Ирина Касаткина - Одинокая звезда

• Название: Одинокая звезда
• Автор: Ирина Касаткина
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-054956-6, 978-5-271-21517-9

Две подружки приезжают на море, знакомятся с молодыми людьми, – и ни к чему не обязывающий курортный роман становится их судьбой. Эта книга о бессмертной любви и смертельной ненависти – о страстях человеческих. Перед вами сага о жизни нескольких семей, объединенных настоящими и искренними чувствами, духовностью и традициями, желанием правильно воспитать детей и служением любимому делу, – словом, всем тем, чего так не хватает сейчас нам и нашим детям.

---

– Но меня же ректор отпустил. Я же не самовольно, – удивилась Ольга. – Целый месяц практически без выходных. В конце концов, я живой человек. И наука моя стоит, думала заняться. Статью никак не закончу.

– Ольга Дмитриевна, я все это ему сказал. И про работу без выходных, и про разрешение ректора. А он одно твердит: «Разрешил, потому что она просила. Но как она могла просить?»

В общем, Ольга Дмитриевна, он вас завтра ждет к десяти утра. Просил не опаздывать.

– Вот и отдохнула! – У Ольги от огорчения просто опустились руки. Но она заставила себя пересилить обиду и явилась в кабинет Рябушкина во всеоружии.

– Я знаю, что у математиков все готово к экзаменам, – заявил он, едва она открыла рот. – Но вы, наверно, забыли, что кроме математики есть еще физика и диктант. Вы ведь теперь за все отвечаете. Вы убедились, что там тоже все в порядке? Ведь нет. Вспомните свою речь на совете. Как вы все тогда красиво обрисовали. А сами, оказывается, даже ни разу не собрали ответственных предметников, не проверили их готовность к экзаменам. Как прикажете это понимать?

– Но я думала, я думала… что выйду одиннадцатого и все успею, – жалобно пролепетала Ольга, чувствуя себя провинившейся школьницей. – Максим Максимович, я виновата. Простите меня! Я немедленно свяжусь с заведующими кафедр физики и филологии. Разрешите идти?

– Идите и через три дня доложите, что сделано и что осталось. А если возникнут проблемы, сразу обращайтесь.

Беседа с заведующим кафедрой физики показала, насколько Рябушкин был прав. Новых билетов физики не приготовили, а в старых тридцати содержалось по два вопроса теории и только одна задача. Задачи оказались настолько сложными, что далеко не всякий школьник смог бы их решить. Практически справиться с ними могли только те, кто знал их условия.

Все репетиторы кафедры, конечно, знали эти условия, поэтому их ученики имели громадное преимущество перед остальными абитуриентами. Ведь вызубрить решение тридцати задач не очень трудно. Но вряд ли тот, кто научился решать только эти задачи, справился бы с любой задачей из школьной программы.

– И что здесь такого? – пожал плечами заведующий кафедрой физики в ответ на Ольгино возмущение. – Естественно, раз преподаватели составляют билеты, значит, они и задачи знают. У вас есть доказательства, что условия задач известны абитуриентам? А если нет, так и нечего людей подозревать.

– Но если я захочу, соответствующие доказательства найдутся, – сдерживая ярость, парировала Ольга. – Валентин Моисеевич, вы прекрасно понимаете, о чем речь! Научить решать триста задач – это научить решать задачи. А научить платных учеников решать только тридцать задач, содержащихся в билетах, – это злоупотребление служебным положением! Вы же были на том совете, где я рассказывала о системе приема в ленинградском вузе. Ведь ректор тогда одобрил эту систему. Почему же вы ничего с тех пор не сделали? Сколько лет вы пользуетесь этими билетами? Смотрите, они уже пожелтели от времени.

– Но нам никто не приказывал ее внедрять. А вы вообще куда-то исчезли, – оправдывался заведующий.

– Поступим так, – устав от бессмысленного спора, решила Ольга. – Составлять новые билеты нет времени. Берите школьные задачники, и пусть каждый преподаватель подберет по десятку задач средней – я подчеркиваю! – средней трудности из разных тем. Все эти задачи с решениями прошу предоставить мне в течение трех дней.

Теоретические вопросы оставим, как есть, а задачи отпечатаем отдельно. И каждый абитуриент вытянет себе не менее трех задач из разных тем. Только так мы сможем объективно оценить их знания.

– А со старыми билетами что делать? – растерянно спросил заведующий.

– А что хотите. Можете их вывесить для абитуриентов в качестве примеров. Но только с решениями. Иначе их мало кто решит.

