Майкл Ондатже - Призрак Анил

• Название: Призрак Анил
• Автор: Майкл Ондатже
• Издательство: Азбука
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-03413-6

Майкл Ондатже прогремел на весь мир «Английским пациентом» — удивительным бестселлером, который покорил читателей всех континентов, был отмечен самой престижной в англоязычном мире Букеровской премией и послужил основой знаменитого кинофильма, получившего девять «Оскаров». Следующего романа Ондатже пришлось ждать долго, но ожидания окупились сторицей. Итак, познакомьтесь с Анил Тиссера — уроженкой Цейлона, получившей образование в Англии и США, успевшей разбить не одно сердце и вернувшейся на родину как антрополог и судмедэксперт. Международной организацией по защите прав человека ей поручено выявить вдохновителей кампании террора, терзающей Шри-Ланку — древнюю страну с многовековыми традициями, вытолкнутую в трагичную современность…

Впервые на русском.

---

Этот маленький щуплый человечек, вероятно, имел здесь единственного союзника в лице молодой женщины-патологоанатома; невзирая на его дурную репутацию, та однажды обратилась к нему за помощью, и он был настолько изумлен, что стал оказывать ей поддержку. Остальные коллеги дистанцировались от него с помощью лавины анонимных записок и объявлений. (В одном из объявлений сообщалось, что его разыскивают в Глазго за убийство.) В ответ Перера заявлял, что персонал больницы недисциплинирован, ленив, неряшлив, глуп и упрям.

Только в публичных выступлениях он обращался к умным и тонким рассуждениям о политике и ее связи с судебной медициной. Почему-то на кафедре проявлялась более мягкая сторона его натуры.

На второй день своего пребывания в Коломбо Анил присутствовала на одном из его выступлений, тогда ее удивило, что люди с подобными взглядами находятся у власти. Однако теперь, в больнице, куда она пришла, чтобы воспользоваться необходимым ей для работы оборудованием, она столкнулась со злобным бродячим псом, представлявшим другую сторону его натуры. Она стояла в изумлении, пока усталые врачи, обслуживающий персонал, рабочие и пациенты шарахались от доктора Переры, образуя между собой и этим цербером пустое пространство.

К ней подошел молодой мужчина:

— Вы Анил Тиссера, верно?

— Да, это я.

— Вы выиграли стипендию в Америку.

Она ничего не ответила. За заграничной знаменитостью началась охота.

Не могли бы вы прочесть нам маленькую, получасовую лекцию об отравлениях и укусах змей?

Вероятно, здесь знали об укусах змей не меньше ее. Она была уверена, что выбор темы неслучаен — необходимо было выровнять игровое поле, на котором выступит она, учившаяся за границей, и местные специалисты.

— Хорошо. Когда?

— Сегодня вечером? — предложил молодой человек.

Она кивнула:

— Свяжитесь со мной во время ланча и скажите где.

Она проговорила это, огибая доктора Переру.

— Вы!

Она повернулась лицом к ужасному главному врачу.

— Вы новенькая, да? Тиссера?

— Да, сэр. Я слышала ваше выступление два дня назад. Простите, я…

— Ваш отец был… одним из этих… верно?

— Что…

— Вашим отцом был Нельсон Тиссера?

— Да.

— Я работал с ним в больнице Спиттела.

— Да…

— Посмотрите-ка на этих мерзавцев. Посмотрите… Повсюду грязь. Проклятые ублюдки! Превратили больницу в хлев. Вы сегодня заняты?

Она была занята, хотя могла бы изменить свои планы. Ей очень хотелось поговорить с доктором Перерой и вспомнить об отце, но только когда он останется один, кофеин улетучится и приступ ярости пройдет.

— Простите, сэр, у меня встреча в правительстве. Но я еще некоторое время пробуду в Коломбо. Надеюсь, мы сможем встретиться.

— Вы в западном платье.

— Это привычка.

— Вы пловчиха, верно?

Она удалялась от него, излишне энергично кивая.

Сидя напротив за столом, Сарат читал ее почтовую открытку, хотя та и лежала вверх ногами. Бессознательное любопытство с его стороны. Он был привычен к письменам, стершимся текстам на камне. Даже в тусклом свете министерства археологии он не испытывал затруднений с толкованием.

Основным звуком в помещении был осторожный стрекот пишущих машинок. Анил отвели место за столом рядом с копировальной машиной, вокруг которой постоянно раздавались жалобные возгласы, так как она никогда не работала как положено.

— Гопал, — произнес Сарат немного громче обычного, и к столу приблизился один из его помощников.

— Два чая. С буйволиным молоком.

— Слушаюсь, сэр.

Анил рассмеялась.

— Сегодня среда. Примите таблетку от малярии.

— Уже приняла.? — Ее удивила забота Сарата.

Прибыл чай, уже с густым молоком. Взяв чашку, Анил решилась затронуть запретную тему:

— За процветание слуг народа. За тщеславное правительство. За то, что любое политическое мнение поддерживается с помощью армии.

