Коллектив авторов - Культурогенез и культурное наследие

• Название: Культурогенез и культурное наследие
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Культурология
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-94856-572-9

Издание представляет собой сборник научных трудов коллектива авторов. В него включены статьи по теории и методологии изучения культурогенеза и культурного наследия, по исторической феноменологии культурного наследия. Сборник адресован культурологам, философам, историкам, искусствоведам и всем, кто интересуется проблемами изучения культуры.

Издание подготовлено на кафедре теории и истории культуры Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена и подводит итоги работы теоретического семинара аспирантов кафедры за 2008 – 2009 годы.

Посвящается 80-летнему юбилею академика РАЕН доктора исторических наук Вадима Михайловича Массона.

---

Приведем еще один пример, но уже из другой культуры. Этот пример касается использования функции отображения номера на т.н. «пейджерах второго поколения» (NP-type – цифровые пейджеры) в американской и японской культурах. Эта функция всего лишь сообщала номер, по которому следовало перезвонить. В сфере бизнеса эта функция использовалась именно так. Но молодые японцы показали неординарную изобретательность, используя такие пейджеры. Они научились общаться с друзьями, у которых был этот пейджер, набором номеров на кнопочных телефонах. К примеру, если кто-то получал сообщение «39», это означало «Спасибо!». Если приходило сообщение «88951», значит некто ожидал чьего-либо прихода. Как это работало?

В японском языке цифра 3 читается как «san», а 9 как «kyu». Английский звук «th» не существует в японском, так что когда японец произносит звук «th» в английских словах, он часто говорит «s» или «z». Таким образом, «39» могло быть прочитано как «san-kyu», что вполне ассоциировалось с английским выражением «Thank you!». Подобная система применима и для «88951», что значит «ha-ya-ku-ko-i» (ha-ya-ku «рано, скоро, быстро» и koi «приходить»). Так получаем – «Прийти быстро». Ряд английских слов и выражений также можно записать цифрами (например, 911 («Неотложная помощь»), 14 («Привет!»)). Но в целом, этот вид коммуникации был не так сильно развит в США, как в Японии[23]. Такой способ ребусного письма со звуковым ключом схож со ставшем уже хрестоматийным примером письма ароко племени иебу (Западная Африка).

Здесь важно то, что в обоих случаях речь идет об алфавитной системе письма на основе латиницы. Первый пример показывает, как может различаться использование письма по тендерному признаку, а второй – как разные культуры могут использовать одни и те же письменные знаки по-разному. При одинаковом наборе графем имеются разные культурные практики, в которые они вовлекаются. И это лишь небольшие примеры влияния культуры на письмо.

Совмещая оба подхода – семиотический и прагматический, – получаем определение письменной культуры как совокупности письменных текстов и тех практик, которые связаны с их созданием, функционированием, восприятием, сохранением, приумножением и т.д. То есть письменная культура есть и текст (как источник информации), и те практики, в которые он вовлечен, в определенной культуре. Такими практиками могут являться самые разнообразные способы взаимодействия человека с текстом, например, написание текста, чтение текста, печать и переиздание текста, перевод текста, ритуальное использование текста, даже уничтожение текста. При этом, существуют тексты, которые вовлекаются в весьма ограниченное число практик, как, например, объявления о работе. А есть и такие, чей «потенциал практического использования» почти неограничен, например, религиозный текст.

Подводя итоги всему вышесказанному, можно заключить, что письменная культура отличается от письменности тем, что образует не статичный редуцированный объект под названием «текст», а некое поле, где, помимо текстов, действуют самые разнообразные практики их создания, обращения с ними и т. д. Именно интерпретация системы этих культурных практик и представляет наибольший интерес. Письмо, таким образом, становится «культурным действием». Уже упоминавшийся ранее Р. Шартье занимается, к примеру, исследованиями практик чтения. Он пишет о том, что разные времена и разные тексты диктуют человеку разные способы прочтения этих текстов (речь идет о коде). Задачей будущих исследований, по его мнению, будет изучение феномена электронной книги, которая, как и любой текст, влияет на сознание своих современников. Какие правила чтения задает электронный текст по сравнению с книгой? Как взаимодействуют в нем различные знаковые системы? Это лишь малая часть тех вопросов, которые возникают при беглом взгляде на одно только означающее…

Кириленко А.А. (Санкт-Петербург) Книга как феномен культуры

В настоящий момент среди специалистов, занимающихся проблемами книговедения, не существует единого мнения по поводу определения понятия «книга» и методов ее исследования, что вполне закономерно, так как связано с принадлежностью книги как явления культуры одновременно к материальной, духовной, художественной предметности[24], многообразием ее типов, видов, способов функционирования в культуре, сложностью и исторической изменяемостью внутренней структуры.

