Журнал «Если» - «Если», 2005 № 01

• Название: «Если», 2005 № 01
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Периодические издания
• Год: 2005
• ISBN: ISSN0136-0140

Леонид КАГАНОВ. УХО

Имеющий ухо да… видит. Правда, далеко не всё и как-то не так.

Павел АМНУЭЛЬ. ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ВЫБОР

Собственная воля: для одних она — необходимость, для других — бремя. За кем же остается право окончательного выбора?

Сергей КУПРИЯНОВ. СОБСТВЕННОСТЬ

На каждый кошелек — свой Кирпич. Или все-таки не на каждый?

Миа МОЛВРЭЙ. ЭНЕРГИЯ ВОДЫ

Вы приняли три чашки кофе, а бодрости как не было, так и нет. В чем же дело?

Евгений ЛУКИН. СЕРЫЕ БЕРЕТЫ

Что есть история? Мышиная возня!

Юрий МАКСИМОВ. ПРЕДПОСЛЕДНЕЕ ДОЗНАНИЕ

Дознаватель сбился с ног, «собирая» добрые дела своего подследственного.

Василий ГОЛОВАЧЁВ. ДЕСАНТ НА ПЛУТОН

Плутон последнее время еле виден. К планете отправляется экипаж смелых косморазведчиков.

Пол МЕЛКОУ. ЗАЛЕЖЬ

Ну должен же кто-то положить конец наглости этих инопланетян…

ВИДЕОДРОМ

Так ли уж верны стенания по поводу кризиса кинофантастики?.. В США еще только снимают римейк старого фильма о человеке-амфибии из Черной лагуны, а у нас уже явилась новая киноинкарнация Ихтиандра… Премьера грядущего полугодия — ждем третий эпизод «Звездных войн»… Зомби на скаку остановит Мила Йовович.

Евгений ХАРИТОНОВ. ДЕВЯТОЕ ИСКУССТВО

История графической литературы в двух сериях. Серия 1: День рождения комикса и его «золотая юность».

ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ

Встать! Суд идет! Слушается «Дело о комиксах». В роли обвинителя, адвоката и свидетеля выступают художники нашего журнала.

РЕЦЕНЗИИ

На этот раз благодушия и упреков примерно поровну; достается и нашим, и зарубежным авторам.

КУРСОР

Последние конвенты и премии года… Буш награждает Брэдбери… Снимаются мультфильм про Алису Селезнёву и фильм «Гадкие лебеди».

Сергей НЕКРАСОВ. ЕСЛИ БЫ ХАЙНЛАЙН БЫЛ ПРЕЗИДЕНТОМ…

Альтернативный взгляд на историю западной НФ, или коллеги в роли персонажей.

Глеб ЕЛИСЕЕВ. ИСТОРИК ВСЕЛЕННОЙ

А еще этого британского писателя и философа критики не без оснований называют «генератором научно-фантастических идей».

ФАНТАРИУМ

Читатели спрашивают — редакция отвечает. Читатели выясняют — редакция сообщает. Читатели просят — редакция выполняет.

ПЕРСОНАЛИИ

Есть повод продолжить знакомство и узнать о новых сеятелях на литературной ниве.

---

Вслед за Олегом Питер и Инга вошли в светлую прихожую, где стояло два потертых дивана с выпиравшими пружинами, большой круглый стол, покрытый скатертью, на которой спиралью вились желтые и рыжие цветочки, похожие на лютики, а в простенке между окнами, затянутыми полиэтиленовой пленкой, стоял настоящий книжный стеллаж, и что совсем удивительно, не пустой, а с книгами — большими и толстыми, маленькими и тонкими, относительно новыми и совсем потрепанными. Ноги сами повели Питера к стеллажу, ему и жребия не надо было бросать, даже если бы он — не приведи господь! — был таким же бивалентным, как прочие обитатели славного города Баимова, Башкортостан, Россия.

— Подумать только, — бормотал Питер, вытаскивая книги и ставя на место, — настоящий Сэлинджер… нет, вы поглядите, это же Достоевский две тысячи двадцать шестого года издания, за сколько же лет до Сверхновой? Ну да, пятнадцать…

— Это книги? — спросила Инга, она стояла рядом и смотрела с испугом, будто, перелистывая страницы, Питер совершал кощунство, которое непременно обернется для него страшным наказанием.

