Генри Мортон - Южная Африка. Прогулки на краю света

• Название: Южная Африка. Прогулки на краю света
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-41321-8

Это самая европейская страна Африки, в которой причудливо сочетаются современность и архаика, а с многолюдными городами соседствует по-настоящему дикая природа. Это страна, где добывают золото и алмазы, где охотятся в знаменитом вельде, делают отличное вино, где когда-то существовало королевство зулусов, а англичане воевали с голландцами. Это страна, за южной оконечностью которой — мысом Доброй Надежды — обрываются населенные человеком земли. Это страна на краю света.

Добро пожаловать в Южную Африку!

---

То же самое можно сказать и о личном имуществе буров, бывшем при них на момент гибели. Все их вещи по-прежнему лежали в карманах или валялись на земле рядом с полуистлевшими телами. Из кожаной сумки Ретифа извлекли документ, подписанный Дингааном и подтверждающий права треккеров на Натальскую землю.

В этой печальной эпопее особенное впечатление на меня произвели две детали. Прежде всего в глаза бросается необыкновенное сходство бурских лидеров и «железнобоких» Кромвеля. И второе: не могу не восхищаться военным мастерством и личным мужеством зулусских воинов. С современной точки зрения Дингаан, конечно же, выглядит чудовищем. Но, полагаю, он был не более жесток, чем большинство чернокожих той поры (да и белых тоже, если на то пошло). Не следует также забывать, что Дингаан являлся патриотом Зулу. Стремясь во что бы то ни стало защитить свою страну от вторжения белых чужаков, он не останавливался ни перед предательством, ни перед вероломством. И в этом заключается личный вклад Дингаана в совершенную военную машину, созданную его великим предшественником Чакой.

В заключение остается сказать, что буры исполнили свой обет. Они построили церковь в Питермарицбурге, нынешней столице Наталя; а также учредили День Дингаана — 16 декабря весь Союз отдает печальную дань тем бурным событиям девятнадцатого века.

12

В Питермарицбурге я первым делом отправился взглянуть на церковь Обета, где ныне располагается Музей вуртреккеров. Это маленькое скромное здание, возведенное бурами в исполнение данной клятвы.

В нем можно увидеть старый орган, который сопровождал буров во время Трека. Полагаю, он принадлежал мистеру Эразмусу Смиту и вместе с ним совершил рискованное путешествие через Берг. Здесь же хранится складной метр, которым пользовались в 1839 году при закладке Питермарицбурга. Среди экспонатов музея и несколько женских нарядов начала девятнадцатого века. Они дают представление о том, как выглядели бурские дамы во время воскресных служб. Рядом выставлены мужские камзолы из тонкого сукна, свадебная фата и некоторые другие предметы одежды. Во внутреннем холле стоит настоящий треккерский вагон.

Больше всего меня заинтересовала темно-зеленая стеклянная фляга, найденная на теле Пита Ретифа. На одной ее стороне — обрамленное венком изображение американского орла и инициалы «J. К. В.», очевидно, обозначающие имя мастера-изготовителя. На другой видны масонские эмблемы, которые были в ходу в Англии и Америке в начале девятнадцатого века. Фляги эти представляют загадку для экспертов по истории масонской организации. Хотя в экспозиции музея этот экспонат именуется «бутылкой для воды», я абсолютно уверен (и, думаю, большинство специалистов со мной согласятся), что изначально фляга предназначалась для джина или виски. Я видел точную копию фляги Ретифа (с теми же самыми инициалами!) в лондонском музее франкмасонов, расположенном в здании действующей Великой Ложи Англии. И, насколько мне известно, в Соединенных Штатах существуют и другие экземпляры этой реликвии.

Я беседовал с директором Художественной галереи Йельского университета, и он сообщил мне, что подобные фляги, помеченные инициалами «J. К.В.», производились в Нью-Хэмпшире в самом начале девятнадцатого века — как раз тогда, когда дискуссия по поводу масонов достигла в Америке пика. Считается, что загадочные инициалы «J. К. В.» — комбинированный знак хэмпширских мастеров.

Однако возникает вопрос, откуда у Ретифа эта фляга? Ведь он вроде бы не принадлежал к масонам? Проблема еще более запутывается благодаря иллюстрации, приведенной в книге доктора Годи-Молесбергена «История Южной Африки в изображениях». Там представлен совершенно иной сосуд в серебряной оправе! По словам автора, Ретиф получил его в подарок от грейамстаунских масонов. И будто бы фляга эта хранится в музее Претории. Годи-Молесберген написал об этом в 1913 году, но я побывал в музее и убедился, что там нет такого экспоната. И, насколько мне удалось выяснить, никогда не было! Тогда где же он? Тот экземпляр, что выставлен в музее Питермарицбурга, был предоставлен Богословской семинарией из Стелленбоша. Это весьма солидная организация, и нет оснований сомневаться в подлинности ее дара. Было бы очень интересно узнать, каким образом этот таинственный предмет попал к Питу Ретифу. Возможно, флягу дал ему один из американских миссионеров, которые в то время жили в окрестностях Дурбана. Однако если у Ретифа уже имелась одна фляга — подарок грейамстаунских масонов, то зачем бы ему обзаводиться еще одной? Сплошные загадки.

