Вахтанг Ананян - На берегу Севана

• Название: На берегу Севана
• Автор: Вахтанг Ананян
• Жанр: Книги

Высоко-высоко в горах лежит озеро. Плотным кольцом окружают его горы. Богатые колхозы раскинулись по берегам прекрасного озера. В одном из таких колхозов в небольшом армянском селе Личк живут герои приключенческой повести Вахтанга Ананяна «На берегу Севана». Уходят в неба вершины-великаны. Одну из них называют Дали-даг, что значит «Бешеная гора». Тайной окружена эта гора. Издревле люди боялись ее и поклонялись ей. О горе Дали-даг, о Черных скалах, об удивительном озере, в котором живет «водяной», рассказывает ребятам легенды дед Асатур. Но сам дед никогда не приближается к «заколдованным» местам. Разгадать эти тайны, а заодно и собрать яйца диких птиц, живущих на озере, чтобы организовать в колхозе птицеферму, решили юные натуралисты. Вместе с дедом Асатуром и с помощью других взрослых ребята совершают все те дела, о которых рассказывает эта увлекательная книга.

---

Учитель внимательно изучал снимок.

- Вы уверены, - спросил он, - что это связано со звуками, которые мы постоянно слышим? С ревом водяного?

- Я стоял с аппаратом в руках, - сказал Камо, - когда вода вдруг рванулась кверху, будто сразу тысяча человек снизу дунули. Вот тогда-то и раздался рев, и вода взволновалась и начала расходиться кругами.

- Будто подул кто снизу? - спросил один старик. - Ну. значит, правда, когда говорят - вишап. Сидит на дне и дует.

- А если белый буйвол заревет под водой, вода так не поднимется? - спросил другой старик.

- Ну что такое белый буйвол! - возразил первый. - Куда ему так подбросить воду! Ему не по силенкам. Конечно, это вишап.

- Попробуй влезь под воду и дуй. Разве вода не забулькает, пузырей не пустит?

Наивные замечания стариков вызывали у всех снисходительные улыбки. Словно из глубины веков доносились эти голоса - так были они чужды.

В разгар спора на веранде появился дед Асатур.

Выпрастывая ручку кинжала, запутавшуюся в его длинной бороде, старик поглядел на снимок и сказал почтительно:

- Так вот он какой, наш водяной!… Это он ревет?… А как же у него нет ни рта, ни рогов?

- Почему у него должны быть рога? - удивился Армен.

- Да ведь говорят, что у сатаны обязательно должны быть рога… Почем я знаю… - неуверенно говорил дед. - Ну и львиное сердце у моего внука! - просияв, добавил он и поправил висевшие на груди медали. - Кто бы, кроме моего внука, решился с дэва фотографию снять!… Чей он внук? - И дед, схватившись за кинжал, гордо обвел всех взглядом.

Похвальба деда Асатура вызвала у всех улыбку. Только учитель, глубоко задумавшись, казалось, ничего не слышал.

- Все это вздор, - сказал он наконец, - никакого сатаны нет, пора и старикам перестать в него верить. Стыдно в наши дни верить в чертовщину! Но то, что происходит на озере, очень интересно. Тайну эту надо объяснить, а помочь нам в этом может только наука… Похоже на то, что где-то под водой пробиваются подземные газы. Запаха таза вы не почувствовали?

- Нет, никакого запаха мы не чувствовали, - сказал Камо. - Только будто ветром подуло.

- Да, тут что-то непонятное. Попробуем написать в Академию наук. Снимок приложим и попросим прислать экспедицию - обследовать озеро Гилли… Да, вы говорите - много яиц собрали? - обратился учитель к Камо. - Зачем же вы разоряете гнезда водяных птиц? Это недопустимо.

- Мы не разоряем гнезд, - ответил задетый за живое Камо. - Мы ведь ферму устраиваем.

- Какую ферму, зачем?

Камо смущенно умолк. На помощь ему пришел Армен:

- Мы хотим одомашнить водяных птиц. У них много хороших свойств.

- Ну, а какие же хорошие свойства у водяных птиц? - допытывался Арам Михайлович.

- Ты что ребят к стенке прижимаешь? - вмешался дед Асатур, шутливо хватаясь за кинжал. - Разве они не правду говорят? Возьми, к примеру, гуся: дикая птица, а крупнее нашей домашней, армянской. Смешай с домашней - и вся порода станет крупной, и холод выдержит, и корм будет находить легче.

- Ну, юные натуралисты, что скажете вы? - испытующе глядя на Камо, спросил учитель.

Камо просительно посмотрел на Армена. «Помоги уговорить», - казалось, говорил его взгляд.

- Знаете что, Арам Михайлович, - несмело начал Армен, - я прочитал в одной книге, что на свете есть семьдесят восемь видов диких уток. Сколько же из них одомашнено? Кажется, одни кряквы. А вот дед говорит, что среди диких уток много очень хороших пород. Не так ли, дедушка?

Дед Асатур утвердительно кивнул головой. Армен, приободрившись, продолжал:

- Вот, например, красная утка. Она и красивая и крупная. А утка серая?… Ну, какую еще назвать?…

Старый охотник поспешил на помощь мальчикам.