Можно выделить три группы определений понятия «книга»:

• Книга понимается как предмет материальной культуры[25].

• Книга рассматривается с точки зрения содержания заключенного в ней произведения, понимается в контексте духовной деятельности человека[26].

• Книга изучается как знаковая система: изобразительный и словесный текст в их сложном взаимодействии на материально-конструктивной основе, организованной в соответствии с потребностями восприятия читателя[27].

В рамках культурологического подхода наиболее продуктивными могут быть признаны концепции книги, отнесенные к третьей группе. Книга в них в целом рассматривается как сложное структурное образование, возникающее как результат системного взаимодействия разнородных элементов материальной, духовной, художественной предметности. Проблема здесь видится в том, что в одних концепциях переоценивается роль одного элемента и недооценивается роль остальных (Ляхов), в других же дается общее понимание книги без конкретизации элементов (Зберский); книга не рассматривается как феномен культуры, существующий в тесной связи со своим контекстом. Помимо этого, многообразие средств передачи информации, существующее на данный момент, делает актуальным выяснение соотношения понятия «книга» с близкими по содержанию понятиями «аудиокнига», «электронная книга», «книга-трансформер», «книжка-игрушка».

Данная статья видится как попытка осмысления книги как феномена культуры на основе интеграции отдельных книговедческих концепций. Цель статьи – формирование уточненного определения понятия «книга», выработка предполагаемой процедуры ее исследования, а также соотнесение понятия «книга» с перечисленными выше понятиями.

Целесообразным представляется обращение к некоторым положениям семиотической концепции культуры Ю.М. Лотмана. Культура, по Лотману, есть коллективный интеллект – целое, обладающее «особым аппаратом коллективной памяти и механизмами выработки принципиально новых сообщений на принципиально новых языках»; в качестве порождающего механизма культуры выступает «биполярная структура, на одном полюсе которой помещен генератор недискретных текстов, а на другом полюсе – дискретных»[28]. Ю.М. Лотман оперирует понятием «текст культуры», определяя его как «наиболее абстрактную модель действительности с позиций данной культуры» и, следовательно, как картину мира данной культуры. Текст культуры оказывается схемой-инвариантом по отношению ко всем конкретным текстам данной культуры; каждый конкретный факт культуры воспроизводит картину мира, доминантную для соответствующего культурного пространства. Книга в таком случае может быть рассмотрена как сложное структурное соединение дискретных и недискретных текстов, воспроизводящее в каждом отдельном элементе и в целом основной текст культуры, т. е. картину мира, соответствующую культурному контексту возникновения конкретной книги.

Структура и устройство книги особенно подробно исследуются в работах В.Н. Ляхова и Т. Зберского, на них будет сосредоточено дальнейшее внимание.

В.Н. Ляхов полагает, что основной элемент книги – текстовое сообщение – существует благодаря ряду вспомогательных «служб»:

• Служба смысловой организации текстового сообщения: зрительно-смысловая структуризация (апроши, интерлиньяжи, абзацный отступ, неполные концевые строки и т.д.); смысловая рубрикация, смысловая акцентировка отдельных моментов в тексте.

• Служба материально-конструктивной организации книги: аппарат пространственной развертки текстового сообщения (членение сообщения на равные части – строки, полосы; поля, страницы) и книжная конструкция.

• Служба зрительной ориентации книги: аппарат внутренней ориентировки (колонцифра, колонтитул, рубрика, оглавление) и аппарат внешней ориентировки (переплет, суперобложка).

• Служба наглядной информации (иллюстрации)[29].

Представляется, что предложенное В.Н. Ляховым понятие «текстовое сообщение» является не вполне ясным по содержанию и требует уточнения. В содержании понятия «текстовое сообщение» необходимо различать вербальный текст, шрифтовое оформление этого текста, его графический образ. Из всех названных элементов текстового сообщения именно вербальный текст в наибольшей степени соответствует роли основного элемента книги, так как именно он заключает в себе основную информацию, предназначенную для читательского восприятия; шрифт и графический образ текста имеют вспомогательное значение, поскольку служат организации визуального восприятия текста. Думается, что иллюстрация книги (вспомогательная служба наглядной информации по В.Н. Ляхову) может наравне с вербальным текстом претендовать на роль основного элемента книги, так как отсылает нас к ситуации реальной действительности, в которой задействуется один важнейших для человека способов получения информации об окружающем мире – визуальный. Вербальный текст в книге рассчитан на визуальное восприятие (шрифтовое оформление, графический образ), однако изначально он отсылает к ситуации вербального оформления передаваемой информации. В контексте семиотического подхода к книге иллюстрация выступает как визуальный текст, составляющий наравне с вербальным текстом центральный элемент знаковой системы книги, предназначенный для читательского восприятия. Прочие элементы могут быть включены в категорию визуальных текстов вспомогательного значения.