Энтони Капелла - Ароматы кофе

• Название: Ароматы кофе
• Автор: Энтони Капелла
• Издательство: Издательство Ольги Морозовой
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98695-059-4

Роман «Ароматы кофе», прежде всего, отражает живой интерес автора к истории, к особенностям яркого исторического периода, к мельчайшим деталям быта и особенностям мышления круга лиц, описываемых в романе. В данном случае это — fin de siècle: тот самый рубеж XIX–XX веков, который открыл новую эру бурных потрясений в истории человечества, эпоху мировых войн и громадных социальных сдвигов. Праздно безмятежный Лондон в считанные годы преображается в энергичный метрополис. И это преображение, этот резкий переход становится доминантой в развитии характера главного героя — Роберта Уоллиса. Изнеженный, мнящий себя поэтом юноша, проходя через жизненные потрясения, открывает для себя иную жизнь, иную мораль и иные обычаи. Он встречает на своем пути разных людей, женщин и мужчин, и, погружаясь в различные с ними отношения, постепенно вырастает в зрелого мужчину, способного понять и оценить собственные ошибки и заблуждения, быть преданным и верным в дружбе, осознать многогранность, вкус и ароматы человеческой любви.

Энтони Капелла раскрывает сущность характера и поступков своего героя через его способность улавливать тончайшие нюансы ароматов и вкуса разных сортов кофе, выращиваемого в разных концах земли. Это становится на какое-то время его профессией, но, по сути, жизненным призванием. Присущее Роберту Уоллису чувство слова, точность метафоры и дар сопоставления не способствуют рождению в нем поэта с общепризнанной точки зрения. Однако делают его более открытым многоликому миру человеческих отношений и чувств, позволяя воссоздать историю своей жизни в живых красках и во всем многообразии уловимых и еле уловимых запахов этого мира.

---

— Я привез товар, который заказал мистер Уоллис, — объявил прибывший изумленному Тахомену. — Где он?

К еще большему изумлению Тахомена из хижины Кику появился масса Уоллис, и взгляд его был ясен.

— Мое оружие! — выкрикнул он. — Оружие пришло!

Ящики сгрузили со спин мулов, и Джимо принялся лезвием топора вскрывать крышки. Внутри оказалась записка, которую Уоллис развернул и пробежал глазами:

Уоллис!

Посылаю вам, как Вы и просили двенадцать «Ремингтонов» последнего образца. Если решите, что сумеете сбыть больше, пришлите еще денег.

Ваш —

Хэммонд.

— Больше? — пробормотал Уоллис. — Разумеется, я продам больше! Ну же, Джимо, распечатывай скорее! Наконец-то…

Шагнув к ящику, он вынул из него что-то увесистое. Молча развернул обертку из вощеной бумаги.

Ничего подобного жители деревни отродясь не видывали — кнопки в четыре ряда, одна над другой, а над всем этим широкий полукруг с зубьями, — потому, казалось, будто венчает весь этот механизм ухмыляющаяся челюсть. Вмиг масса Уоллис как бы остолбенел. Потом поставил машину на землю и принялся хохотать. Долго-долго он так гоготал до слез, сложившись пополам, как от боли в животе. Жители деревни, вежливо улыбаясь, переглядывались, не понимая смысла всей этой шутки, но готовые присоединиться к его веселью.

Наконец Уоллис сумел что-то выговорить.

— Хэммонд, идиот чертов, — задыхаясь, произнес он. И, взглянув на Тахомена, сказал то, что вождь уразуметь не смог: — Дюжину сраных пишущих машинок, вот что он мне прислал!

Потом масса Уоллис снова удалился в хижину Кику. Казалось, на него обрушилось новое смертельное заклятие: он просто отвернулся к стене, так и лежал.

— Он умрет? — спросил Тахомен у жены.

— Может и умрет, если захочет того. Это не похоже на проклятие, наложенное каким-то магом, — масса Уоллис сам себя проклял, и только ему решать, позволит он сам себе это проклятие снять или нет.

Каждое утро Кику варила ему кофе, густой, темный, бормоча моленья, пока растирала зерна:

Кофейник, Кофейник, дай нам покой,
Кофейник, Кофейник, пусть дети растут,
Защити нас от бед,
Дай нам дождь, дай траву.

Но масса Уоллис оставлял кофе нетронутым, только все жевал и жевал кхат.

Спрошу лес, что делать, решила Кику. Она отправилась в джунгли и сидела там тихо-тихо, прислушиваясь к мириадам шепотов айана. Уже земля, которую расчищали для кофейной плантации, сплошь покрылась сорной травой: скоро деревья начнут снова расти из джунглей, и постепенно громадная дыра в лесу снова зарастет, как затягивается кожа на заживающей ране.

Так часто бывало — лес не давал ей прямых ответов, вместо этого позволял спокойно собраться с мыслями, пока ответ сам не прояснится, пока она не увидит, что он уж давно глядит ей прямо в глаза.

Глава шестидесятая

«Аптечный» — свойство вкуса второсортного кофе, соотносимое с «резким».

Тед Лингл. «Справочник дегустатора кофе»

Они отнесли массу Уоллиса в хижину, которая предназначалась для лечения больных, и положили его там на пол. В хижине была яма для очага, но не было отверстия в крыше для выхода дыма. В этой яме Кику скопила большую кучу всяких трав и коры куста ибоги.[51] Там были еще и зерна кофе, потому что кофе усиливает действие ибоги, а также паста, изготовленная из дробленых корней ибоги.