— Книги, — сказал Питер. — Представляешь, самые настоящие, я не видел книг лет десять, нет, больше…

— Господа, — сказал голос за его спиной, — попрошу вас сесть и ответить на мои вопросы.

Питер обернулся, поставив на место томик Гранина. Посреди комнаты стоял старик — тощий, как трость, которую он держал в правой руке, морщинистый, как старый персик, пролежавший месяц в закрытой коробке, и лысый, как вершина горы, которую Питер как-то видел на картине, лежавшей в углу комнаты в доме, где он остановился на ночлег. Наутро картину сожгли, потому что в голове хозяина квартиры возник вопрос, что делать с этим произведением отжившего искусства. Вариантов было, к несчастью, всего два: сжечь или выбросить на свалку. Жребий выпал: сжечь, что и было сделано в присутствии Питера. Он, конечно, пытался сказать какие-то слова в оправдание художественного творчества, но после того, как монетка была брошена, любые слова до сознания хозяина дома уже не доходили.

— Садитесь, пожалуйста, — с угрозой в голосе повторил требование старик, и Питер опустился на диван. Инга села рядом, на самый край, будто собиралась сразу вскочить и куда-нибудь бежать.

— Что привело вас в наш город? — спросил старик, сложив руки на тощей груди и переводя взгляд с Питера на Ингу.

— Не что, а кто, — поправил Питер. — Ваш человек и привел, он сказал, что его зовут Игорь. А вы, видимо, мэр? И зовут вас…

— Николай Викторович Богомолов, — ответил старик, прежде чем сообразил, что сам оказался в роли допрашиваемого. Быстро сориентироваться в изменившейся обстановке он не мог и продолжал отвечать на вопросы Питера, как нашкодивший школьник — на вопросы классного руководителя.

— Николай Викторович, я слышал, что где-то здесь находится место, называемое Долиной, это так?

— Так, — кивнул мэр.

— Долина осталась со времен Сверхновой?

— Со времен Сверхновой, — повторил Богомолов.

— Вы там бывали, конечно?

Зачем он сказал «конечно»? Надо следить за своей речью. Что значит «конечно»? В сознании сразу возникает развилка…

— Вы там бывали? — поправился Питер и добавил для полной ясности: — Лично вы.

— Нет, — ответил мэр.

— А жители славного города Баимова?

— Нет, — твердо сказал Богомолов.

— Вы можете показать дорогу?

— Нет.

— Не знаете или не хотите?

Опять прокол. Нельзя ставить вопрос таким образом. Сейчас старик впадет в ступор, и попробуй потом вести с ним какие бы то ни было переговоры.

— Кто-нибудь может показать нам дорогу в Долину?

Старик помолчал, сосредоточенно о чем-то думая, но сила последнего по времени вопроса оказалась, конечно, больше силы вопроса, заданного ранее, и ответ последовал однозначный:

— Да.

Питер облегченно вздохнул. Если бы мэр сказал «нет», пришлось бы искать самому.

Нужно было хорошо подумать, прежде чем задать следующий вопрос. С другой стороны, спрашивать следовало быстро, пока в голове мэра не щелкнула какая-нибудь приличествующая случаю инструкция. За долгие годы с помощью всемогущего жребия наверняка были выработаны целеполагающие указания.

— Олег может показать нам дорогу?

— Нет.

«Что же, — подумал Питер, — перебирать по именам всех неизвестных жителей города?»

— Может эту дорогу показать женщина? — неожиданно спросила Инга, и Питер с досадой обернулся, чтобы попросить ее помолчать, но вопрос, похоже, оказался безальтернативным, и мэр ответил, не раздумывая:

— Нет.

— Мужчина? — спросила Инга. Вопрос был лишним, но, во всяком случае, тоже безальтернативным, и потому Питер даже вздрогнул, когда Богомолов ответил:

— Нет.