Как бы то ни было, но, думаю, вуртреккеры порадовались бы, узнав, что их национальный герой отправился на смерть с американской флягой в кармане.

Питермарицбург производит впечатление очень приятного и респектабельного поселения, которое с подобающим достоинством несет бремя столичного города. Во время моего визита в Питермарицбурге стояла страшная жара, от которой не было спасения даже в ночные часы. Пышная субтропическая растительность неподвижно замерла в сгустившемся воздухе и, казалось, мечтала хоть о малейшем ветерке. Местные жители в шутку называют свой город «Сонной лощиной» и постоянно прохаживаются по поводу его врожденной лености. Послушать их, так жизнь в Питермарицбурге — одна нескончаемая сиеста. Подобное представление, однако, никак не согласуется с витринами местных магазинов, где во множестве выставлены теннисные ракетки, клюшки для гольфа и поло, а также биты для крикета и футбольные мячи.

В городе имеется великолепная ратуша, которую почему-то называют ренессансной, хотя, на мой взгляд, это массивное здание служит типичнейшим образцом эпохи Эдуарда VII — короткого, но яркого периода в архитектуре и повседневной моде. Мне показывали также здание Провинциального совета, в котором прежде (еще до образования Союза) заседал парламент Наталя. Странно было наблюдать, как вездесущая тень Вестминстера дотягивается даже до этого городка в южноафриканской глубинке. Я заглянул в просторный античный зал, где мне продемонстрировали барьер — точь-в-точь как в палате общин, парламентский звонок и хранившиеся в застекленной витрине принадлежности «Черного жезла» — гофрированные манжеты, шейный платок, жезл и меч. Военная история Вестминстера представлена здесь камнем из лондонского здания парламента.

Не приходится удивляться, что в столь молодом государстве (каковым по сути является Южная Африка) искусство общественной скульптуры рассматривается как некая дорогостоящая прихоть. Да и особыми шедеврами данный жанр пока не блещет. Тем более приятно было увидеть памятник натальским добровольцам в англо-бурской войне, стоявший в маленьком городском садике. Я подумал: очень символично, что центральной фигурой мемориала является Ника, крылатая богиня победы, которая вкладывает меч в ножны.

Каждый вечер на закате небо над Питермарицбургом оглашается звуком хлопающих крыльев, и вы можете наблюдать сотни птиц, слетающихся в город. Некоторые, подобно уткам, летят стройными рядами, другие же, как скворцы, прибывают огромными хаотическими стаями. И все они устраиваются на ночлег в Птичьем заповеднике.

Он представляет собой хорошо спланированный парк площадью пять акров, отданный в безраздельное пользование пернатым. Здесь много водоплавающей дичи, изредка встречаются неторопливые, величавые журавли и более распространенные цапли — эти ежедневно покидают заповедник, улетая кормиться на дальние поля. Глядя на это скопление птиц, я сразу же вспомнил Трафальгарскую площадь. Там тоже каждый вечер собираются тысячи скворцов, которые устраиваются на ночлег в окрестностях Национальной галереи и церкви Святого Мартина-в-Полях. Надо отдать должное здешним скворцам: хотя их и больше, чем в Лондоне (наверное, сотни тысяч), но вели они себя не в пример тише и воспитаннее.

Белая цапля является неизменной спутницей коров, и ее неподвижная фигурка, застывшая посреди поля, давно уже превратилась в характернейшую деталь любого сельского пейзажа Южной Африки. Местные жители называют ее «птицей-побирушкой», и прозвище это покажется не столь обидным, если знать привычки белой цапли. Дело в том, что она приспособилась склевывать насекомых, которые расползаются из-под копыт коров. За этим занятием цапля и проводит весь день: стоит возле своей «благодетельницы» и ждет, когда ей что-нибудь перепадет на обед. Говорят, не брезгует она и теми насекомыми, которые падают с самой коровы. Порой можно видеть особо нетерпеливую цаплю, которая стоит, взгромоздившись корове на спину.

Проезжая по бескрайним просторам Южной Африки, вы постоянно видите этих птиц — на любом поле обязательно торчит одна, а то и две одинокие унылые фигурки. Зрелище это трогает душу, и в голову начинает лезть всякая сентиментальная чушь, типа — вот она, преданная птица-однолюб. Наверняка, она в прошлом потеряла любимого супруга и теперь коротает свои дни в горестном одиночестве. Спешу разочаровать вас, уважаемый читатель. Ничего подобного! На самом деле белые цапли не менее общительные птицы, чем, скажем, ласточки или скворцы. Они точно так же живут стаями, и каждая из этих трогательных «одиночек» принадлежит к определенной стае. Достаточно понаблюдать за цаплями в сумерках, чтобы убедиться: с приближением вечера каждая из них говорит «спокойной ночи» корове и присоединяется к остальным сородичам, которые летят на ночевку. Для здешних цапель это означает — домой, в заповедник Питермарицбурга, где для каждой найдется уютное местечко в ветвях деревьев.