Луиза Мишель - Нищета. Часть первая

• Название: Нищета. Часть первая
• Автор: Луиза Мишель
• Издательство: Амальтея
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7121-0250-1

В романе «Нищета» авторы прослеживают историю жизни и злоключений семьи Бродаров, рассказывают о страшных злодеяниях церковников в приюте для девочек, о преступных интригах тайной организации иезуитов. И несмотря на обилие в романе ужасов и кошмаров, кажущихся неправдоподобными, в основе их повествования лежат подлинные факты.

Две женщины, две участницы Парижской Коммуны написали этот роман: госпожа Тинэр, печатавшаяся под псевдонимом Жан Гетрэ, и знаменитая Луиза Мишель — легендарная «Красная Дева».

---

— Говорите тише, — сказала Нанетта, прижав к груди голову Валентины и гладя ее, — говорите тише, а еще лучше — помолчите, я не хочу ничего знать.

— Нет, нет! — продолжала молодая женщина, все больше и больше волнуясь. — Нет! Ты заменила мне мать, и тебе я должна во всем признаться, чтобы ты с отвращением от меня отвернулась. — Словно обезумев, она била себя в грудь и кричала: — Довольно с меня похвал! У меня от них сердце кровью исходит! Пусть кто-нибудь бросит мне в лицо проклятие, которое я заслужила! — Она вскочила и кинулась на колени перед Нанеттой. — Знай же, моя показная добродетель прикрывает грех: я — любовница Пьера Артона!

— О, Господи, — послышался в коридоре бас графа Поля, — я думал, что этому охотничьему рассказу конца не будет. Скажи-ка, Жан-Луи, ты не видел моего зятя. Ага, вот он… Подслушиваете у дверей? Говорите что с Валентиной — ничего особенного, а сами волнуетесь за нее и идете…

— Тише, тише! — перебил Гюстав. — Она спит, не будем ее беспокоить.

Маркиз взял тестя под руку и увел в сад. На висках Гюстава выступили капельки пота; он был бледен как мел. Действительно, в нем что-то умерло в этот миг… Однако он сохранил наружное спокойствие. Проходя парадным двором, они встретили Жана-Луи. Тот спросил:

— Нешто и вы, господин маркиз, захворали, как моя молочная сестрица?

Граф взглянул на зятя и в испуге остановился.

— Да в уме ли ты, мой бедный друг? Можно ли так волноваться из-за пустяка?

— Вы правы, женское нездоровье часто бывает вызвано пустяками. Я волнуюсь не из-за этого. Мне нужно сегодня вечером уладить одно важное дело. Мой секретарь… не приехал; значит, мне необходимо быть с Сен-Бернаре. Позвольте мне, милый отец, покинуть вас и оставить Валентину на несколько дней на ваше попечение. Скажите ей, что завтрашнее торжество в Сен-Бернаре отложено; пусть она отдыхает, пока я приеду и заберу от вас мое сокровище.

— О да, она настоящее сокровище! — воскликнул граф с трогательным простодушием.

Гюстав пожал ему руку и поспешил на конюшню, где собственноручно оседлал свою верховую лошадь.

Глава 28. После праздника

В воротах маркиз вновь повстречал Жана-Луи, но не обратил на него внимания. Горящий взор Гюстава, устремленный вперед, словно хотел преодолеть расстояние, отделявшее Рош-Брюн от Сен-Бернара.

— Постой-ка, сударь! — воскликнул молодой мельник, подбежав к Гюставу и схватив под уздцы его лошадь. — Если вам нужен человек, готовый пойти за вас в огонь и в воду, — возьмите меня!

— Кто вы? — спросил маркиз, по-прежнему уставившись взглядом в одну точку.

— Друг Рош-Брюнов и Бергоннов, — ответил Жан-Луи, вскакивая на круп лошади позади Гюстава. — И знатные люди, ежели с ними стрясется беда, иногда нуждаются в дружбе мелкой сошки. Вот почему я еду вместе с вами.

— Беда? Откуда вы узнали?

— Ваше лицо ясно говорит о ней.

— Спасибо. Но разве вам известно, куда я еду?

— Нет, но это все равно.

— Я еду драться на дуэли с одним человеком.

— Тем более мне нужно сопровождать вас.

— Ладно, спасибо. Я беру вас в секунданты. Дуэль будет не на жизнь, а на смерть.

— Черт возьми, сударь! Это серьезное дело — убить человека.

— Тем не менее либо он, либо я должен остаться на месте.

— Я его не знаю, и пусть лучше это случится с ним. Но скажите, сударь, нет ли способа поладить миром?

— Нет.

Тон, каким это было сказано, не допускал возражений. Наступило долгое молчание; затем Жан-Луи снова попытался завязать разговор:

— Скажите, господин маркиз, кто же будет продолжать затеянное вами дело, если вы умрете? О нем у нас ходит немало всяких толков; но я-то лично понял, чего вы хотите добиться. Вы, скажу по чести, хороший человек, и ваша жизнь нужна всем, кто вас любит. Ставить ее на карту так, здорово живешь, по-моему, глупо.

— Конечно, глупо. Но что же делать — жизнь иногда превращается в трагикомедию…

— Если вы умрете, наследники продадут ваши фабрики, и они попадут к какому-нибудь выжиге. Вы вложили в дело свое сердце, а те, кроме корысти, ничего не знают.

