Барбара Брэдфорд - Так далеко, так близко…

• Название: Так далеко, так близко…
• Автор: Барбара Брэдфорд
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5‑87322‑581‑8

Себастьян Лок, блистательный и богатый, глава могущественного американского семейства, и его бывшая жена, журналистка Вивьен Трент, и после развода поддерживают дружеские и доверительные отношения. В одну из встреч Себастьян признается Вивьен, что захвачен новой страстью как никогда прежде.

Но проходит всего несколько дней, и Вивьен получает неожиданное сообщение… Именно оно и заставляет молодую женщину обратиться к прошлому, чтобы найти объяснение случившемуся. Новые обстоятельства жизни бывшего мужа заставляют Вивьен в ином свете увидеть близкого и дорогого ей человека.

---

— Ты хоть поможешь нам, а?

Я кивнула.

— Джек, теперь ты не сможешь перекладывать на других свои обязанности, как ты делал это всегда, — предупредила я. — И я не позволю тебе этого. Теперь, когда Себастьян умер, именно ты — глава семейства Локов, и чем скорее ты это поймешь, тем будет лучше. «Фонд Лока», например, — тебе придется перенять факел, который выпал из рук твоего отца.

— Это ты о чем? — спросил он быстро и резко, впиваясь в меня взглядом. — Какой еще факел?

— Благотворительные дела, Джек. Тебе придется продолжить его дело. Тебе придется взять на себя заботу о больных и бедных этого мира, обо всех страждущих, как делал твой отец. От тебя зависит жизнь тысяч людей.

— Ну уж нет! Не выйдет, лапочка. Если ты думаешь, что я собираюсь швыряться деньгами, как пьяный матрос, значит ты спятила. Ты такая же спятившая и ошалевшая, каким был он.

— У вашей семьи столько денег, что вы и так не знаете, что с ними делать! — в ярости закричала я.

— Я не собираюсь идти по стопам Себастьяна, мотаясь по всему свету туда‑сюда и разбрасывать дары неумытым толпам. Так что забудь, Вив, и больше не будем говорить об этом.

— Но ты должен взять на себя руководство «Фондом Лока», — напомнила я. — Как единственный сын и наследник. Ты наследуешь не только деньги, но и обязанности.

— Ладно, ладно. Буду руководить. На расстоянии. Из Франции. Но я тебе не спаситель, чтобы спасать мир от всяческих напастей. И от болезней. Запомни это. Отец был просто псих.

— А ты запомни, что Себастьян делал много добра.

Он медленно покачал головой.

— Чудно. Вот уж и впрямь чудно.

— Ты о чем?

— Да вот о том, как ты обожаешь его после всего, что было. После того, что он сделал с тобой.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Он прекрасно ко мне относился. Всегда.

— Согласен, он обращался с тобой лучше, чем с другими женщинами. Ты ему нравилась.

— Нравилась! Да ведь он любил меня! Себастьян любил меня с того самого дня, когда мы познакомились, мне было двенадцать лет…

— Грязный старикашка!

— Замолчи! Больше того, он любил меня и после, когда мы расстались.

— Никогда он никого не любил, — бросил Джек, посмотрев на меня с состраданием. — Ни меня. Ни мою мать. Ни Люциану. Ни ее мать. Ни твою мать. Ни других жен. Ни даже тебя, лапочка.

— Перестань называть меня лапочкой. Это противно. А меня он все‑таки любил.

— А я говорю тебе: он не умел любить. Он не смог бы полюбить, даже если бы от этого зависела его жизнь. В нем просто не было такой способности. Себастьян Лок был чудовищем.

— Нет, не был! И я знаю, что он любил меня, понимаешь? Знаю! — воскликнула я, подавляя свой гнев, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание.

— Тебе виднее, — пробормотал он, уступая мне, как это часто у нас бывало. Отвернувшись, он уставился на огонь, и его лицо стало угрюмо.

Я наблюдала за ним и думала о том, как грустно, что он совсем не понимает своего отца, о том, как мало знает о нем. И вдруг заметила, что в этот вечер он был очень похож на Себастьяна. Одинаковые профили. — Джек унаследовал от отца орлиный нос, выдающийся подбородок и красивую темноволосую голову.

Однако глаза у него были блеклые, водянисто‑голубые, совсем не того яркого василькового цвета, что у отца. Что же касается характера и личных качеств, тут они были схожи не больше, чем два любых, посторонних друг другу человека.

Угрюмость не покидала Джека в течение всего ужина. Ел он умеренно, пил много, говорил мало.

Был момент, когда я протянула руку и, коснувшись его руки, сказала, насколько могла, мягко и примирительно:

— Мне жаль, что я накричала на тебя.

Он не ответил.

— Мне, действительно, жаль. Не будь же таким, Джек.

— Каким таким?

— Молчаливым. Неприступным. Доводящим меня до бешенства упрямым ослом.

Он посмотрел на меня, потом улыбнулся.

Когда Джек улыбается, лицо его светлеет, он становится обаятельным, почти неотразимым. Так бывало всегда. Я тоже улыбнулась, ощутив, как я на самом деле к нему привязана.

