Луиза Мишель - Нищета. Часть первая

• Название: Нищета. Часть первая
• Автор: Луиза Мишель
• Издательство: Амальтея
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7121-0250-1

В романе «Нищета» авторы прослеживают историю жизни и злоключений семьи Бродаров, рассказывают о страшных злодеяниях церковников в приюте для девочек, о преступных интригах тайной организации иезуитов. И несмотря на обилие в романе ужасов и кошмаров, кажущихся неправдоподобными, в основе их повествования лежат подлинные факты.

Две женщины, две участницы Парижской Коммуны написали этот роман: госпожа Тинэр, печатавшаяся под псевдонимом Жан Гетрэ, и знаменитая Луиза Мишель — легендарная «Красная Дева».

---

— Эти памфлеты в самом деле сочинили вы? — спросил он, сурово взглянув на задержанного. — Или вы утверждаете это лишь для того, чтобы скрыть от правосудия имя их настоящего автора?

— Эти «памфлеты», как вы их называете, написал действительно я.

— В таком случае, я не могу вас отпустить.

— Значит, при республиканском строе нельзя свободно выражать свои мысли?

Следователь нахмурился. Он был легитимистом, во всех своих неудачах на служебном поприще обвинял либеральный дух эпохи и ненавидел республику.

— Любая власть вправе защищать общество от опасных учений, — возразил он, — и суд обязан относиться к их авторам с предельной суровостью.

— Это ваше личное мнение, господин следователь?

— Оно основано на законе. Повторяю, я не могу вас освободить.

— Вы превышаете свои полномочия. Меня арестовали, приняв за другого; личность моя выяснена; закон и справедливость требуют, чтобы меня немедля освободили.

— Но если вы и не тот нигилист, которого ищут, вы все же опасный революционер, и правительство должно принять против вас самые энергичные меры.

— Раз вы полагаете, что это ваш долг, выполняйте его, но позвольте и мне поступить точно так же.

Следователь, как мы уже упомянули, считал себя беспристрастным. Обязанный внимательно выслушивать каждого обвиняемого, кто бы он ни был, он и теперь уделил этому время. Бывший учитель рассказал ему о поручении г-жи Руссеран, о своем беспокойстве за судьбу тысячефранковой ассигнации, которую надлежало передать Бродарам. Наконец он попросил разрешения написать Сен-Сиргу.

При этом имени следователь подскочил. Сен-Сирг!

Неужели бродяга-литератор знаком с архимиллионером, по одному слову которого чиновника могли назначить председателем Судебной палаты?! Ведь эксцентричный богач вертел, как вздумается, падкими на золото министрами республики. Всем известно, что самый титулованный из них задолжал ему огромную сумму… По-видимому, знакомство метельщика с Сен-Сиргом имело какую-то подоплеку… Есть люди, во всем видящие тайны; в особенности этим отличаются те, чья профессия эти тайны раскрывать.

Следователь тотчас изменил тон и разрешил арестованному писать кому угодно. Он оказался настолько любезным, что прислал все необходимое для этого: глянцевитую бумагу, чернила (правда, плохие), перья, карандаши, конверты с марками и даже бювар. Таким образом, Леон-Поль смог написать и Сен-Сиргу, и г-же Руссеран. Однако лишь первое письмо дошло до адресата. Следователь, зная, что г-н N. проявляет к делу Руссерана особый интерес, и подозревая, что это дело связано с арестом метельщика, побоялся, как бы о случившемся не узнала Агата. Письмо Сен-Сиргу, где хитрый метельщик как бы невзначай хвалил беспристрастность следователя, последний счел возможным отправить беспрепятственно. Но чтобы решить вопрос, имеющий отношение к Бродарам, нужно было повидаться с начальником, дабы снять с себя всякую ответственность.

Сен-Сирг сразу же откликнулся. К сожалению, будучи нездоров, он не мог приехать лично; но он немедленно написал министру юстиции, прося освободить задержанного под залог, о чем и сообщил Леон-Полю. Богач надеялся, что министр, клиентом которого он являлся в бытность того простым адвокатом, теперь, находясь у власти, не откажет ему в такой пустяковой услуге.

В годы этой своеобразной буржуазно-аристократической республики царил произвол, какого не знали в худшие времена худших монархий. Людей арестовывали без всякого повода и освобождали таким же манером.

Учитель спокойно ждал, к чему приведут хлопоты Сен-Сирга. Предвкушая близкое освобождение, он хорошо выспался, и когда утром ему сообщили, что принято постановление выпустить его под залог, был бодр и свеж. Правда, его тревожила судьба тысячефранкового билета… Но к чему напрасно ломать себе голову?

Леон-Полю передали письмо. Сен-Сирг просил навестить его при первой же возможности.

Леон-Поль осведомился в канцелярии об ассигнации, которая лежала на связке бумаг, захваченных при обыске. Ввиду раннего часа начальник еще отсутствовал. Письмоводитель взглянул на метельщика поверх очков, пожал плечами и ответил с иронией:

— Ну, ну, шутник вы этакий! О какой тысяче франков вы говорите? Как это можно забрать у голодранца то, чего у него нет?