— Это мне безразлично.

— Между тем, сударь, вы заботились об общем благе, вы подавали пример всему нашему сословию, как надо делать людям добро. Когда в стойлах ничего нет, — говорит дядюшка Ватерло, — лошади грызутся между собой. Вы подкинули сенца в стойла, и сен-бернарские коняги перестали грызться. Вы помогли бедным понять, что они должны любить и выручать друг друга, вы стали учить их детей. Вот я, к примеру, неграмотный, и это очень для меня огорчительно; а если бы рядом с нашей деревней жил такой помещик, как вы, то и для меня, и для моих односельчан жизнь сложилась бы иначе. Потому я и повторяю: не следует делать того, что вы сейчас задумали.

— Да?

— Когда дерево валится, оно гибнет не одно: и плющ, что обвивает его ствол, и гнезда в его ветвях, и муравейник между его корнями — все это тоже гибнет.

— Куда вы клоните?

— Я хочу сказать, что нехорошо рисковать жизнью, когда она нужна стольким несчастным.

— Несчастным? Сейчас мне нет дела до них. Я решил продать Мадозе и фабрики, и землю. Несчастным. Да есть ли кто-нибудь несчастнее меня?

— Однако, господин маркиз, нынче утром вы были вполне счастливы. Вы каким были, таким и остались; может, вам только показалось, что стряслась беда?

— Да, многие беды — только кажущиеся, но вместе со мной пострадают и другие люди. Ведь если дереву не хватает солнечного света, оно гибнет, и вместе с ним гибнут все, кому оно дает пищу.

— Верно.

— Допустим, Жан-Луи, что я — дерево, о котором вы говорили, и что мое солнце погасло; разве не вправе я убить того, кто его погасил?

Хотя Жан-Луи и любил пофилософствовать, вопрос маркиза привел его в замешательство. Он призадумался.

— Погасший огонь можно снова зажечь, — проговорил он наконец.

Затем опять наступило молчание. Лошадь все время безжалостно пришпоривали, и она неслась вихрем. Жану-Луи казалось, что эта безудержная скачка ведет к какой-то пропасти. Вскоре они достигли вновь отстроенного селения Сен-Бернар.

Стояла теплая погода; солнце садилось за цветущими деревьями, дети играли в палисадниках около новеньких домиков. Крестьянки, занятые изготовлением бисера, увидев маркиза сквозь чисто вымытые стекла окон, кланялись ему почтительно и в то же время дружески. Несколько парней сбивали помост для предстоявшего на другой день торжества; при виде Гюстава они прервали работу и, выпрямившись, провожали его взглядом, пока он не скрылся из виду. Старики, что сидели и мирно беседовали на скамейках под деревьями, сняли шапки. Но Гюстав проехал мимо, не отвечая на их приветствия, словно никого не заметив.

— Скажите, сударь, — рискнул вновь задать вопрос Жан-Луи, — все эти люди, видать, очень к вам привязаны?

— Ими руководит эгоизм; любя меня, они пекутся о своих интересах. Что толку в такой привязанности?

— Вы не всегда будете так думать. Время все сглаживает, сгладится и ваше горе. И тогда вы, может, спросите себя, как вы могли так обезуметь, почему не отнеслись к делу спокойней?

Они приехали. Матье, камердинер маркизы, вышел навстречу и был немало поражен, увидев за спиной хозяина какого-то простолюдина. Маркиз бросил слуге поводья.

— Позаботься о нем, — сказал он, указывая на своего спутника, — этой мой друг. Проводи его в дом и жди меня. А где Артона? — спросил он возбужденно.

— Работает у себя во флигеле. Прикажете доложить ему о вашем приезде?

— Не надо, я зайду к нему сам.

— Позволю себе заметить, что господину маркизу следует прежде всего пообедать. Господин маркиз очень бледен, ему необходимо подкрепиться.

— Я обедал, мне ничего не нужно.

Гюстав подбежал к флигелю и дрожащей рукой толкнул дверь.

Чемоданы и дорожный мешок, лежавшие на полу, свидетельствовали о том, что секретарь готовился к отъезду. Он сидел за письменным столом, подперев голову рукой; в другой руке он держал перо.

Погруженный в глубокую задумчивость, Артона не услышал прихода Гюстава. Тот легонько коснулся его плеча согнутым вдвое хлыстом. Секретарь обернулся и встретил сверкающий взор маркиза. В своей грозной позе де Бергонн даже казался выше ростом.

Артона понял, что Гюставу все известно. С минуту два человека, почти братья, мерили друг друга взглядом.

— Что тебе нужно? — спросил наконец Артона. — Что тебе нужно?

— Твою жизнь.

— Возьми же ее!

Сняв со стены подаренный Гюставом арабский пистолет, Артона протянул его маркизу.

— Убей меня, отомсти, не бойся! Я с радостью умру, если это доставит тебе удовольствие.

— Вы принимаете меня за убийцу, милостивый государь? — сказал маркиз, отбрасывая пистолет. — Завтра на рассвете потрудитесь явиться в парк, к «Домику дружбы». Поляна около него вполне подходящее место, чтобы один из нас всадил другому пулю в лоб. Если я буду убит, что может вполне случиться, так как стрелок вы меткий, то пошлите Жана-Луи сообщить вашей любовнице о счастливом исходе дуэли!