Анна Агнич - Полдень, XXI век, 2013 № 01

• Название: Полдень, XXI век, 2013 № 01
• Автор: Анна Агнич
• Издательство: Вокруг света
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98652-404-7

Журнал «Полдень, XXI век» — это первое периодическое издание, посвященное отечественной фантастике. Оно тесно связано с именем Бориса Стругацкого, основателя и главного редактора «Полдня…», которое является гарантией качества литературного материала, публикуемого в журнале. В первую очередь журнал интересен тем, что на его страницах вы найдете не только произведения известных российских авторов, но и талантливых молодых писателей, которым сложно пробиться на книжные прилавки. Тем не менее, их произведения, безусловно, заслуживают внимания и, возможно, в будущем они станут не менее знамениты, чем братья Стругацкие, Сергей Лукьяненко или Кир Булычев, в чем им и старается помочь «Полдень, XXI век».

В номер включены фантастические произведения: Анастасия Монастырская «Девять хвостов Небесного Лиса (Ку-Ли)», Михаил Тырин «Производственный рассказ», Мария Познякова «Много знающий», Валерий Гвоздей «Охота на аллигатора», Анна Агнич «Гамбит с вулканом», Александр Сивинских «Rasputin», Юрий Погуляй «У тела снежного кита», Виталий Вавикин «Звонкие ручьи грядущего».

---

Я обиделась. И ушла. В тот же вечер у меня разболелся живот, и мама повезла в больницу.

…Когда после недельного отсутствия я вернулась в школу, то обнаружила, что Алла сидит за другой партой. И друзья у нее — не я. При встрече она отводила глаза, делая вид, что мы незнакомы. Я очень мучилась. Оттого, что могла ее чем-то обидеть. Делала попытки к примирению — куколки, смешные открытки, календарики. Подарки она принимала. На контакт не шла. И я смирилась — отошла в сторону. Насильно мил не будешь.

* * *

Будьте осторожны, встречаясь со своим прошлым. Нельзя войти в одну реку дважды? Можно. Вот только течение реки может смыть все, чем вы так дорожите.

Я нарушила заповедь. Я приветливо распахнула двери, встречая прошлое. Расцеловалась с ним, как с лучшим другом, вернувшимся из далекого путешествия.

Мы столкнулись случайно. Смешно признаться, в женском туалете. У вытянутых зеркал. Мы синхронно достали расчески и провели по волосам, вглядываясь в отражение.

— Кассандра?

— Алла?

Сколько лет, сколько зим! Что еще говорят в таких случаях? Замужем? Дети? Работа? Что нового? Будто прекрасно осведомлен, что было старого.

Что еще делают в таких случаях? Берут по чашке кофе в ближайшем кафе.

— Замужем?

— Конечно! У меня отличный муж и прекрасная дочь!

И кто тянул за язык!

— Не думала, что ты выйдешь замуж.

— Почему?

— Ты всегда была не от мира сего. Слегка не в себе.

— Все мы меняемся. А что у тебя?

— Разведена. Временно безработная. Снимаю квартиру. — Произнесла спокойно, словно часами репетировала перед зеркалом.

— А дети?

— У меня не может быть детей.

Мне вдруг стало нехорошо. Дар, спавший годы и годы, пока мы с Олегом были вместе, вдруг зашевелился, пробуждаясь от летаргии. В висках — молоточки: сначала еле слышно, но с каждым ее словом убыстряя тревожный ритм. Осторожно, тук-тук, будь осторожна, тук-тук!

Дар крутил внутренности, спазм за спазмом. И я не выдержала мучительной боли. Без всякого желания, скорее по необходимости, заглянула в чужое «я». Тут же вынырнула, захлебываясь. Вязкая холодная чернота. Мазут. Тяжелый. Заполняющий легкие, забивающий глаза.

— Что с тобой? — Алла пила кофе, отставив мизинец. Ее всегда упрекали за эту манерность. Напрасно. Врожденный дефект. Деформация пальца. Недостаток, превращенный в достоинство. — Ты опять не в себе. То бледнеешь, то краснеешь. До климакса нам еще далеко.

— Душно сегодня. Тяжело переношу жару. Голова закружилась.

Она немигающее смотрела. Словно фиксировала каждую деталь в моем образе. И этот образ Алле не нравился. Более того — раздражал!

— Лечиться тебе надо.

— Я здорова. Погода.

— В этом городе иначе не бывает. Ошибочно полагаешь, что живешь, но оказывается, что ты давно уже мертв. Мне пора, — она грациозно поднялась из-за пластмассового столика. Бросила купюру. — Я тебе позвоню.

* * *

— Сегодня встретила школьную подругу.

— У тебя есть подруги? Не знал. Хорошенькая?

— Ухоженная.

— Замужем?

— Похоже, нет.

— Когда познакомишь?

* * *

— У тебя интересный муж. Изменяет?

— Нет, конечно.

— Почему «конечно»? Мой, к примеру, изменял, хотя и не был столь интересен. По сравнению с моим бывшим, твой — Аполлон Бельведерский. Только живой и теплый.

— Просто мужчина, — ляпнула я.

— Оригинальный ответ! Ну, и как он в постели? Хорош? Ладно, не отвечай. Покраснела-то! Значит, хорош. Мужья редко хороши в постели. Береги своего, а то вдруг найдутся желающие прибрать к рукам такое сокровище.