— Прошу вас посмотреть, — настаивал Леон-Поль, не обращая внимания на грубость канцеляриста.

— Где посмотреть?

— В списке конфискованного. Там должна быть упомянута и эта ассигнация.

Письмоводитель насмешливо поклонился и стал небрежно перелистывать реестр.

— Как же! Так сразу и найдешь!

Но, добравшись до фамилии Леон-Поля, он впился широко округлившимися глазами в цифру, проставленную рядом.

— Оказывается, за вас внесли вчера двадцать тысяч франков залога? Черт побери! Извините, сударь, я понял, в чем дело… Политический арест, вероятно. Я вас принял за другого… Виноват! Если бы не ваш костюм…

Ясно, что тот, за кого внесли двадцатитысячный залог, не простой злоумышленник. И, письмоводитель, не будучи вполне уверен в прочности существующего режима, сразу же проникся почтением к человеку, могущему впоследствии сделаться… мало ли кем? «Извините! Виноват!» — только и повторял он.

— Хватит, хватит! — остановил его Леон-Поль, невольно смеясь по поводу своего быстрого превращения в столь уважаемую персону. — Охотно вас извиняю. Но потрудитесь, пожалуйста, проверить еще раз, нет ли упоминания о тысячефранковом билете в перечне изъятого у меня при обыске. Я настаиваю лишь потому, что это — деньги, отданные мне на хранение.

— Вот как? Независимо от того, чьи это деньги, ваше требование вполне законно! — подчеркнуто любезно ответил письмоводитель, внимательно просматривая в деле Леон-Поля список предметов, доставленных в суд. Однако, кроме уже упомянутых рукописей, в нем ничего не значилось.

— Ваше требование законно, но… ассигнации здесь нет. Вы, очевидно, найдете ее дома, среди опечатанных вещей.

— Возможно, но маловероятно. Надо будет посмотреть.

И Леон-Поль отправился на свою «дачу», решив, что прежде всего нужно отыскать доверенные ему деньги и передать их своим обездоленным друзьям. К одиннадцати часам он вернется и успеет навестить Сен-Сирга; ему очень хотелось поскорей увидеть и поблагодарить старика.

Пока метельщик торопливо шел вдоль канала Сен-Мартен, полной грудью вдыхая свежий воздух, наслаждаясь видом голубого неба и цветущих полей, миллионер заказал завтрак на пять персон и распорядился, чтобы его подали в гостиную. Старик был в прекрасном настроении. Он послал лакея к виконту д’Эспайяку, остановившемуся в том же отеле, и пригласил молодого человека позавтракать с ним без церемоний в кругу близких. «Виконт» ответил, что не преминет прийти.

Сен-Сиргу хотелось помирить сына своего друга с м-ль де Мериа. Любовь мнимого д’Эспайяка казалась ему такой искренней и глубокой, что он считал себя обязанным помочь молодому человеку. Богачу все завидовали, и никто не подозревал, сколь глубоко он несчастен. Его уделом была лишенная привязанностей жизнь, унылая старость и одинокая смерть… Умудренный горьким опытом, он понимал, как много значит закон природы, влекущий людей друг к другу, и старался содействовать заключению счастливых браков.

Добряка весьма обрадовало то, что он узнал от «виконта» о своей прекрасной кузине. Он был очень доволен, и ему не терпелось удостовериться в истинности слов д д'Эспайяка. Хотя Сен-Сирг по привычке и собирался предварительно навести справки, но его благоприятное мнение о Бланш наверняка подтвердится, когда он разузнает о ней подробнее. Перебирая в уме все, что ему стало известно об этой исключительной личности, он восклицал, подобно Руссерану:

— Какая женщина! Ах, какая женщина!

Наконец-то он нашел человека, которому можно завещать свое огромное состояние… Вероятно, мужчина вернее достиг бы целей, поставленных богачом перед собою: ведь природа предназначила женщин для иного — воспитывать детей, улучшать нравы. Но в конце концов нет правил без исключения. М-ль де Мериа достойна его великих планов, и он поручит ей претворить их в жизнь. К тому же она будет не одна — он выдаст ее замуж.

Часы ожидания казались чересчур долгими старику, ставшему нетерпеливым, как юноша. Его восхищала мысль о чистой любви, взятой им под свое покровительство. Женщина, стоящая во всех отношениях выше молодого д’Эспайяка, благотворно повлияет на него. Если виконт похож на отца, у него должна быть благородная душа… Правда, наружностью он ничуть его не напоминает, но это неважно.

LI. Карточный домик

Брат и сестра пришли в половине одиннадцатого. Скромный наряд как нельзя лучше оттенял красоту Бланш. Войдя, она сняла длинную и тонкую мантилью и оказалась в элегантном темном платье, которое обрисовывало ее стройную талию, подчеркивало округлость груди и изящную форму рук. Бланш выбрала место так, чтобы на нее не падал яркий свет. Она села напротив старого кузена; и тот, глядя на нее, невольно подумал, что д’Эспайяк не лишен вкуса и что он сам бы… Сен-Сирг не мог не отметить, что этот философ в юбке — преинтересная женщина.