— Просто я не выношу, когда ты так говоришь о Себастьяне.

— Мы с тобой видим его по‑разному, — проговорил он, потягивая мое лучшее красное вино, «Мутон Ротшильд», которое Себастьян прислал мне в прошлом году.

— Он всегда раздражал меня, — продолжил Джек. — А ты… ты обожествляла его, преклонялась перед ним. Но видишь ли, Вив, я‑то не ношу розовых очков, в отличии от тебя.

— Когда ты был маленьким, ты тоже обожал его.

— Это тебе так кажется. Но этого не было.

— Джек, не надо мне лгать. Ведь ты говоришь с Вивьен, с доброй старой Вив, своим лучшим другом.

Он засмеялся, запрокинув голову.

— О Господи! Ты когда‑нибудь изменишься? Ты держишься за свое мнение, как собака за кость.

— Только тогда, когда речь идет о Себастьяне Локе. — возразила я.

— Одно я знаю наверняка: твоя преданность весьма похвальна, лапочка.

— Спасибо. И перестань называть меня лапочкой, да еще с такой ужасной интонацией. Ты же знаешь, я терпеть этого не могу. Ты делаешь это, только чтобы позлить меня.

Он усмехнулся, протянул руку и коснулся моей руки.

— Мир?

— Мир, — согласилась я так же поспешно, как то бывало в детстве.

Потом мы поговорили о других делах. О Франции, точнее, о Провансе, о наших домах в Провансе, домах, которые Себастьян в свое время подарил каждому из нас. Но напомнить Джеку об этом факте я не решилась. Для меня было очевидно, что к отцу умершему он относится так же безжалостно, как относился к живому. Джек никогда не сомневался в своей правоте относительно Себастьяна, не сомневается и сейчас. Впрочем, это уже не имеет значения.

А когда мы вернулись в кабинет пить кофе, Джек внезапно опять заговорил об обстоятельствах, при которых умер Себастьян.

Сидя в кресле и поставив кофе и коньяк на свой столик, он сказал:

— Полиция заставила меня все проверить. В библиотеке. Во всем доме. Ничего ценного не исчезло. Насколько я могу судить.

— И что же? Они отказались от версии, что там был кто то еще?

— Об этом они мне не сообщили.

— Непонятно. — Я откинулась на спинку стула, снова и снова перебирая в памяти факты, которые у нас были. — Когда я завтракала с Себастьяном, он обмолвился, что миссис Крейн в отпуске… — Я замолчала и посмотрела на него.

— Куда ты клонишь, Вив?

— Я хочу сказать, что это немного странно — что Себастьян приехал на ферму, когда там не было прислуги. Именно тогда, когда она в отъезде. Даже полиция так считает, Джек.

— Он сказал мне в четверг, что должен кончить какую‑то работу. По его тому, как он это говорил, мне показалось, что он хочет пожить там в одиночестве.

— А может, он был вовсе не один?

Джек мельком взглянул на меня и наморщил лоб.

— Возможно. Кто‑то мог быть там, с ним. Конечно же, это очень возможно.

— И этот кто‑то мог, в конце концов, нанести ему рану.

— Очень может быть.

— Кстати, почему ты и Люциана вдруг вернулись в Штаты? Была какая‑нибудь особая причина?

— Мы приехали не для того, чтобы убить Себастьяна, — сказал он, улыбнувшись дурацкой улыбкой, которая показалась мне на этот раз удивительно мерзкой.

— Ради Бога! Я и думать не думаю ни о чем таком. И прекрати это. Ты же знаешь, что твои шуточки приводят меня в бешенство. Стань же взрослым, веди себя, как пристало в твоем возрасте, Джек. Ведь это очень серьезное… серьезное дело.

— Прости, Вив. Мы с Люцианой приехали на ежегодное собрание «Лок Индастриз», — объяснил Джек спокойно, голосом более мягким, как будто, наконец он внял моим выговорам. — Оно было назначено на завтра. Ясное дело, теперь его отменят.

— Должно быть, так. Но я хочу вернуться к твоему сообщению о смерти Себастьяна. Я ни секунды не сомневалась, что у него случился сердечный приступ или, может быть, инсульт. И говоря по правде, я и сейчас считаю, что это так.

Джек не ответил. Я внимательно посмотрела на него и спросила:

— Ну, а ты что думаешь?

Он потер подбородок, вдруг задумавшись.

— Я не знаю. Днем я согласился бы с тобой, но теперь не уверен. Ни в чем не уверен.

— Нет, ты скажи мне прямо. Ты думаешь, на него напали? Кто‑то проник в дом?

— Возможно. А Себастьян, войдя в дом, спугнул грабителя.

— Прежде, чем тот успел что‑либо взять, — ты это хочешь сказать? Ведь ты говорил, что ничего не пропало.

— Ну да, картины и прочие ценности, вроде, на месте. С другой стороны у Себастьяна могло быть и что‑то еще, что могло соблазнить вора.

— Например? — я покачала головой. — Что‑то я не понимаю, о чем ты…

— Слушай, Вивьен. Ты же знаешь, что Себастьян таскал при себе много всего любопытного. Или, может быть, в комнате находились какие‑либо документы.