Она рассмеялась. Хрипотца пикантная. Такая, французская. И потому игривая. Но в меру. Алла всегда и во всем знала меру.

Мы сидели на кухне, чаевничали.

— И дочка твоя мне понравилась. Забавная девчушка. Сразу и не скажешь, что от тебя. Вы совершенно не похожи. Больше твою маму напоминает. Кстати, как мама?

— Процветает.

— И в твои дела не влезает? Да ты счастливица! Повезло. — Она прислушалась к голосам Олега и Ляльки. — Но это ведь промежуточный этап, не так ли? А главное — знаешь, что?

— Что?

— Главное — конечный результат.

Захотелось сделать ей больно:

— Почему ты разошлась со своим мужем? Измены?

— Из-за измен глупо расходиться. Даже если он не ложится с кем-то в постель, все равно думает о том, как тебе изменить. Занимается с тобой любовью, а сам блондинку представляет. Или брюнетку. Или рыжую. Да хоть лысую, мне-то какая разница?! Просто он перестал приносить мне радость.

Наверно, я выглядела глупо.

— Ты выглядишь глупо. Повторяю для особо одаренных: с мужем мы развелись потому, что он перестал приносить мне радость. С ним я поправилась на десять килограммов и подурнела. То, как женщина выглядит, в основном зависит от мужчины, с которым она живет. Неужели не знала?

В сравнении с ней я была наивной дурочкой.

— В школе тебя называли провидицей. Говорили, что можешь предсказать будущее. А мне — можешь?

Протянула ладонь. Паутинка линий.

Я увидела линию брака, и стало не по себе.

— Извини. Когда пророчица становится женщиной, она теряет силу. Такое поверье. После замужества я ничего не могу. В смысле — гадать не могу.

Она с минуту изучала мое лицо. Губы кривились.

— Нашла чему верить, — сказала наконец. — Придумала себе сказку. Вот не думала, что люди со временем могут остаться прежними. Ты еще в детстве была глупой коровой. Коровой и осталась.

Звуки вдруг стали четче, запахи — яснее, чувства — обостреннее. И хоть на кухне полумрак, глаза ломило от яркого света. По горлу прокатился клубок забытых пророчеств. Трудно дышать.

— И к тому же совершенно не умела целоваться, — добавила она.

Меня трясло от холода. Собрала грязную посуду, включила горячую воду и подставила ледяные ладони. От раковины шел пар.

Алла сидела в моем доме, как в своем. И мой муж ей понравился, и дочь. И даже кухня.

…Олег вызвался ее проводить.

— Забавная у тебя подруга, — сказал по возвращении. — Грецкий орех. Расколоть можно, но только дверью или щипцами.

— А я кто тогда?

— Ты? Брелок на связке ключей. Даже не видя, найдешь.

Ревность и обида. Олег никогда не говорил со мной столь холодно и равнодушно.

— Я — спать. Идешь?

Сослалась на грязную посуду. А когда Олег заснул, устроилась в комнате Ляльки.

И только под утро, скользя по острой грани сна, вдруг поняла, что меня испугало. Алле так понравилась моя жизнь, что она решила ее позаимствовать. На время. Может быть, и навсегда. Как карты лягут.

Окончание в следующем номере

Михаил Тырин Производственный рассказ Рассказ

— Люсь, я сегодня это… в общем… задержусь, наверно.

Супруга кисло посмотрела на Степченко с экрана нарукавного коммуникатора и подчеркнуто глубоко вздохнула.

— К ужину-то ждать?

— Да не… не успею. В главке совещание. Все будут, начальник РСУ тоже. Слушай, я курицу купил, но с собой-то туда не потащу — оставлю на работе до завтра. Ты уж там сообрази чего-нибудь.

— Да уж соображу, голодными не останемся.

— Ага. Как там Танюшка?

— Нормально, уроки делает. Слушай, сегодня вентиляцию два раза отключали. Ты там скажи своим, дышать же нечем!

— Ага, ладно. Я пойду уже, пора мне.

Степченко отключил связь и шумно выдохнул. Затянул на шее истерзанный дежурный галстук, стряхнул крошки стеклобетона с рукавов, глянул в зеркало, нахмурился.

«Сейчас бы курочки жареной, да в ванной полежать, — с тоской подумал он. — И пивка холодненького кружечку. Нет, две кружечки».

— Едем! — крикнул он шоферу.

* * *

«Ну, Марс — и чего? — думалось ему, пока он глядел в пыльные окошки вездехода. — Пустыня пустыней. Первый день необычно, второй — интересно, а на третий — уже скукота».

В приемной начальника главка царила сутолока. Секретарша шумно требовала от проходчиков, вызванных с Южного Каскада, снимать тяжелые скафандры. Те объясняли, что снимать-одевать их придется ровно до утра.

Григорий Иванович Коржов — дородный и неутомимый начальник главка — отчитывал кого-то по телефону. Его черные пышные брови вздымались и падали, как два хищных ятагана, не предвещая никому ничего хорошего.

Рядом сидел угрюмый и неприветливый гражданин в темно-синем пиджаке — Рухов, начальник отдела капитального строительства из райкома.

Наконец, расселись, подсчитали опоздавших и не явившихся, кое-как начали.

— Так, товарищи, планы у нас меняются, — сходу объявил Коржов. — Американцы попросили делать смычку трубопровода уже через месяц, наши обещали посодействовать.