Инга удивленно посмотрела на Питера, он ответил ей таким же удивленным взглядом и пожал плечами, не зная, что теперь спрашивать. Инга едва заметно улыбнулась — видимо, ей было приятно смущение Питера: хотя бы на некоторое время она оказалась впереди. И вопрос она задала логичный, Питер досадливо поморщился оттого, что не подумал о такой элементарной возможности.

— Может показать дорогу собака? — спросила Инга.

— Да, — тотчас ответил мэр и почему-то облегченно вздохнул, будто в глубине сознания терпеливо дожидался именно этого вопроса и теперь, ответив и освободившись от надоевшего ожидания, мог жить спокойно и даже не обращать внимания на пришельцев.

Что он и сделал — не без помощи жребия, впрочем, поскольку, сказав «да», Богомолов вытянул из нагрудного кармана золотистый диск и, подбросив его на ладони, прихлопнул привычным движением, посмотрел, кивнул сам себе, спрятал монету в карман, аккуратно застегнул пуговицу, повернулся и, не бросив больше на гостей ни одного взгляда, вышел из комнаты. Дверь за собой мэр закрыл очень тихо.

— Если у них тут много собак, — тихо сказал Питер, — то мы замучаемся, спрашивая, какая из них покажет путь в Долину.

— А если каждая может показать? — предположила Инга. — Или, допустим, у них всего одна собака.

— Вряд ли, — засомневался Питер.

— Олег, — сказала девушка, обворожительно улыбнувшись («Мне она так не улыбалась», — ревниво подумал Питер), — у вас в городе всего одна собака, верно?

«Неправильно, — заволновался Питер. — Так нельзя спрашивать. Если собак несколько, этот малый впадет в ступор, потом из него ни слова не вытянешь…»

— Одна собака, — повторил Олег.

— Одна? — переспросила Инга.

— Одна.

— Ты слышал, что сказал господин Богомолов?

— Конечно, — с обидой в голосе ответил Олег. Он глухой, что ли?

— Подожди, — зашептал Питер на ухо девушке. — Пожалуйста, не торопись. Сейчас нужно спрашивать очень аккуратно. Если попросить, чтобы он привел собаку, это может не сработать, потому что мы не знаем, какие у него на этот счет инструкции. Если попросить, чтобы он нас отвел, это может вступить в конфликт с приказом, полученным, когда нас привели в город. Нужно подумать…

— Милый Олег, — сказала Инга («Меня она ни разу не назвала милым!» — подумал Питер), — ты станешь в меня стрелять, если я выйду отсюда?

— Инга! — не удержался Питер. — Что ты…

— Нет, — рассеянно отозвался Олег, думая о чем-то своем.

— Ну и славно, — сказала Инга и пошла к двери. Олега она все-таки обошла стороной и сделала знак Питеру, чтобы он следовал за ней. Питер двинулся, не понимая, почему подчинился этой девчонке.

Проходя мимо Олега, Питер подумал: если забрать ружье, неужели он не станет сопротивляться, он сторож, в конце концов, или просто символ и останется символом человека с оружием до тех пор, пока кто-нибудь не бросит жребий и не примет решения, освобождающего его от обязанностей часового или, наоборот, заставляющего навести ружье на явившихся в город врагов и выстрелить.

Олег смотрел в одну точку — похоже, в его мозгу действительно столкнулись две противоположные программы, и не мог он с ними ничего поделать, даже жребий бросить не мог, поскольку в данном конкретном случае решение должен был принять не он, ему следовало лишь подчиниться, а человек, который мог приказать, почему-то ушел, ничего по поводу гостей не сказав.

— Ну, — требовательно сказала Инга, обернувшись, — что ты стоишь, как столб? Тебе господин Богомолов ясно сказал: покажи, где мы можем взять собаку. Ружье наперевес — и пошли!

На лице Олега появилось плачущее выражение, борьба, которая в нем сейчас происходила, не могла закончиться ни победой, ни поражением, она могла продолжаться бесконечно, может, до самой смерти, если не придет кто-то, имеющий право, и не прикажет. Или даст в руки монетку, и можно будет бросить жребий, чтобы знать, как поступить в этой не предусмотренной никакими инструкциями ситуации.