнее, что он мог себе позволить, это обозвать «дурой», но сквозило в его голосе такое презрение, что видно было — слишком уж высоко он себя ставит, слишком щепетильно относится к своему благородному происхождению.

Отвечал он за воспитание будущих фрейлин: за их манеры, поведение. Учил этикету.

Кроме гувернера, библиотекаря, балетмейстера, госпожи Глории и горничных на территорию Северного крыла замка не заходил никто. Разве что заглядывали иногда повар или садовник — попросить несколько девушек для помощи.

Но в замке обитало значительно больше народа. Были дружинники, были слуги, повара, конюхи, швеи и прачки, были кучера, садовники, плотники и кузнецы. Графский управляющий, камергер, лекарь. Ну и, конечно, графиня. Фрейлинами графиня не особо интересовалась — посетила один раз занятие, перекинулась парой слов с госпожой Глорией и ушла.

Мария еще несколько раз видела графиню, в саду и возле кареты. Графиня была очень красивой женщиной. Но красота ее была какой-то неуловимо отталкивающей, какой-то холодной. Или же наоборот — порочной. Как и у большинства дам дворянского сословия.

Гости в замок практически не приезжали. Мария совсем иначе представляла себе жизнь знати: пышные балы, кутежи ночь напролет, шумная охота, многочисленные гости. Однако ничего этого не было. Графиня жила уединенно. Единственный гость, которого видела Мария, так это какой-то молодой вельможа. Этот заезжал часто. Скорее всего, он был кавалером графини. Марта же считала, что он — рыцарь графини. «Да, точно рыцарь! — говорила она, мечтательно закатив глаза. — А она — его дама. И почему мы с тобой не принцессы?»

Мария только улыбалась.

— Скажите, Валерия, а ведь вы не просто графиня, вы ведь принцесса?

Графиня лукаво усмехнулась.

— Я Принцесса Крови, — отвечала она. — Король Венцлав — мой двоюродный брат, и если бы у нас женщина могла править Королевством, я бы предъявила свои права на трон при удобном случае… Ее величество Валерия Первая, ха-ха! Ну а если серьезно, то я не хочу королевской власти. Она слишком хлопотлива и утомляет. Не завидую кузену.

— А я завидую, — признался герцог. — Быть наместником бога на земле! Иметь безграничную власть…

— Ну, во-первых, наместник бога на земле — это его преосвященство архиепископ Эвиденский Валериан Светлый, — возразила графиня. — А во-вторых, безграничная власть очень опасна. Возникает ощущение вседозволенности, а тогда любое действие теряет свою прелесть, прелесть преодоления препятствия.

— Вы думаете?

— Уверена. Представьте себе, что вы участвуете в рыцарском турнире и знаете, что победа в любом случае будет за вами. Захотите ли вы тогда сражаться? Будет ли желанным приз?

— Сложно сказать… Наверное, нет.

— Вкус победы, овладевание преградой через все трудности — вот что придает жизни смысл. Господь мудро поступил, изгнав человека из рая. А, скорее всего, никакого рая и не было.

— Вы что же, будете опровергать церковные догмы? — полушутя полусерьезно погрозил герцог.

— Церковные догмы? Их придумывали люди. А людям свойственно ошибаться. А еще люди могут страдать недостатком фантазии. Посудите сами: может ли быть рай? По крайней мере, в таком виде, в каком его нам представляют? Святоши в белых одеяниях расхаживают по бесконечному саду, тренькая на гуслях… Убого и скучно! Никакой фантазии. Вернее, чистая фантазия, абсурдная. Такое мог придумать только человек с настолько бедным воображением, что он не в силах был даже представить себе такого рая.

— А чем плохо? — пожал плечами герцог. — Ходи себе, гуляй, забот никаких нет… Почти как здесь!

Они прогуливались по парку.

— Да ведь это невозможно. Если у человека отнять все заботы, останется лишь скука. О, это поистине страшная вещь!

Графиня сорвала розу с куста.

— Хотите, Владимир, я скажу вам, чего больше всего боюсь на свете?

— Скажите.

— Не смерти, не ада, боюсь я больше всего. Я боюсь скуки. Да-да, именно скуки. Она убивает отвратительнее всего. Отвратительнее Красной Напасти. Ей подвластны все. Она мать всего. Мы с вами тоже ее дети.

— Это каким же образом? — удивился герцог.

— Ведь господь создал человека от скуки. Сначала он создал человека свободным от забот. Но лишенный забот человек стал помирать со скуки. Вот тогда бог сжалился над ним и дал ему заботы. Он дал ему голод, холод, жажду, усталость, врагов, войны, смерть и все остальные вожделения и проблемы. Напрасно человек проклинает их, это как раз его единственное благо. Его мерило ценностей. Когда человек сыт, он доволен, потому что знает, что такое голод. Когда ему тепло, он доволен, потому что ему ведом холод. Когда он отдыхает, он радуется избавлению от усталости. Когда он побеждает врага, он ощущает собственную силу. В это мгновение он счастлив. Но только мгновение, потому что на смену опять приходят заботы.

— То есть, по-вашему, понятия «счастливый человек» не существует?

— Вы правильно поняли, Владимир. Вот вам за это награда, — графиня протянула ему цветок, улыбнувшись. — Пусть небольшая, но все же на какой-то миг вы испытали ощущение счастья. Или нет?

— Безусловно да, — ответил шутливо герцог, принимая розу.

— Понятие «счастливый человек» применимо лишь к краткому отрезку времени, — продолжала графиня. — Это как ощущение сытости, или… оргазм. Правда, скука все равно с годами одолевает человека, когда притупляется новизна ощущений, да и новые заботы начинают сильно досаждать, например, старость со всеми своими проблемами. И для этого господь припас последнее средство — смерть. Самое великое благо.

— Прямо-таки и благо? — усомнился герцог.

— Благо, Владимир, благо. Вот мы с вами сейчас молоды, нам мысль о смерти кажется ужасной. Впрочем, мы пока серьезно о ней не думаем, это, мол, все не скоро… А вы обращали внимание, что многие старики ждут смерть с нетерпением? Как избавление. Миф о бессмертии тоже выдуман лишенным воображения человеком. Да, покидать этот мир тяжело. Но тяжело лишь тем, кто ни во что не верит. Точнее, тем, кто верит, что после смерти человек превращается в кусок гнилого мяса, корм для червей. Ну, а тем, кто мечтает о рае небесном, тем умирать легко. Они даже торопятся попасть в этот свой рай…

— А вы, Валерия, — взволнованно перебил герцог, — вы разве не верите?

Графиня пристально посмотрела ему в глаза.

— Честно говоря, нет, — ответила она медленно.

— Но… Это грешно! — прошептал герцог.