Доложив проректору о проблемах у физиков, Ольга отправилась к филологам. Как она и предполагала, там ее ожидало то же самое: к экзамену русисты приготовили только один диктант. Его содержание, конечно, было известно всем заинтересованным лицам. В таких условиях проверить истинную грамотность абитуриентов, было практически невозможно. Объявив русистам, что она этот диктант отменяет, Ольга решила воспользоваться сборником диктантов, имевшимся в продаже. Теперь содержание письменной работы знала только она. Проректор и эту ее идею одобрил.

Обо всех своих начинаниях Ольга доложила на экстренном ученом совете, созванном по ее инициативе.

Институт загудел. Его коллектив раскололся на тех, кто поддерживал Ольгины начинания, и тех, кто был резко против. К сожалению, первые были в явном меньшинстве. Слишком многие сотрудники имели от вступительных экзаменов приличный доход, слишком крупные деньги платили им родители. Посыпались неприятности. В основном это были анонимные звонки в партком института. Неизвестные доброжелатели утверждали, что Туржанская хочет единолично распоряжаться набором. Кончилось тем, что обозленная наветами Ольга предложила самому Рябушкину подобрать содержание диктанта. Он засмеялся и выдвинул встречное предложение: – Поскольку все диктанты в этом сборнике примерно одинаковой трудности, давайте заготовим конверты с номерами страниц, где они начинаются. И предложим самим абитуриентам вытащить себе диктант.

– А что? Это идея! – обрадовался ректор. – Тем самым мы поднимем подорванное доверие в нашу честность. А то такие разговоры ходят – уши вянут.

На встрече с абитуриентами и родителями ректор рассказал, как будут проходить экзамены и что делается для их пущей объективности. Ведь равные стартовые условия – благо как для будущих студентов, так и для самого института. Поскольку ничего не понимающий студент – несчастный человек.

Известия о новых порядках на вступительных в Политехническом быстро разлетелись по городу. Даже в местной газете появилась об этом небольшая статья. Открытость, с которой институт решил проводить прием, не могла не сыграть своей положительной роли. Теперь уже никто не упрекал экзаменационную комиссию в необъективности.

Для всех желающих были организованы десятидневные платные подкурсы. Их проводили лучшие преподаватели вуза, а не кто попало, как прежде. Теперь на этих занятиях никто не играл на последних скамейках в карты, не читал детективов и вся аудитория была забита слушателями под завязку. Многие из них потом утверждали, что получили знаний больше, чем за год занятий с платным репетитором.

Наконец наступило шестнадцатое июля, когда по всей стране начались вступительные экзамены. Первой в их институте сдавали математику. Экзамен начинался в девять утра, но уже с семи часов у стен института толпились абитуриенты с родителями.

Конкурс даже среди медалистов оказался на удивление высоким – куда больше, чем в предыдущие годы. Все четыре лекционные аудитории, были заполнены абитуриентами. Каждый получил свое задание, и все задания были разными. А поскольку они состояли из задач и примеров, списать было не с чего. Шпаргалки теряли всякий смысл – ведь если ты не соображаешь, то никакая шпора не поможет. Помощь могла прийти только извне, но и эта возможность полностью исключалась – в углах аудиторий сидели бдительные наблюдатели.

Экзамен длился четыре часа. Но уже минут через сорок некоторые экзаменующиеся стали сдавать чистые листы – все примеры и задачи оказались им не по зубам. А ведь первые три задания были из программы начальной школы! Складывалось впечатление, что эти выпускники вообще не изучали математику. Ну согласитесь – если абитуриент не может разделить дробь на дробь, то куда уж дальше?

Так думала Ольга, просматривая сданные листы. Все они были тщательно зашифрованы, а абитуриенты предупреждены, что при малейшем подозрении на наличие условных знаков работа рассматриваться не будет.

Через два часа в аудиториях осталась меньше половины экзаменующихся – остальные сдали совсем чистые листы или решили менее трети заданий, что соответствовало двойке. Стало ясно, что после первого же экзамена конкурс уменьшится наполовину. Тем не менее, он все равно остался довольно высоким: примерно два человека на место – больше, чем в других технических вузах города.

После выставления оценок некоторые преподаватели впали в глубокое уныние – ученики, которых они готовили к поступлению, загремели. Родители, не стесняясь, принялись крыть незадачливых репетиторов на конфликтной комиссии.

– Я такие деньги заплатила! – возмущалась мама рослого детины, распространяя вокруг себя запах дорогих духов. – Ваш доцент целый год с ним занимался. Что же он ничему ребенка не научил?

– Судите сами. – Ольга открыла работу ее сыночка. – Вы видите: ни один пример, ни одна задача не решены правильно. Везде допущены грубейшие ошибки. Кстати, как фамилия того доцента?

– Я назову ее, если он не вернет деньги, – заявила та. – Пусть только попробует не вернуть.