- Арам-джан, - сказал он, - дети хорошее дело начали. Вот они яйца чирка принесли. Разве с мясом чирка мясо домашней утки сравнишь? У чирка оно мягкое, нежное, как у куропатки. Плохо разве, если у нас во дворах заведутся чирки? Будем по одному, по два ощипывать - и в плов…

Грикор, до этого слушавший молча, рассеянно, при слове «плов» встрепенулся, оживился и, не попросив слова, вмешался:

- А что, разве плов с черной водяной курицей хуже?… Прошлой осенью я одну палкой убил. И сама поджарилась на своем жиру, и на картошку хватило, да еще с добрый стакан осталось: такая жирнющая была птица!… И ничем ведь не хуже домашней курицы.

В конце концов диких птиц совсем захвалили. Казалось, что у них только и есть одни хорошие качества.

Арам Михайлович, как преподаватель естествознания, конечно, знал, что человек в течение веков добился больших успехов в деле разведения домашней птицы. Но знал он также и то, что в жестокой борьбе за существование дикие птицы выработали много ценных свойств, например способность довольствоваться в трудное время незначительным количеством корма, стойкость к холоду…

- Хорошо, - согласился он наконец, - некоторые свойства диких птиц, конечно, следует использовать. Пух дикого гуся, например, замечателен - мягок и нежен. Даже перья дикого гуся и те ценятся дороже, чем перья домашнего.

- Ну, принял нашу сторону! - прошептал Камо на ухо Армену.

- Но, - медленно, словно подбирая слова, продолжал учитель, - одомашнивание дикой птицы - дело большое, серьезное. Вам оно не по силам.

Ребят точно холодной водой окатили.

Чувствуя, что начатому делу грозит провал, Асмик взволнованно дернула за рукав мать, которая только что пришла и тихо стояла в уголке:

- Мама, ты же говорила, что в бабушкиной деревне много диких уток дома разводят… Скажи об этом, мама!… Скорее скажи!

Мать Асмик, Анаид, женщина скромная и несмелая, робко заговорила:

- Простое это дело… - сказала она. - Тут можно и без умения обойтись…

- А ну-ну, выйди-ка вперед, Анаид! - воодушевился дед Асатур. - Выйди-ка да расскажи, как ты диких птиц приучаешь. Расскажи, послушаем.

- Да о чем же рассказывать?… Сами знаете, меня в Личк замуж выдали из того села, что за озером, из Гомадзора. Там недалеко Зангу из озера вытекает. Перед нашим селом река раньше выходила из берегов и разливалась. Там болото было в мои детские годы. Теперь все по-другому: Зангу в тоннель забрали, болото высохло, камышовник выгорел…

- Ты, Анаид, про птиц расскажи, - перебил ее дед, - про Зангу мы все знаем.

- Да, - вспыхнула Ананд, - я про то сказать хотела, что тогда у нас камышовник был большой. Каждую весну к нам разные птицы прилетали и в камышах гнезда вили. А мы ходили яйца собирали и дома у себя под наседок подкладывали, птенцов выводили. Бывало, и птенцов в камышах ловили, дома выращивали. В каждом дворе у нас бегали дикие утки и гуси.

- Значит, диких птиц приучать можно? Это не выдумка? - спросил учитель.

- Ну какая же выдумка!… Все соседи знают, можете спросить. Я и в прошлом году положила под наседку яйца диких уток. А в Гомадзоре, в нашем селе, мы многих птенцов выводили из яиц диких уток, гусей. Только это мы для себя делали, а вот теперь дети хотят для всех, для общей пользы ферму устроить, для колхоза…

- Как же вы их все-таки приучали? Неужто не улетали?

- Как приучали? Да зачем и приучать-то было! - оживилась Анаид. - Положим яйца под наседку - она и выведет утят. Вылупятся, откроют глаза, кур увидят, собак увидят, людей… Сначала будто дичатся, а потом мало-помалу привыкают. Видят - цыплята не боятся человека, не убегают, ходят за ним, ну и они тоже не боятся, кормятся из наших рук. Вот так и становятся домашними…

- Это влияние человека, - сказал Арам Михайлович. - Человек, создавая для этих птиц новую среду, постепенно заглушает в них дикие инстинкты, изменяет их в свою пользу… Анаид ведь очень принципиальный вопрос затронула: изменчивы или вечны наследственные качества?

Анаид стояла, опустив голову, красная от смущения. А учитель, который в то же время был одним из сельских агитаторов, воспользовался удобным моментом и заговорил о мичуринской науке.

- Да, - повторил он, - вопрос, затронутый Анаид, - вопрос принципиальный. Что наши, советские ученые говорят? Мичурин и его последователи? Они говорят, что свойства, полученные по наследству, могут быть изменены. Воздействуй на растение, на животное, создай для них новую среду - и ты сможешь изменить их свойства так, как тебе нужно. И новые, полезные для человека свойства растения, животного будут переданы ими последующим поколениям. В Костромской области есть совхоз «Караваево». Там советские ученые вместе с замечательными местными колхозниками-скотоводами за последние двенадцать - пятнадцать лет создали по мичуринским методам самую продуктивную породу молочного скота в мире. Коровы совхоза, дающие в год по тридцать-сорок пудов масла, давно уже оставили далеко позади себя пресловутых американских чемпионок…

- Сорок пудов масла?… Ого-го! - поразился Грикор. Учитель сделал паузу и посмотрел на своих слушателей.

В их глазах он словно прочитал взволновавшую всех мысль: «Когда-то у колхоза Личк будут такие коровы?»