— Вы говорите как заезжий журналист.

— Я только привожу факты.

Он поставил чашку на стол:

— Видите ли, я не поддерживаю ни одну из сторон. Если вы это имеете в виду. Как вы сказали, у каждой стороны своя армия.

Она взяла открытку и принялась крутить ее между большими пальцами:

— Простите. Я устала. Все утро читала отчеты движения «За права человека». Они не вселяют надежды. Хотите позже пообедать?

— Я не могу.

Она ждала какого-нибудь объяснения, но он молчал. Только пристально смотрел на карту на стене, на птицу на почтовой открытке. И продолжал постукивать карандашом о стол.

— Откуда эта птица?

— О… ниоткуда. — Она тоже умела обрывать разговор.

Часом позже они бежали под дождем и забрались в машину промокшими до нитки. Он отвез ее на Уорд — плейс и стоял под навесом, не глуша мотора, пока она забирала вещи с заднего сиденья.

До завтра, — сказала она и захлопнула дверцу.

В комнате Анил вытрясла сумку на стол, чтобы найти открытку. Перечитав письмо из Америки от своей подруги Лиф, она почувствовала себя лучше. Хоть какая — то весточка с Запада. Она пошла на кухню и снова стала думать о Сарате. Она проработала с ним уже несколько дней, но так и не поняла, что он собой представляет. Он занимал высокий пост в министерстве археологии, которое финансировалось правительством, но как тесно он связан с властями? Предполагалось ли, что он будет их ушами и глазами, когда его назначили помогать ей в исследовании и составлении отчета в области прав человека? В таком случае на кого она работает?

Она знала, что время политических кризисов работа судебно-медицинского эксперта требует сложных шахматных ходов, закулисных переговоров и половинчатых выводов «на благо нации». В Конго одна из групп по защите прав человека зашла слишком далеко, и собранные ими доказательства исчезли в одну ночь, а документы были сожжены. Как будто древний город вновь был предан забвению. Группе исследователей, куда Анил входила в качестве скромного помощника по выполнению программы, не оставалось ничего другого, как сесть на самолет и отправиться назад. Международный авторитет Женевы не принимался в расчет. Когда в какой-нибудь стране разражался кризис, известные логотипы на фирменных бланках и дверях европейских офисов ничего не значили. Если правительство просило тебя покинуть страну, ты ее покидал. С пустыми руками. Никаких слайдов или кинопленок. Пока ее обыскивали в аэропорту, она сидела полуголая на стуле.

Почтовая открытка от Лиф. С американской птичкой. Анил достала из холодильника отбивную и пиво. Она что-нибудь почитает и примет душ. Потом, быть может, сходит в Галле-Фейс-Грин и выпьет что-нибудь в одном из новых отелей, посмотрит, как пьяная английская команда по крикету горланит песни под караоке.

Был ли навязанный ей партнер нейтральным в этой войне? Был ли он просто археологом, любящим свою работу? Накануне, во время загородной поездки, он показал ей несколько храмов, а потом, заметив своих студентов, работавших на раскопках, радостно присоединился к ним и уже вскоре подбирал серебристые кусочки слюды, объясняя, где найти в земле фрагменты железа, словно от природы был наделен талантом что-то находить. В основном интересы Сарата были так или иначе связаны с землей. Анил подозревала, что он считает мир общественных отношений вокруг себя не таким уж важным. Он признался, что мечтает написать когда-нибудь книгу об исчезнувшем городе на юге острова. От него не осталось даже стен, но Сарат хотел поведать его историю.

Она возникла бы из раскопок, из летописей этого региона, поведавших о многом — о его торговых путях в Средние века, о том, что он был любимым городом некоего короля, «градом, где дуют муссоны», как говорилось в стихах, воспевавших повседневную городскую жизнь. Сарат процитировал несколько строк из стихотворения, которое он слышал от своего учителя Палипаны.

Таким был Сарат, воодушевленным, почти восторженным, однажды вечером после того, как они ели крабов в Маунт-Лавинии. Он стоял на морском берегу, рисуя в темном воздухе руками очертания города, обозначая их. Сквозь воображаемые линии она видела, как накатывает, волнуясь, на берег прибой — подобно его внезапному возбуждению, передавшемуся ей.

Поезд был полон полицейских. В него сел человек с клеткой в руках, в которой сидела майна. Он шел по вагонам, поглядывая на пассажиров. Свободных мест не было, и он уселся на полу.

Он был в саронге, сандалиях и футболке с Галле-роуд. Поезд еле тащился, то ныряя в ущелья, то неожиданно появляясь на открытом пространстве. Человек знал, что примерно в миле отсюда, прежде чем они подъедут к Курунегале, начнется туннель и поезд изогнется в его темном, клаустрофобном пространстве. Несколько окон останутся открытыми — пассажирам нужен свежий воздух, хотя это означает ужасный шум. Миновав туннель, вернувшись на солнечный свет, они станут готовиться сойти.