Удушливый дым тлеющей ибоги заполнил хижину. Кику сорвала с массы Уоллиса одежду и разрисовала его тело узорами, обозначавшими его возрастной клан. Потом взяла плошку с пастой и осторожно наложила немного ему на губы и десны, потом сделала то же самое себе.

— Что ты делаешь? — пробормотал он.

— Туда, куда предстоит отправиться, отправимся вместе, — сказала она ему на языке галла.

Потом села у его постели и стала ждать, приложив руку к его запястью, чтобы духи зар, явившись, не улетели бы с ним одним, не захватив и ее.

Время в хижине видений редко совпадало с временем за дверью, но и при этом Кику показалось, что она прождала слишком долго, прежде чем почувствовала, как постукивают по крыше прибывшие духи. Масса Уоллис, застыв, приподнялся на несколько дюймов над полом, когда зар попытались поднять его к себе на плечи, но Кику крепко держала его до тех пор, пока они не соблаговолили заметить ее.

— Кто ты? — грозно спросил ее один из духов.

— Я проведу его по пути, чтоб с ним ничего не стряслось.

— Зачем? Ведь он не твоего племени.

— Он наш гость, я должна оберегать его.

Ей было слышно, как зар советуются между собой.

— Мы не твои зар, — сказали они наконец. — Мы прибыли издалека, чтобы забрать этого человека. Ты тут совсем ни при чем.

— Вы не наши зар, но это наша хижина, и этот человек под защитой нашего гостеприимства. Он разрисован нашими знаками.

— Путь будет далек, и ты не сможешь вернуться назад.

— Пусть так, я готова отправиться с вами, — ответила Кику.

Они взлетели ввысь, летели над долиной, и впервые Кику смогла взглянуть вниз и увидеть перемены, произведенные белым человеком, — не только рукотворные, как, например, вырубка леса, но и все сложные переплетения родственных и племенных связей, сделавшихся зримыми благодаря пасте ибоги, и которые оказались даже более нещадно поруганы, чем леса. Лес-то сумеет залечить свои раны, а вот общий уклад племен, думала Кика, вряд ли окажется таким же стойким.

Они все летели и летели над Хараром и над пустыней, над бескрайним морем и горами, стылыми в снегах. И прилетели они в такое место, которое было странным даже по знаниям ибога-странствий, в место, где много серых каменных коробок и много прямых линий, и поняла Кику, что это и есть деревня белого человека.

Зар пытались их разлучить, но усилием воли Кику держала массу Уоллиса: она перевернулась, едва они стали падать вниз, так, что теперь он летел верхом у нее на спине, и потому Кику видела, что потом происходило, его глазами.

У стола стоит женщина средних лет. Она перебирает огромную кучу листочков, сворачивая пополам и укладывая в аккуратную пачку. Как раз в тот момент, когда стопка вот-вот развалится, входит другая женщина, гораздо моложе, берет стопку листков и переносит на другой стол, где для них уже заготовлены специальные конверты. Похоже, женщины трудятся с листочками уже давно.

Обе женщины обведены многоцветным контуром, как видится в глазах после паров ибоги. Но можно разглядеть, что молодая хороша собой. По тому, как вздрогнул масса Уоллис, увидев ее, Кику понимает, что эта женщина для него важна. Поэтому Кику с массой Уоллисом перемещаются ко второму столу и смотрят, как молодая женщина раскладывает бумажки в конверты.

Женщина их видеть не может, но ее нежные ноздри трепещут, она поворачивается в их направлении, и лицо ее принимает озадаченное выражение. Она быстро поводит носом в воздухе.

— Мэри? — произносит она.

Другая женщина поднимает голову.

— Вам не кажется, что пахнет кофе?

— Нет. Только типографской краской. Я уже трижды порезала пальцы об эти треклятые листки. Может, прервемся, выпьем чаю?

— Разумеется, вам необходимо сделать перерыв, — говорит входящий в комнату мужчина. — И это будет первым актом в нашем законодательстве — человек не должен сворачивать избирательные бюллетени в течение более двух часов без перерыва на чаепитие.

— В таком случае, мы должны продолжить работу. Ведь мы занимаемся ею всего сорок минут, — сухо говорит молодая женщина.

Но она улыбается вошедшему мужчине.

— Я поставлю чайник, — говорит Мэри. Проходя мимо молодой женщины, она тихонько бросает: — Наверно, я вернусь нескоро, этот чайник долго закипает.

Та женщина уходит, в комнате тихо. Кику и так не слишком понимает речь белых людей, но их молчание — новая загвоздка. В языке галла много разных видов молчания, от неловкой паузы до многозначительной тишины, но Кику тотчас понимает, что вот эта здешняя тишина игривого свойства.

— Сегодня вечером собрание, — начинает мужчина. — Боюсь, мне придется на нем присутствовать, но я подумал… если вы не слишком утомитесь… может быть, согласитесь сопроводить меня туда в качестве гостьи?

— А по какому поводу собрание?

— Гомруль.[52] — Он разводит руками. — Необходимо найти способ провести билль через Палату лордов. На данный момент землевладельцы дали понять, что они заблокируют всякую попытку урегулировать ирландский вопрос.

— Я с удовольствием пойду, Артур.

— Правда? Вам не будет скучно?

— Мне это чрезвычайно интересно, — заверяет она его. — А будет ли там сэр Генри?